— Арнольд ваш брат?
— Нет, скорее кузен. Троюродный брат, так, кажется,
говорят по-русски. Мы всего лишь родственники, но он всегда хорошо относился ко
мне, помогал с билетами, когда я ездила на соревнования. Был моим спонсором. Я
правильно говорю по-русски?
— Правильно. А какие у вас отношения с мистером Дуарте?
— Это имеет значение?
— Для установления истины, возможно, имеет.
— Никаких. Пока никаких, — ответила она и
добавила: — Если это нужно для установления истины. Только не говорите мне, что
истина такая нужная вещь.
— Согласен, — печально кивнул Абуладзе, —
истина всегда бывает горькой. Но она самое действенное лекарство против лжи.
Своего рода сыворотка правды, которая нужна нам всем.
— А, по-моему, все и так часто лгут, — пожала
плечами Карина. — Вам не кажется, что истины не бывает вообще?
— Абсолютной истины, возможно, и не бывает. Но некая
истина все равно существует. Иначе как нам отличать белое от черного, ложь от
правды, убийцу от нормальных людей?
— Вы действительно думаете, что убийца кто-то из нас?
— Не знаю. Я пока только пытаюсь установить истину.
Последний вопрос, Карина. Как вы думаете, они с Арнольдом любили друг друга?
— Не думаю. Она нравилась Арнольду. А сама… По-моему,
такие женщины никого не любят. Хотя, может, я и ошибаюсь.
— Спасибо, Карина, — кивнул ей Абуладзе, —
если можно, позовите Мошерского.
— Сейчас. — Она направилась к двери. Абуладзе
задумчиво потер подбородок.
Вошел Мошерский и, пройдя к креслу, спросил:
— Мне можно сесть?
— Конечно, — кивнул Абуладзе.
— Я должен чистосердечно отвечать на все ваши
вопросы? — ерничая, спросил Мошерский.
— Перестаньте, — поморщился Абуладзе, — вы же
сами говорили, что здесь не цирк. Убита женщина, и нам с вами как
профессионалам нужно попытаться понять, что произошло.
— Кто-то ее толкнул, если верить Маргарите, —
согласился Мошерский, — впрочем, можно и не верить.
— У вас есть основания не доверять показаниям жены
вашего шефа?
— Есть. Она всегда неприязненно относилась к Эльзе. Все
эти поцелуи и вздохи были для видимости. Возможно, она сама и толкнула
несчастную, устроив для нас балаган.
— Тогда зачем она закричала? Было бы удобнее дождаться,
когда Эльза упадет на камни и лишь потом закричать.
— А может, она так и сделала? — ухмыльнулся
Мошерский. — Мы ведь ничего не знаем. Я не очень верю, что кто-то
неизвестный столкнул хозяйку дома с веранды, затем успел вернуться в гостиную,
а выбежавшая Рита услышала последнюю фразу хозяйки. Все это похоже на вымысел.
— Вы же работали в уголовном розыске. Зачем в таком
случае Батуевой рассказывать о последней фразе Эльзы, которую та успела
крикнуть? Гораздо удобнее было бы промолчать.
— А вдруг кто-то еще слышал эту фразу и ей молчать
нельзя? — спросил Мошерский. — Может, Эльза, поняв, что ее толкнула
Маргарита Батуева, крикнула громко: «Меня толкнула ты!» — и полетела вниз? Если
все было именно так?
— У вас достаточно буйная фантазия. Значит, вы
подозреваете жену своего хозяина?
— Не знаю. Это ваше дело искать подозреваемых. Вам его
поручили. Я, слава Богу, должен заниматься охраной тела ее мужа.
— Почему вы считаете, что они не любили друг
друга? — спросил Абуладзе. — У вас есть основания?
— Даже слишком. Рита знала о прошлом хозяйки дома.
Подозреваю, что и вы уже в курсе. А такие дамочки всегда внушают опасение,
когда они тесно общаются с вашим супругом.
— Вы хотите сказать, что между Батуевым и Эльзой
Ференсас могла быть некая связь?
— Почему «могла быть»? Эльза была не просто известной
«дамой» в Паланге. Ее неплохо знали и в Москве, куда она часто прилетала за
валютой.
— Откуда вам это известно?
— Я работал в Витебске несколько лет назад и тогда
впервые услышал про Эльзу. Тогда у нее была совсем другая фамилия. И кличка —
Эльза-паровоз. Знаете, почему паровоз? Она могла вывезти на себе любую встречу.
Там, где другие девушки откровенно «динамили», она работала за двоих. Ну а
потом, в Москве, она познакомилась с Ференсасом. Кстати, не без участия Артема
Батуева. Ну а Рита, которой муж наверняка рассказал о прошлом Эльзы, все время
злилась, не отпуская его одного, когда он ехал на встречу с Арнольдом.
— Эльза знала о том, что вам известно о ее прошлом?
— Конечно, знала. Все знали.
— Вы сказали в разговоре со мной, что с такой дамочкой
лучше не связываться. А если свяжешься, потом будешь иметь неприятности. Что-то
в этом роде. Что конкретно вы имели в виду?
— Я так сказал? — удивился Мошерский. — Ну,
возможно, я просто хотел выразиться метафорично.
— Перестаньте паясничать, Мошерский, — строго
одернул его Абуладзе, — я старше вас по возрасту, по званию и по опыту.
Если не хотите отвечать, не отвечайте, только не паясничайте.
— А вы не задавайте глупых вопросов. Что я имел в виду,
то и имел. Слава Богу, у меня с этой стервочкой ничего не было. А вот у нашего
шефа вы можете узнать некоторые подробности. Вас интересуют еще какие-нибудь
вопросы?
— Интересуют, — кивнул Абуладзе, — вчера
ночью я слышал, как вы прогуливались у дома. И невольно стал свидетелем вашего
разговора с Ольгой. Она уговаривала вас что-то рассказать, говорила, что будет
хуже. А вы обещали это сделать как можно быстрее.
— Поздравляю, — невесело усмехнулся
Мошерский, — значит, вы еще и подслушивали.
— Вы не ответили на мой вопрос, — терпеливо
напомнил Абуладзе.
— И не буду отвечать. Это мое личное дело.
— Вы же профессионал, Мошерский. Неужели вы не
понимаете, как глупо вы выглядите?
— Я хотел сказать о своем уходе, — зло признался
Мошерский, — мне надоело подтирать за моими хозяевами, сколько бы они мне
ни платили. Надоело с ними возиться, выслушивать их претензии. Один — бывший
фарцовщик, а другая — бывшая проститутка. А я должен делать вид, что ничего не
знаю, не ведаю. Все, видите ли, лорды и леди. Противно и глупо! В общем, я
хотел сказать, что ухожу от них. Уже нашел себе другую работу и ухожу от них.
Оля боялась, что Батуев не разрешит мне уйти.
— У вас с ней близкие отношения?
— У меня с ней хорошие отношения. Я больше вам не
нужен?
— Нужны. Последние несколько вопросов. Где вы были в
тот момент, когда закричала Рита Батуева?
— На лестнице. Поднимался к себе наверх.
— Вы никого не видели?
— Нет, никого. Услышал крик, побежал обратно. Потом с
хозяином дома выбежал на улицу, и мы начали спускаться вниз. Кстати, я порвал
брюки, кто мне их будет оплачивать? Батуев или Ференсас, как вы думаете?
