Лейтон так же громко расхохотался над шуткой Михаила, как чуть раньше над своей. Я разрывалась между яростью столь сильной, что мне хотелось его ударить, и страхом, потому что Михаил подошел еще ближе. У меня просто мурашки по спине бегали.
Но я этого не показывала. Я стояла прямая словно струна, с каменным лицом. Я сильнее, чем думают эти бесполезные людишки.
— Простите, сэр.
Я быстро вышла из комнаты Лейтона, и ни один из них меня не остановил. Наверное, для виду следовало захватить с собой баночку ваксы, но теперь, раз уж я оттуда ушла, вряд ли кто-нибудь начнет спрашивать, что я делала в спальне Лейтона.
— Вот ты где, — сказала Хорн. — Леди Регина велела передать, что ей нужна итальянская шаль. Она сейчас на шлюпочной палубе. Отнеси ей, и давай поживее.
Я просто жаждала убраться отсюда, как можно дальше от Михаила. Но мне показалось очень странным, что Хорн посылает меня, вместо того чтобы пойти самой и оставить меня с Беатрис хотя бы на время. Тем утром девочка вела себя просто кошмарно: она уже умудрилась размазать джем по всему своему фартучку. Одной вещи в услужении ты учишься очень быстро: всякий раз, как кто-то просит тебя выполнить не твои обязанности, постарайся выяснить, в чем причина.
— А разве вы не хотите сходить?
В этом месте Хорн должна была рявкнуть на меня, как обычно, но она почему-то промолчала, а ее слезящиеся глаза уставились куда-то в пространство.
— Я предпочитаю не выходить на палубу, чтобы не видеть волн.
— Да почему?
Вроде бы любому захочется хотя бы на время сменить обстановку, пусть это даже элегантная каюта.
— Начинает кружиться голова, вот и все. Они мне не нравятся.
Она пыталась произнести это небрежно, но я уже все поняла. Гадкая старуха Хорн, которую мы все боялись, сама боится океана.
Может, мне следовало ее пожалеть. Или, вспомнив все, что она в свое время наговорила Дейзи, поднять ее на смех. Но больше всего на свете я хотела убраться отсюда подальше, поэтому просто схватила со стола шаль леди Регины и выскочила за дверь.
Следующие несколько минут я спорила сама с собой — частично потому, что хотела знать, частично потому, что, как ни прискорбна судьба моей сестры, она все же далеко не настолько страшная, как граф Михаил Калашников.
Изнасиловал ли Лейтон Дейзи? Он, конечно, не подарок, но наверняка не такой уж скверный человек. Вряд ли после такого она назвала бы своего сына в его честь. И эти разговоры про возможность продвинуться — теперь-то я понимала, что речь шла о Лейтоне. Дейзи не могла быть настолько глупа, чтобы надеяться на брак с Лейтоном. Но может быть, он обещал снять ей квартиру в Лондоне и поселить там. Он подарил ей булавку, возможно, дал еще сколько-то денег, потому что она на что-то жила, пока я не заложила подарок. А когда она забеременела, наверняка поняла, что это конец всему. Сказала ли она ему о будущем ребенке напрямик? Собственно, какая разница — он узнал об этом, когда Дейзи уволили, а может быть, и раньше, но даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей или моему племяннику. Возможно, она назвала мальчика Мэттью, чтобы устыдить соблазнителя и получить еще несколько фунтов.
Все эти мысли давили на меня, когда я, с шалью под мышкой, торопливо шла по шлюпочной палубе. Соленый океанский ветер трепал мое форменное платье, закручивал вокруг ног юбку. Я была настолько расстроена и взволнована, что могла бы пройти мимо леди Регины и Ирен, не заметив их.
Но вероятно, я ошибалась, потому что мгновенно узнала знакомое лицо, едва его заметила.
Алек.
Он выглядел так же безукоризненно, как и вчера вечером. Серый костюм сидел на нем безупречно, превращение из зверя в джентльмена прошло идеально. Единственное, что выбивалось из общего вида, — это его неукротимые каштановые кудри и печаль, затаившаяся в зеленых глазах. Он выглядел настолько одиноким, что это слегка пугало. Как же я не заметила этого вчера?
Как его обаяние и красота смогли скрыть эти душевные муки? Теперь, когда я о них знала, казалось, что они окутывают Алека ореолом.
Но страдающий человек опасен более, а не менее. Нельзя об этом забывать.
Мы с Алеком встретились взглядами. В первое мгновение в моей груди разлилось тепло, словно цветок распустился на припеке.
Но Алек почти тотчас же отвернулся и пошел в противоположном направлении. Ну конечно… он же сам сказал, что ради моего блага мы должны держаться как можно дальше друг от друга.
Но когда он это говорил, не знал того, что сейчас стало известно мне.
Я решила окликнуть его и едва не крикнула «Алек», но вовремя спохватилась:
— Мистер Марлоу!
Он мгновенно остановился. Я подбежала, и он прошептал:
— Тесс, я же тебе говорил…
— Забудьте о том, что вы мне говорили. Михаил подружился с Лейтоном. Он сейчас в каюте Лайлов.
— Он тебе угрожал? — Глаза Алека сузились, и волк взглянул на меня.
Я задержала дыхание.
— Еще нет.
— Будет.
— Он собрался заполучить то, что лежит в шкатулке, — выпалила я. — Он намерен раздобыть это любой ценой и хочет сделать это моими руками. Я думаю, просто жаждет. Вы уверены, что он плывет на пароходе ради того, чтобы инициировать вас? Может быть, все это время ему были нужны только Лайлы?
Уже несколько человек посмотрели в нашу сторону, и Алек заметил это одновременно со мной.
— Пойдем, — сказал он.
Мы сделали несколько шагов по палубе — я слегка приотстала, чтобы это не выглядело так, будто мы идем вместе, — и вошли в какую-то дверь. Она вела в очень странное помещение с непонятными механизмами. На полу лежали металлические штуки; я вспомнила, что точно такие же поднимал силач на деревенской ярмарке. Гантели — вот как они называются.
Должно быть, растерянность отразилась у меня на лице, потому что Алек сказал:
— Это гимнастический зал. Мужчины приходят сюда, чтобы упражняться в гребле или заняться боксом. Ну, знаешь, чтобы нарастить мускулы.
Только джентльменам, ведущим праздную жизнь, требуется специальное место для наращивания мускулов. После нескольких лет таскания ведер, полных воды, вверх-вниз по бесконечным лестницам я могу с легкостью побороть на локтях большинство пассажиров первого класса на этом пароходе.
Мысль о пропасти, лежащей между знатью и слугами, напомнила мне о Дейзи и о том, что с ней случилось из-за безответственности Лейтона. Видимо, это отразилось у меня на лице, потому что Алек посмотрел на меня намного мягче:
— С тобой все в порядке? Ты выглядишь так, словно тебя что-то тревожит. Я не имею в виду Михаила.
Его забота тронула меня сильнее, чем следовало.
— Вы очень проницательны.
— Ты побледнела. — Я видела, что Алек не хочет из-за меня беспокоиться, но ничего не может с собой поделать. — Принести тебе… может быть, стакан воды или бокал шерри? И нужно найти более удобное помещение, чтобы ты могла сесть.
