— У меня тоже много знакомых там, — заметил
Абуладзе, — но вообще-то я всю жизнь работал в Москве. Поэтому здесь у
меня знакомых еще больше.
— Господин Абуладзе работал в военной разведке, —
несколько раздраженно пояснил Батуев. — Он полетит вместе с нами в Литву.
Я же тебе говорил об этом, Рита.
— Да, — жеманно сказала она улыбаясь, — я
совсем забыла. Вылетело из головы.
Муж хотел что-то сказать. Но в этот момент всех пригласили
на посадку. Оля взяла сумку, которая лежала рядом с ней. В руках у Мошерского
был «дипломат». Супруга Батуева, взяв свою маленькую сумочку, лежавшую на диване,
поспешила вслед за мужем. У самого Абуладзе весь багаж умещался в его дорожной
сумке. Проходя пограничный контроль, он бросил взгляд на сумочку Риты Батуевой.
Небольшая стеганая сумочка от «Шанель» висела на плече на длинной позолоченной
цепи. Банкир пропустил супругу первой и лишь затем пошел к автобусу, который
должен был отвезти их к самолету. Рита была ростом чуть выше мужа. Двое
охранников провожали их до самого самолета. В салоне бизнес-класса, кроме них,
пятерых, находились еще два пассажира — скандинавы тихо переговаривались,
очевидно, на шведском. В первом ряду сели Батуев с супругой. Во втором
разместились все остальные. Ольга села рядом с Абуладзе с правой стороны
прохода, а Мошерский устроился в левой части у иллюминатора.
— Вы давно работаете с Артемом Викторовичем? —
спросил Абуладзе, застегивая ремень.
— Больше двух лет, — улыбнулась Оля. У нее были
красивые, ровные, словно точеные зубки.
— Ну и как он?
— Если бы не она, — Оля кивнула, показывая на
супругу Батуева, — был бы мировой мужик. Настоящий профессионал. А вы
раньше работали в разведке? Интересно было?
— Не очень. Я ведь не бегал по столицам других
государств. И секреты из сейфов не доставал. Работал много лет в аналитическом
управлении, а там другие дела.
— А вы мне все расскажите, — загорелась
Оля. — Впервые в жизни вижу настоящего разведчика.
— Я не разведчик, — мягко возразил
Абуладзе, — я чиновник.
— Все равно интересно. Вот у Саши сколько таких
историй.
— Он в уголовном розыске работал. Там, конечно,
интереснее. В смысле историй. Вы лучше его расспросите. Он вам такого
расскажет, будет очень интересно.
— Он уже и так рассказал все, что мог, — сухо
ответила Оля, внезапно теряя интерес к своему собеседнику и отворачиваясь к
иллюминатору. Самолет, набирая скорость, взлетел над аэропортом.
Абуладзе обратил внимание, что Мошерский всю дорогу читает
журнал, задумчиво разглядывая картинки. Ольга довольно быстро заснула. Батуев
работал на своем ноутбуке, а его супруга постоянно донимала просьбами обеих
стюардесс бизнес-класса, явно решившись выжать из своей поездки максимальное
количество удобств и услуг. Так обычно ведут себя впервые дорвавшиеся до
столичного сервиса провинциалы, боявшиеся упустить что-то им полагающееся.
В Вильнюсе их встречала машина, поданная прямо к трапу
самолета. У трапа стоял высокий, красивый, чуть полноватый мужчина. Благородная
седина ярко подчеркивала голубизну его глаз и красоту лица. На вид ему было лет
сорок — сорок пять.
— Арнольд! — закричал Батуев сверху. —
Здравствуй.
— Добрый день, Артем. С приездом, — сказал с
сильным акцентом Ференсас.
Они обнялись, поцеловались. Затем Хозяин церемонно поцеловал
руку супруге Батуева. И сдержанно кивнул всем остальным сопровождающим. Он явно
умел держать дистанцию между собой и персоналом. Абуладзе не обиделся. Нужно
принимать существующие реалии спокойно, приспосабливаться к возможным
изменениям. Раньше он был полковником военной разведки и заслуженным человеком.
Сейчас он пенсионер, находящийся на работе у этих банкиров. Все четко определено,
и не стоит особенно дергаться по этому поводу. В комнате аэропорта, куда они
поднялись, их ждали два сотрудника охраны Ференсаса и еще какой-то тип
мрачноватого вида. У него была большая, вытянутой формы голова, несколько
странно смотревшаяся на его небольшом теле. Длинные руки делали его похожим на
обезьяну. Глубоко запавшие глаза, длинный нос, узкие тонкие губы, кривившиеся в
полуусмешке. На бугристом черепе почти не было волос.
— Здравствуйте, Годлин, — поздоровался Батуев,
протягивая ему руку. Человек-обезьяна молча пожал протянутую руку. Затем он по
очереди поздоровался с Мошерским и Абуладзе.
— Кто это? — тихо спросил Абуладзе у Ольги.
— Яков Годлин. Начальник службы безопасности их
банка, — шепотом ответила Оля, — говорят, он убийца. Бывший профессиональный
палач в тюрьмах Вильнюса. Но никто ничего о нем толком не знает.
Годлин, услышав ее шепот, но не разобрав, что именно она
говорит, обернулся и негромко произнес:
— Машины готовы.
Их разместили в трех «Мерседесах». В первом сидели сотрудники
охраны банка и Мошерский. Во втором рядом с водителем оказался Ференсас, а на
заднем сиденье разместилась чета Батуевых. В третьей машине впереди сел Годлин,
а Тенгиз Абуладзе — рядом с Ольгой.
— Обедать будем в Каунасе, — сказал Годлин свою
единственную фразу за все это время.
Абуладзе с интересом разглядывал мелькающие по сторонам
плакаты, пока они не выехали на трассу. Литва была уже не бывшей республикой
Советского Союза. Она прочно утверждала себя в качестве форпоста Запада против
России и стран СНГ. Именно поэтому мелькавшие повсюду рекламные плакаты были в
основном на английском и литовском языках, хотя иногда попадались и надписи на
русском. Но это была уже другая страна, не та, в которую он приезжал в
семидесятых, восьмидесятых годах, работая в ГРУ.
Через три часа после прилета они уже обедали в Каунасе, где
в местном ресторане Ференсас устроил торжественный прием. На этот раз четкого
разделения на «хозяев» и «слуг» среди гостей не было. Всех прибывших посадили
за стол. Но из литовцев за ним сидели только Ференсас и Годлин. Водителей и
охранников не позвали, в Литве уже четко проводили разницу между «хозяевами» и
«обслуживающим персоналом».
Когда обед закончился, автомобили снова понеслись в сторону
моря, минуя живописнейшие места — низменные равнины и лесистые холмы. К вечеру
они проехали Кретингу и, не доезжая до Паланги, резко свернули направо. К вилле
Ференсаса они подъехали в половине двенадцатого ночи, когда на небосклоне уже
светилась полная луна.
В доме их ждали. Несмотря на усиливающийся ветер вся вилла
была ярко освещена, словно рождественская елка. Гости высыпали из машин,
разминая уставшие ноги. В дверях их встречала хозяйка дома. Высокая миловидная
женщина лет тридцати с округлыми формами. Красиво изогнутые брови, тонко
вылепленный носик, пухлые щечки с ямочками — она была воплощение женственности.
— Здравствуй, Рита, — мелодичным голосом сказала
женщина.
— Здравствуй, Эльза, — женщины поцеловались.
Батуев, подойдя следом, также поцеловал хозяйку в щеку. Абуладзе заметил, как
дернулась при этом Рита Батуева.
