Лёгкие разрывались от боли, но я старалась не сбавлять
темпа и бежала так, как, наверное, никогда в своей жизни не бегала. «Наверняка
иду на мировой рекорд. Интересно, насколько я оторвалась?». Оглянувшись, я
увидела своего преследователя далеко позади и поняла, что у меня есть все шансы
скрыться, потому что он бежал намного медленнее, и я постоянно увеличивала
отрыв между нами.
В конце улицы показалась машина, едущая ко мне и я на
бегу стала махать руками, привлекая к себе внимание. «Слава Богу! Хоть одна
живая душа!».
Через тридцать секунд автомобиль уже притормозил возле
меня и окно с водительской стороны открылось. Да рулём сидел мужчина лет
тридцати пяти и с изумлением взирал на меня.
-Меня… Помогите… Спасите…, - после этой сумасшедшей пробежки
в груди всё горело огнём, и я никак не могла отдышаться и нормально попросить
помощи. – Меня… похитили… Если … не… поможете… мне… конец, - и указала на
своего преследователя, который неумолимо приближался ко мне.
-Садитесь в машину, - скомандовал мужчина и я, открыв заднюю
дверь, юркнула в салон.
-Спасибо!... Вы мой спаситель…
Автомобиль сразу тронулся с места, и я откинулась на
спинку заднего сиденья. Но через пару секунду меня охватили тревожные
предчувствия, потому что мужчина, вместо того, чтобы развернуться, поехал
навстречу моему преследователю.
-Что вы делаете? – спросила я. – Надо отсюда уезжать, эти
люди опасны!
-Я здесь не развернусь, - ответил он. – Сделаем круг.
Посмотрев на дорогу, я поняла, что он действительно
прав, и ему здесь не развернуться, поэтому расслабилась. «В конце концов, не
будет же мой преследователь кидаться под колеса».
Но кидаться ему и не пришлось. Машина сама притормозила
возле него, и водитель зло бросил, через все еще открытое окно:
-Придурки! За одной тёлкой уследить не можете! Садись в
машину!
-Макар… Прости…, - тяжело дыша, ответил парень, и я всё
поняла.
«Ну, конечно! Только мне так может повезти, и я
нарвалась на их главаря!» - сердце ушло в пятки, и как только сработал
центральный замок, а мой преследователь открыл заднюю дверь, я предприняла
попытку выскочить через другую дверь, хотя и понимала, что шансов скрыться, у
меня уже нет.
Меня схватили за пуховик, грубо дёрнув обратно в салон,
и я закричала, что есть сил:
-Помогитееее!
Крик эхом разнёсся по пустынной улице посёлка, а потом
на рот легла ладонь, и мой охранник прижал меня к себе, не давая двигаться и
орать.
-Ну, сучка, теперь пришло время жалеть о своём ударе, и
попытке бегства! - раздалось над ухом и на меня дохнули таким перегаром, что
мне стало плохо. – Жизнь до отъезда у тебя будет кошмарная! Уж я постараюсь!
В дом меня буквально заволокли и, бросив на кровать,
опять пристегнули наручниками к её каркасу, а потом Макар долго кричал на
парней в соседней комнате и слышался звон бьющейся посуды, но мне было плевать
на это.
От страха и паники меня уже трясло, и я проклинала себя
за собственную глупость и доверчивость. «Зная о том, что этот Макар, вот-вот
приедет, я должна была наоборот спрятаться, а не кидаться к машине! Дура! Дура!
Дура!». Оправдание, что мне мог попасться и нормальный человек, и я могла,
таким образом, упустить шанс вырваться, звучало слабо, особенно в свете
последних событий. Тоскливо посмотрев окно, я вздохнула, не зная, чего мне
теперь ожидать.
Крики в соседней комнате, наконец-то, стихли, и я
испуганно покосилась на дверь, когда она распахнулась. Мужчина подошёл к
кровати и присел на край.
-Значит, ты у нас любишь побегать? Учтём, – произнёс он,
холодно рассматривая меня, а потом громко сказал: - Щерба, завяжи ей глаза,
заткни рот, и в машину!
-Хорошо, Макар, - ответил мой преследователь и оскалился в
мерзкой ухмылке.
Подойдя к окну, он сорвал штору и оторвал от неё две
полоски ткани. Когда он начал запихивать мне в рот одну из полосок, на меня
накатило отвращение, потому что эти шторы стирали, наверное, ещё при царе
горохе, и я сжала зубы, но Щерба тут же схватил меня за горло и зло сказал:
-Сука, не откроешь рот, я тебе все зубы выбью! В гаремах, и
на таких спрос есть - сосут лучше.
Дышать стало нечем, и с ненавистью посмотрев на него, я
позволила запихать себе в рот кляп. Потом меня опять отстегнули от кровати и,
заведя руки за спину, защёлкнули на запястьях наручники. Толкая впереди себя,
Щерба вывел меня во двор и, подведя к багажнику, завязал вторым куском ткани
глаза, а потом поднял и уложил в багажник.
Минуты через три двигатель завёлся, и машина двинулась с
места. Лёжа в холодном багажнике и проклиная свою судьбу, я чувствовала, как по
лицу катятся горькие слёзы отчаяния и тихо молила: «Лёшенька, пожалуйста, будь
жив и спаси меня, потому что сама я, вряд ли уже вырвусь!».
Сколько мы ехали, я не знала, потому что страх уже
полностью завладел мной, поднимая волны тошноты, и голова, от всех переживаний
раскалывалась. Наконец-то машина начала притормаживать, а потом и вовсе
остановилась.
Багажник открыли и, вытащив меня, поставили на ноги, а
потом куда-то грубо потащили. Делая шаги вслепую мне уже было на всё
наплевать, потому что на сердце поселилась тоска. «А вчера, в это же время я
была рядом с Лёшей и, не смотря на смерть родителей, жизнь казалось наполненной
счастьем и смыслом. А что теперь впереди?».
Мы зашли в какое-то помещение и с моих глаз сняли
повязку. Привыкнув к яркому свету, я осмотрелась вокруг. Комната была
небольшая, стены выложены белой плиткой, как в больницах, и ней стояла
небольшая кушетка, шкаф, холодильник, и стол, за которым сидел мужчина.
Поднявшись, он оценивающе посмотрел на меня, а потом сказал:
-Макар, а ты прав, девочка дорогого стоит. Умыть, расчесать,
накрасить, одеть и можно выгодно её продать.
-Да, вот только она у нас любит побегать, - раздался голос
Макара из-за спины. – Вкати ей что-нибудь, чтобы она спала сном младенца.
Мустафа здесь будет через четыре дня, и лучше нашу бегунью пока держать без
сознания, чтобы она не наделала глупостей.
-Как скажешь, - согласился мужчина и подошёл к шкафу.
Достав оттуда шприц и ампулу, он набрал препарат и кивнул
на кушетку. Меня тут же подтолкнули к ней и, сняв наручники, грубо сдёрнули
пуховик, а потом задрали рукав свитера на правой руке и усадили на кушетку.
-Не смей пичкать меня всякой дрянью! – прошипела я, пытаясь
вырвать руку, чтобы мне не сделали инъекцию, но Щерба тут же усилил хватку,
обездвижив меня, и я почувствовала боль от укола.
-Дааа, трудно придётся девочке жить поначалу, - с ухмылкой
пробормотал мужчина, оглядываясь на Макара, и вынул иглу из вены. – Хотя,
некоторые любят усмирять именно таких и ломать их волю.
