Целую неделю мать рыдала, а потом, утерев
слезы, с удвоенным усердием принялась за воспитание Нины. Теперь дочери
разрешалось только дышать, все остальное категорически запрещалось. Но в
девушке что-то сломалось. Всегда послушная, даже покорная, она неожиданно
решила проявить своеволие и в один прекрасный момент вместо того, чтобы, как
всегда, после лекций явиться домой, отправилась с веселой студенческой
компанией в кафе. Ничего плохого они не делали, просто заказали по бокалу
сухого вина и мороженое. Потом танцевали… Словом, Нина явилась домой около
одиннадцати, и до квартиры ее проводил Андрюшка Данилин.
Мать распахнула дверь, и не успела Нина
раскрыть рот, как на ее голову обрушилась тяжелая палка от швабры.
– Проститутка, шваль, – вопила мать,
нанося удары дочери по голове, – сволочь подзаборная! Завтра пойдешь к
гинекологу на осмотр, небось сифилис подцепила!
Плохо понимающая происходящее, Ниночка
пыталась закрыть лицо руками, но удары сыпались один за другим, страшно
болезненные, озверевшая матушка норовила ткнуть шваброй в губы и нос. Успевший
спуститься на один лестничный проем, Андрюшка понесся назад.
Он вмиг отобрал у озверевшей бабы деревяшку и
заорал:
– Вы чего? Белены объелись?
Полная негодования мать взвизгнула:
– Ах так! Хахаля на подмогу вызвала! Ну и
убирайся вон на панель, там тебе место!
Дверь с громким стуком захлопнулась. Нина
осталась стоять на лестнице, вытирая дрожащими руками кровь.
– Часто тебя так? – участливо
поинтересовался Андрюшка.
Девушка даже не смогла ответить, пытаясь
справиться с подступающими рыданиями.
Данилин повез ее к себе домой. Его отец служил
в их институте заместителем декана, поэтому для Нины сделали исключение:
закрыли глаза на московскую прописку и дали общежитие. В комнате, кроме
Сорокиной, оказалась еще одна девушка – Ксюша Федина.
– Кто? – удивилась я.
– Ксения, – спокойно ответила Нина.
Я разинула рот, ну ничего себе, она что,
училась одновременно в двух институтах?
В отличие от робкой забитой Нины, Ксюша была
настоящая сорвиголова. Единственная дочь достаточно хорошо обеспеченных
родителей. Мама работала главным бухгалтером на птицефабрике, папа владел
авторемонтной мастерской, расположенной на трассе Москва–Калуга. Ксюте
присылали достаточно денег, но та, не приученная к бережливости, моментально
просаживала дотацию и оказывалась на нуле. Впрочем, жадной она не была и охотно
помогала Нине.
Именно Ксюше первой пришла в голову идея
наняться в «Лауру», чтобы слегка подзаработать. Сначала девушки успешно
совмещали учебу и службу, но потом бросили институт и целиком отдались бизнесу.
Сняли квартиру и зажили в свое удовольствие. Но «правильно воспитанной» Ниночке
скоро надоела разгульная жизнь. Ксюша устраивала каждый день вечеринки, где
рекой лились вино и водка, не стеснялась менять мужиков и даже подбила Нину
завести роман с красавцем Гришей. Потом появился Леня, следом Миша, Павел,
Петр… Однажды утром Ниночка проснулась и, глядя на мирно похрапывающего
кавалера, судорожно пыталась вспомнить его имя – Леша? Саша? Костя? Внезапно ей
стало нехорошо, неужели она и впрямь превратилась в проститутку… А ведь
работала она в «Лауре» всего два месяца!
Решив взяться за ум, Нина восстановилась в
институте и стала посещать занятия. В тот год декан пригласил Николая Серого
читать курс советской литературы. Писатель увидел в аудитории скромно сидящую
Нину и пропал. Стрела Амура пронзила его насквозь. Начался бешеный роман.
Нина правильно оценила шанс, подаренный
судьбой, и повела себя соответственно – невинная девушка, благосклонности
которой можно добиться, только имея на руках свидетельство о браке. Ксюша была
в курсе действий подруги и лишь посмеивалась, глядя, как та смывает с себя
косметику и стягивает волосы в простой хвостик. Но когда заявления были поданы
в загс, Нина внезапно испугалась. В первую брачную ночь обман выяснится, Серый
поймет, что целомудренная невеста давно не девственница.
– Эка печаль, – хмыкнула Ксюша и
сунула подруге в руки газету, – гляди, объявление.
«Восстанавливаем девственность» – кричали
громадные буквы. Испытывая к Ксюше глубокую благодарность, Ниночка
воспользовалась подсказкой и успешно стала женой модного писателя. Накануне
бракосочетания она набралась смелости и сказала подруге:
– Извини, но нам придется прервать
общение.
– Понимаю, – хмыкнула Ксюша, –
от свидетелей избавляешься.
– Извини, – твердо повторила
Нина, – но я хочу вести спокойную семейную жизнь. Знаешь, я поняла, все
эти гулянки не для меня.
– Ну-ну, – пробормотала
Ксения, – давай разбежимся.
Целый месяц от нее не было ни слуху ни духу,
но однажды, распахнув дверь, Нина увидела перед собой подругу.
– Что тебе надо? – растерянно
спросила она.
– Неласково встречаешь, –
прощебетала Ксюша и ввинтилась в прихожую, – поговорить хочу.
Слава богу, муж был на даче, но в комнате
занимался Никита, и Нина, обмирая от ужаса, провела нежданную гостью к себе.
Ксюша плюхнулась в кресло, вытянула ноги и завела пустой разговор, суть
которого в конце концов свелась к одной простой мысли – если Нина хочет, чтобы
никто не знал о ее прошлом, она должна платить Ксюше дань – двести долларов
ежемесячно. Сумма вполне приемлемая для солидной дамы. Но Ниночка хорошо
понимала, что, если даст слабину, – она пропала. Ксюша не отцепится до
конца жизни, а ее аппетит начнет только расти.
– Нет, – вырвалось у Нины.
– У меня сейчас затруднения, –
принялась объяснять коллега по «Лауре», – с деньгами плохо, считай, в долг
даешь.
Но Ниночка упорно качала головой.
– Ладно, – пробормотала
Ксюша, – тогда посижу, подожду твоего мужа.
Нина испугалась, но решила не подавать вида и
заявила:
– Сколько угодно, только не в моей квартире.
– А ты меня выгони, – хихикнула
Федина.
Сорокина ухватила подругу за запястье, та
принялась отбиваться, началась драка. В пылу схватки девушки задели торшер, и
тот с ужасающим грохотом упал, засыпая все вокруг мелкой стеклянной пылью. На
шум явился Никита и попытался их разнять.
– Погоди, Нинуся, – вопила
гостья, – запомнишь ты меня, Ксению Федину, всю правду о тебе выложу,
слушай, парень, кто она такая!
Никита лишь обалдело хлопал глазами.
