Ксюша молча встала и пошла в прихожую.
Ассигнации она оставила на столе. С тех пор больше Таисия девушку не видела. Но
у Виктора была еще одна встреча с ней полтора года назад. Его затащили на
презентацию нового альбома Алисы Сон. Алиса была одной из клиенток Виктора,
крайне капризной, но денежной. Отказываться показалось не с руки. Первый, кого
он увидел, был известный продюсер Федор Бурлевский с дамой. На девушке
красовалось роскошное вечернее платье, дорогое, но безвкусное. Молоденькое
личико покрывал толстый слой косметики, из волос чьи-то умелые руки соорудили
невероятную прическу, а на носу сидели элегантные очки с затемненными стеклами.
Виктор удивился до крайности, когда услыхал,
что девчонку зовут Ксюша Федина. Так ее окликал Бурлевский, именно называя и
фамилию – Ксения Федина. Виктор принялся исподтишка наблюдать за девчонкой,
гадая: это его сестра или однофамилица. Возраст вроде совпадал, но волосы были
другого цвета и лицо густо-густо накрашено.
Впрочем, как парикмахер, он великолепно
понимал, что шевелюру можно изменить за полчаса. Весь вечер Виктор терялся в догадках,
но с Бурлевским он не был хорошо знаком, а Ксюша мило всем улыбалась, и в ее
лице ничего не менялось, когда взгляд фокусировался на стилисте. В конце концов
он совсем было собрался подойти к девушке, но тут Бурлевский крикнул:
– Дорогая Ксения Федина, пора!
Ксюта одарила всех улыбкой. Виктор машинально
отметил, что прежде плохие, неровные и желтоватые зубы сестры сейчас радовали
глаз белизной. В голливудский оскал было вложено немало средств.
– И больше вы не встречались? –
спросила я, когда Виктор замолчал.
– Нет, – покачал головой
мужчина, – ни разу.
– И слава богу, – добавила
Таисия, – нам такие родственнички без надобности, что богатые, что бедные…
Одинаково противные. И вообще, где они были, когда Витюша в больнице гнил, а
потом в детдоме по ночам плакал! Никто не приехал, гостинчик не привез,
вычеркнули из жизни, и все.
– Ну, Ксюша, предположим, совсем
маленькая была, – попробовал встать на защиту сестры брат.
– Да удаленькая, – не успокаивалась
Таисия, – как деньги понадобились, живо прилетела…
Домой я ехала грустная. Подчас родственники
бывают друг к другу безжалостны. Братья и сестры могут переругаться до
полусмерти, пытаясь делить наследство, бросают родных в трудной ситуации… Стоит
только вспомнить, как обошлись жена и дочь с Олегом Яковлевичем Писемским,
когда тот попал в тюрьму. Со спокойной душой отказались от мужа и отца.
Неудивительно, что теперь, став обеспеченным, мужик не хочет иметь с прежней
семьей ничего общего. На память пришел мой собственный экс-супруг Михаил, и,
чтобы выбросить из головы тягостные мысли, я купила на лотке новехонькую
Дашкову и с упоением погрузилась в увлекательное чтение.
Глава 11
Дома никого не было. На холодильнике висела
записка: «Лампа, отправились за подарками». Внизу было приписано другим
почерком: «Мать вызвали в больницу». Все понятно, дети решили готовиться к
Новому году. Праздник уже не за горами, и следует подумать о презентах. Неплохо
бы и мне включиться в предпраздничную суету. Встречать собираемся дома, в узком
кругу, ну Володя придет, больше никого не ждем…
Хорошо бы слегка убраться. Полная энтузиазма,
я влезла в старый Сережкин спортивный костюм и принялась стаскивать с полочки в
кухне статуэтки. Катюша собирает гжель, и бело-синие фигурки, чайнички,
сахарницы вкупе с медовницами да кружечками просто заполонили кухню.
Пользоваться ими по прямому назначению она не дает, поэтому коллекция медленно
покрывается пылью и жирным налетом. У меня давно чесались руки добраться до
грязной красоты, но Катерина кричит как ненормальная, когда кто-нибудь
приближается к полочкам:
– Не троньте, разобьете! Сама помою.
Но ей катастрофически некогда, и сегодня очень
удачный день, чтобы навести чистоту.
Минуты через две мне надоело носить вазочки и
масленки по одной в ванную. Я взяла наволочку и аккуратно принялась складывать
туда посуду. Сейчас осторожно оттащу все разом…
Вдруг за спиной прогремел голос:
– А ну, паскуда, руки за голову и слазь с
табуретки.
От неожиданности мои ладони разжались, и
прехорошенький самоварчик упал на пол. На пороге кухни стояло несколько
милиционеров, их хмурые лица не предвещали ничего хорошего.
– Кто вы? – залепетала я, пытаясь
удержаться на шаткой табуретке. – Как сюда попали?
– Ну и наглая, – буркнул один.
– Облом у тебя вышел, – добавил
второй, – квартирка на пульт подключена, собирайся в отделение.
– Фу, – вздохнула я, – все в
порядке, ребята, я живу тут, просто забыла охрану снять, когда вошла.
– А зачем посуду в мешок
складываешь? – поинтересовался один, рыжеволосый и конопатый.
– Решила вымыть.
– Ага, – хихикнул другой, толстый и
довольно неуклюжий, – надо же такой дурой быть, красивые, дорогие вещи в
мешке до ванной тащить.
– Паспорт предъявите, – велел рыжий.
– Видите ли, его нет.
– Да? – издевательски спросил
толстяк. – Дома документики не держим?
– Я развелась с мужем и обратилась в
паспортный стол с просьбой обменять паспорт.
– Имя, отчество, фамилия, – велел
рыжий.
– Романова Евлампия Андреевна.
Мент схватил телефон и велел:
– Ну-ка быстренько справочку на Евлампию…
– Стойте, стойте, – завопила
я, – по документам я – Ефросинья.
– С ума сойти, – вспылил
толстяк, – ты нас совсем за идиотов держишь! Стоишь на кухне с мешком
дорогой посуды, документов не имеешь и собственного имени не помнишь! Слезай,
пока по-хорошему разговариваем!
Вздохнув, я слезла с табуретки и покорно дала
себя увести. Скоро явится Катя, прибегут дети, и недоразумение выяснится. Все
равно мне никто не поверит, хотя я говорю чистую правду. Не так давно Сережка
принес французскую кинокомедию, и мы обхохотались, глядя на злоключения
главного героя. Он ждал гостей, поставил в духовку утку, завел таймер на
полвосьмого и поехал в магазин за вином. Как на грех, из близлежащего цирка
сбежал слон и сел на крышу его малолитражки, посидел несколько секунд и убежал,
а парень остался в изуродованном автомобиле. Приехали спасатели, достают
несчастного и спрашивают:
– Как вы так разбили машину?
Водитель преспокойно отвечает:
