Девушки свернули за угол в другой проход, где плитки пола были белыми, а дорожка – зеленой. Направо от них был еще один широкий, увешанный гобеленами коридор, освещенный стоячими светильниками. Плавной спиралью он уходил наверх, к помещениям всех Айя; видимая отсюда часть пола была выдержана в голубых и желтых тонах, а дорожка покрыта серо-коричнево-красным узором. В частях Башни, отведенных той или иной Айя, преобладали цвета этой Айя, а цвета других могли вообще отсутствовать, но там, где бывали все сестры, ритуальные цвета использовались в равных долях. В голове Морейн мелькали ничего не значащие мысли. Почему в равных, если некоторые Айя больше остальных? Или когда-то в них входило одинаковое число сестер? Но каким образом это достигалось? Только что получившая звание Айз Седай женщина, была свободна в выборе своей Айя. Однако каждой Айя отведены одинаковые по размеру помещения. Думать о несущественном лучше, чем...
– Ты будешь завтракать? – спросила Суан.
Морейн слегка вздрогнула от неожиданности. Завтракать?
– Я и кусочка не проглочу, Суан.
– У меня тоже нет аппетита, – пожала та плечами. – Я просто подумала, что могу составить тебе компанию, если ты захочешь что-нибудь съесть.
– Я вернусь к себе в комнату и попытаюсь немного поспать. Через два часа у меня занятия с послушницами. – И, если сестры вскоре не вернутся, видимо, ей предстоит провести сегодня еще несколько занятий. Послушницы не могут пропускать свои уроки из-за таких мелочей, как битвы или... Морейн не хотелось думать об этом «или». Ей тоже придется пропустить свои занятия, если Айз Седай не вернутся. Принятые по большей части обучались самостоятельно, но для нее было составлено персональное расписание уроков с Мейлин Седай и Ларелле Седай.
– Спать – значит терять время, а времени у нас нет, – твердо сказала Суан. – Пойдем практиковаться перед испытанием. Возможно, у нас есть еще месяц, но с таким же успехом нас могут вызвать и завтра.
– Откуда ты знаешь, что нас в скором времени вообще допустят до испытания? Мериан ведь просто сказала, что думает, что ждать нам осталось недолго.
Суан громко фыркнула. Еще когда она была послушницей, сестрам пришлось хорошенько потрудиться, чтобы от ее «соленых» словечек и грубых выражений не веяло портовыми грузчиками и доками, но окончательно обуздать склонный к ругательствам язык Суан им до сих пор не удалось. Что, пожалуй, и к лучшему. Это было частью ее и придавало ей некоторую пикантность.
– Когда Мериан говорит, что ждать недолго, это значит, что испытание будет не позднее, чем через месяц, и ты прекрасно это знаешь, Морейн. Пойдем потренируемся.
Морейн вздохнула. Она вообще-то не очень верила, что сможет сейчас заснуть, но сомневалась и в том, что ей удастся как следует сосредоточиться. А занятия требовали концентрации.
– Ох, ну ладно, Суан.
Не считая завязавшейся между Суан и Морейн дружбы, еще одной неожиданностью стало то обстоятельство, что главной в их паре оказалась дочь рыбака, а дочь лорда ей подчинялась. Разумеется, положение, которое Морейн занимала во внешнем мире, не давало ей никаких прав внутри Башни. Среди тех, кто возвысился до Престола Амерлин, были две дочери нищих бродяг, множество дочерей купцов, фермеров, ремесленников, включая трех дочерей сапожников, но лишь одна из них являлась дочерью правителя. И потом еще судить о людях и их способностях Морейн научилась задолго до того, как покинула дом. Где-где, а в Солнечном Дворце этому начинали учиться сразу после того, как обучались ходить. Суан на роду написано руководить другими. Когда Суан бралась за дело, следовать ее указаниям казалось на удивление естественным.
– Бьюсь об заклад, ты не проносишь шали и ста лет, как окажешься в Совете Башни, а еще через пятьдесят станешь Амерлин, – уже не в первый раз сказала Морейн. Эти слова вызвали ту же реакцию, что и всегда.
– Не желай мне зла, – отвечала Суан, скорчив гримаску. – Я хочу повидать мир. Может быть, побывать в таких местах, какие не видела еще ни одна сестра! Я часто смотрела, как корабли приплывают в Тир из Шары с грузом шелка и драгоценной кости, и думала о том, хватит ли кому-нибудь из команды смелости тайком выбраться из торгового порта. Мне бы хватило. – Судя по выражению ее лица, решительностью она сейчас не уступит Тамре. – Однажды мы с отцом провели лодку вниз по реке до самого Моря Штормов, тогда я едва могла тащить сети: все смотрела на юг и гадала, что лежит там, за горизонтом. Когда-нибудь я узнаю это! И Океан Арит. Кто знает, что лежит к западу от Океана Арит? Странные земли со странными обычаями. Может быть, там есть города, такие же великие, как Тар Валон, и горы выше Хребта Мира. Только подумай, Морейн! Только подумай!
Морейн сдержала улыбку. Суан всегда с таким энтузиазмом говорила об ожидающих ее приключениях – хотя сама она никогда их так не называла. Приключения случаются только в сказаниях и книгах, но не в жизни, на что сама Суан не преминула бы указать любому, кто употребил бы это слово. Однако, вне всякого сомнения, едва лишь получив шаль, она сорвется с места, как стрела – с тетивы лука. И тогда видеться они станут, может, раза два в десятилетие. Если не реже. При мысли об этом внезапная печаль охватила Морейн. Но нет сомнений, что и ее собственные предчувствия также сбудутся. Для этого не нужно обладать даром Предсказания. Нет. Лучше об этом не думать.
Когда, миновав очередной поворот, подруги проходили мимо ведущей вниз узкой мраморной лестницы, Суан перестала хмуриться и бросила на Морейн изучающий взгляд. Плитки пола здесь были ярко-зеленого цвета, ковровая дорожка темно-желтая, а на простых белых стенах не было драпировок. В этой части Башни светильники не были позолочены – слуги здесь бывали чаще, чем сестры.
– Пытаешься перевести разговор на другую тему, да? – внезапно спросила Суан.
– Какой разговор? – спросила Морейн, уже почти смеясь. – О занятиях или о завтраке?
– Ты знаешь о чем, Морейн. Что ты думаешь об этом?
Смех, как рукой, сняло. Очевидно, что Суан имеет в виду. Именно то, о чем думать вовсе не хочется. Он рожден вновь. В ушах звенел голос Гайтары. Дракон делает первый вдох... На этот раз дрожь, охватившая Морейн, не имела никакого отношения к холоду.
Более трех тысяч лет мир ждал, когда Пророчества Дракона исполнятся, боялся этого момента, но вместе с тем знал, что в них заключена единственная надежда. И сейчас вот-вот родиться младенец – а, согласно словам Гайтары, случится это очень скоро, – который исполнит все то, о чем говорится в Пророчествах. Он будет рожден на склонах Горы Дракона – появится на свет там, где, как говорили, скончался человек, которым он когда-то был. Больше трех тысяч лет назад Темный чуть не вырвался в человеческий мир, и это привело к Войне Тени, закончившейся только с Разломом Мира. Все было разрушено до основания, сам облик земли изменился, а от человечества осталась лишь горстка оборванцев. Прошли столетия, прежде чем примитивная борьба за выживание вновь уступила место строительству городов и обустройству государств. И рождение этого младенца предвещает, что Темный вновь собирается вырваться на свободу, поскольку этому ребенку суждено появиться для того, чтобы противостоять Темному в Тармон Гай’дон, Последней Битве. На нем лежит судьба всего мира. Пророчества провозглашают его единственной надеждой человечества. Но в них не говорится, что он одержит победу.
