Боец ткнул пальцем в сторону окна. Я
проследила взглядом за его рукой и моментально почувствовала, как желудок
рванулся к горлу. На полу, странно задрав вверх сжатые в кулаки руки, лежало
тело с совершенно обгоревшей верхней частью. Лица не различить, сплошная
головешка, только сверкают зубы в почему-то открытом рту. Плечи, руки, грудь –
все сплошной уголь. Ниже пояса виднелись голубые коротенькие штанишки, из
которых торчали невероятно белые ноги, левая украшена татуировкой на щиколотке
– красно-синий орнамент из треугольников и квадратов.
Моя голова закружилась, отвратительный запах достиг
ноздрей. Пожарный начал что-то говорить, но слова долетали как сквозь вату, в
глазах заскакали точки, потом перед лицом словно повесили марлю, и свет погас.
Когда я пришла в себя, то услышала голос.
– Каждый третий пожар – из-за
непотушенного курева, – объяснял мужик в каске, – прямо тянет их себя
поджечь. Нажрутся – и с папиросой в койку. Говорим, пугаем, объясняем – без
толку. Пьяному море по колено. А тут одеяло синтетическое, подушка новомодная,
враз вспыхнуло. Хорошо еще, вовремя заметили.
Да и милиционер, записывавший мои показания,
услыхав, что Регина манекенщица, вздохнул и протянул:
– А-а, понятно, пила небось, вот и
результат.
– Родственники у нее есть?
Я только покачала головой:
– Понятия не имею. – И это было
правда.
Глава 11
Домой я добралась, покачиваясь. На мое
счастье, Юлечка спала, а остальные разбрелись кто куда. Я вползла на кухню и
машинально открыла стоящую на плите сковородку. Омерзительный запах жареного
мяса ударил в нос. По счастью, мойка у нас находится у плиты, поэтому я успела
донести выпитый в метро кофе до раковины.
Выпив крепко заваренный чай, я рухнула в
кровать и проспала без задних ног до следующего утра. Один раз в комнату
заглянула Катя и поинтересовалась:
– Лампа, тебе плохо?
– Голова болит, мигрень, – сквозь
сон пробормотала я.
Потом до ушей донесся звон, и в руку впился
комар.
– Кыш, кыш, – заворочалась я.
– Тише, – сказала Катя, – я
уколола обезболивающее, спи.
То ли баралгин подействовал усыпляюще, то ли
подруга добавила в шприц еще и димедрол, но очнулась я лишь в одиннадцать утра.
Яркое солнце било в незанавешенное окно. Я
побрела на кухню, держась за голову. На столе лежала записка от Кати: «Ничего
не делай, отдыхай». Внизу приписано Юлиной рукой: «Ушла к Нине».
У холодильника поблескивала свежая лужица,
очевидно, Муму набезобразничала. Налив себе чаю, я тупо уставилась на гору
грязной посуды. И что же теперь делать? Больше всего хотелось плюнуть на все,
лечь назад в кровать, обложиться детективами, поставить у изголовья коробочку
отвратительно-дорогих, но замечательно вкусных конфет «Коркунов» и погрузиться
в вымышленные захватывающие истории. Именно в выдуманные, потому что на самом
деле обгоревшие покойники выглядят отвратительно, а уж жареное мясо я
гарантированно не смогу проглотить еще очень долго. Но воплощению в жизнь этого
плана мешали дети. Тридцать тысяч баксов, жуткая, невероятная сумма, да на нее
можно купить дачу, квартиру или джип. Может быть, иди речь о ста долларах, я не
стала бы и сомневаться, но тридцать «кусков»! «Нет, Егора нужно искать обязательно.
Надеюсь, господин Рагозин, несмотря на всю его святость, окажется после кончины
в аду, – думала я, влезая в куртку. – Ну почему мне всегда так везет?
Почему именно мне достался ключик от ячейки? Ведь в палате, кроме Иры, Насти и
Юли, была еще вполне бодрая Анна Ивановна, всего лишь со сломанной рукой. Ну
почему бы Ирочке не отдать ей ключ, почему она выбрала меня!!!»
* * *
Возле подъезда дома на Новокисловском
толпились возбужденные соседи.
– Вот она! – закричал небритый мужик
и ткнул в мою сторону пальцем.
Увидав, что я от неожиданности попятилась,
парень стащил с головы грязно-серую кроличью шапку и спросил:
– Не узнала, что ли? Я – Леша!
Стоявшие рядом тетки обернулись и смерили меня
с головы до ног подозрительными взглядами.
– Хорошо, вовремя заметили, –
выдохнула одна.
– Просто безобразие, – вскипела
другая, – надо Надьку вызвать на собрание жильцов! Раз сдаешь квартиру,
так следи, чтобы люди прилично себя вели, ведь мы все сгореть могли.
– Ну как она за ними проследит? –
улыбнулась третья, толстенная баба в сером стеганом пальто, делавшем ее и без
того не слишком стройную фигуру похожей на танк. – Вон в третьем чеченцы
устроились, их бояться надо, а не русскую девушку…
– Наркоманку и проститутку, –
захихикала первая.
– Откуда знаешь? – не сдавалась
толстуха. – Вместе кололись?
Потеряв интерес к нарастающему скандалу, я
тихо поинтересовалась у Леши:
– Хозяйку сгоревшей квартиры где отыскать
можно?
– Надька щас наверху, у себя, там
милиция, еще кто-то, – охотно пояснил Леша. – Пошли ко мне, какао
тяпнем.
– Мне эта Надя позарез нужна.
– Пошли, пошли, – торопил
парень, – Надюха перед уходом ко мне обязательно зайдет.
Леша жил холостяком и не слишком беспокоился
об уюте. Дешевые белорусские обои кое-где пообтрепались, линолеум на кухне
вытерся, и занавески скорей были похожи на грязные тряпки. Но хозяин чувствовал
себя в таком интерьере уютно и вполне комфортно.
– Тебе сколько ложить? – спросил он,
вытаскивая огромную желтую коробку с изображением зайца Квики.
– Какао? – изумилась я. – Я
думала, ты шутишь!
– Не, – засмеялся Леша, – люблю
до дрожи, замерзнешь на работе, горяченького хватишь, кайф!
– Где трудишься? – для поддержания
беседы поинтересовалась я.
– Охранником в гараже, сутки на работе, двое
дома, – пояснил Леша, смакуя какао. – А ты? Секунду поколебавшись, я
ляпнула:
– Частным детективом.
– Ну надо же! – восхищенно протянул
мужик. – Баба, а на такой работе!
Несколько секунд мы наслаждались «любимым
напитком детворы», потом неожиданно Леша пробормотал:
– Слушай, ты-то мне и нужна…
– Зачем?
– Видишь, дело какое, – замялся
хозяин, – тут все говорят: Регинка пьяная в кровати с сигаретой заснула…
