Наглядным примером антисоциального эффекта
проводившейся антиинфляционной политики может, в частности, служить опыт
планирования бюджета на 1995 г. Осенью 1994 г., в ходе рассмотрения проекта
бюджета на 1995 г., правительством было принято административное решение
составлять бюджет и прогнозировать параметры доходов, исходя из двухпроцентного
уровня среднемесячной инфляции. Сделано это было вопреки достоверным прогнозам
ведущих академических институтов, заключениям экспертов Государственной Думы и
даже Министерства экономики, которые сходились на прогнозной оценке
среднемесячной инфляции в 5-8%. Последовавшее, тем не менее, утверждение
бюджета, исходя из среднемесячной инфляции в 2,5% при фактических 7,5%, означало
ежемесячное сокращение реальных доходов всех занятых в бюджетной сфере на 5%.
Неудивительно, что реальные доходы населения в 1995 г. снизились на 13%, в том
числе зарплата – на 28%, а пенсии – на 19%. Зато правительство обеспечило себе
легкую выполнимость формальных бюджетных обязательств, обратив к своей выгоде
их инфляционное обеспечение. Это был вполне осознанный выбор правящей олигархии
при полном понимании социальных последствий трехкратного занижения темпа
инфляции в расчете параметров государственного бюджета.
В дальнейшем перекладывание основной тяжести
подавления инфляции на население за счет сокращения бюджетных расходов стало
еще более явным. В 1997 г. правительство, грубо нарушив Закон о федеральном
бюджете, просто сократило государственные расходы на четверть за счет
социальной сферы и инвестиционных программ, поддержки производства и науки,
чтобы увеличить расходы на оплату процентов финансовым спекулянтам по
гособязательствам, не выходя за пределы установленного дефицита бюджета. Аналогичная
ситуация сложилась в начале 1998 г., когда вместо исполнения Закона о бюджете
правительство установило себе производные лимиты бюджетных обязательств ради
изыскания возможностей для своевременной уплаты астрономических процентов по
своим облигациям.
Цикл 5 – 1995-1998 гг. Втягивание
государственного бюджета, сбережений населения и денежных ресурсов
производственной сферы в «пирамиду» государственного долга, банкротчтво
государственной финансовой системы.
Перераспределение расходов федерального
бюджета в пользу оплаты процентов по обязательствам госдолга стало ярким
проявлением истинных целей проводившейся экономической политики. В этом
наиболее наглядно видна связь антиинфляционной политики правительства со
сверхдоходами финансовой олигархии. Высокая прибыльность спекулятивных
операций, сложившаяся в период строительства финансовых «пирамид», с крахом
последних была искусственно восстановлена правительством путем строительства
собственной финансовой «пирамиды» государственных краткосрочных обязательств, размещаемых
под сверхвысокий процент для покрытия бюджетного дефицита.
Строительство новой финансовой «пирамиды»
решало задачи обеспечения надежного источника сверхдоходов правящей олигархии и
одновременно связывания свободных денежных ресурсов, нейтрализуя их давление на
рост цен. Из всех разнообразных способов подавления инфляции правящей
олигархией был выбран способ, обеспечивший ей извлечение гарантированных
государством сверхдоходов. Сверхприбыли, получаемые от спекуляций
государственными ценными бумагами, доходившие до 100% годовых и выше, выглядели
особенно контрастно на фоне многомесячных задержек заработной платы и
социальных платежей вследствие политики ограничения совокупного спроса. Следует
заметить, что доходность эмитируемых российским правительством гособязательств
многократно превосходила общепринятую в мировой практике доходность такого рода
ценных бумаг.
Последующий опыт резкого снижения доходности
ГКО в 1997 г. показал, что объективных причин к многократному завышению их
доходности не было – спрос на них был бы достаточен и при норме реальной
доходности в 3-4 раза меньше установившейся в 1995-1996 гг. Но зачем-то,
вопреки мнению специалистов и в ущерб интересам казны, доходность по
государственным обязательствам устанавливалась на невиданно высоком в мировой
практике уровне, что поддержало и без того мощный переток капитала из
производственной сферы в спекулятивную, а также полностью блокировало
инвестиции, вызвав почти полную трансформацию сбережений в ГКО. На фоне
катастрофического сокращения производства и обнищания большинства населения
спекулятивный сектор российской экономики стал настоящей «страной Эльдорадо» с
самой высокой доходностью финансовых спекуляций в мире, где ничем не рискуя
можно было в год получать сотни, а если повезет то и тысячи процентов прибыли.
«Поле чудес» материализовалось в нашей стране, которая в кругах мировой
финансовой элиты закономерно стала восприниматься как «страна дураков»,
раздаривающая свои богатства и свое будущее всем желающим. Несмотря на
астрономическую доходность ГКО, притока частных денег для ее поддержания не
хватало; Центробанку пришлось выступить главным покупателем ГКО (как
самостоятельно, так и через Сбербанк и другие аффилированные с ним коммерческие
банки), поддерживая их сверхдоходность и ликвидность. Доля Центробанка и
Сбербанка в размещении государственных долговых обязательств в банковском
секторе достигла в 1997 г. 2/3, что свидетельствует об экономической
абсурдности реализованной технологии обслуживания дефицита бюджета: как и ранее
ее главным источником наряду со сбережениями населения стала денежная эмиссия
Центробанка.
Видимость макроэкономической стабилизации
достигалась самым примитивным способом – путем связывания свободных денег в
спекулятивных операциях со сверхвысокой доходностью за счет государства,
невзирая на пагубные последствия для производственной сферы и инвестиций.
Пользуясь медицинской терминологией, экономику страны «посадили на иглу» с
такими же последствиями, которые наступают в человеческом организме при лечении
болезненных ощущений инъекциями морфия. Назначая сверхвысокие по мировым меркам
ставки доходности государственных краткосрочных обязательств и ставки по
ломбардным кредитам под их обеспечение, правительство и ЦБ временно привлекали
и удерживали от опрокидывания на рынок огромный капитал, сбежавший вследствие
проводившейся экономической политики из производственной сферы, и поддерживали
таким образом видимость стабилизации обменного курса и цен на товарных рынках.
Последняя достигалась путем фиксации обменного курса рубля на фоне
доминирования импортных товаров в розничном товарообороте на рынках крупных
городов, определявших ценовую динамику, а также фактического замораживания
совокупного спроса за счет сокращения реально выплачивавшейся зарплаты через
секвестирование бюджетных расходов, ухудшение финансового положения в
производственной сфере и подавления инвестиций.Естественными результатами такой
политики стали: поддержание оттока капитала из производственной сферы,
дальнейшее снижение инвестиций и производства, углубление платежного кризиса в
реальном секторе, дальнейшее ухудшение финансового положения производственных
предприятий, еще большее сокращение реально выплаченной зарплаты при
продолжающемся быстром росте предпринимательских доходов.
Новым результатом стало втягивание государства
в долговой кризис и переход бюджетного кризиса в хронический. К середине 1997
г. экономика оказалась в ловушке долгового кризиса, когда обслуживание госдолга
намного и устойчиво превышало возможности налоговой базы бюджета. Сам по себе
избранный способ балансирования бюджета путем быстрого наращивания и без того
одного из самых больших в мире государственного долга на фоне почти бесплатной
приватизации большей части государственных активов, отказа государства от
многих доходных источников (таможенные пошлины на вывоз необработанного сырья,
другие формы изъятия природной ренты в доход государства, госмонополия на
оборот алкоголя, прибыль госсектора) свидетельствует о реальных мотивах
проводившейся стабилизационной политики. Размещая облигации государственного
долга под сверхвысокий процент и сокращая для обеспечения процентных платежей
социальные расходы бюджета, правящая олигархия продемонстрировала классическое
поведение временщиков, решающих краткосрочные задачи личного обогащения и
сохранения у власти за счет разорения страны и будущих поколений.
