Таким образом, вместо устранения причин
кризисного состояния госдолга и платежного баланса правительство планировало
продолжение линии на поддержание пирамиды ГКО-ОФЗ любой ценой; в данном случае
– ценой будущих доходов бюджета или, иными словами, за счет будущих поколений.
К счастью, «пирамида» гособязательств рухнула до того, как эти кредиты были
получены – на ветер оказался выброшен лишь первый транш в 4,8 млрд.долл. В этой
связи следует отметить, что лихорадочные усилия правительства по замещению
внутреннего долга внешним, реально предпринимавшиеся за рамками официальной
программы и являвшиеся в то же время ее ключевым элементом, выглядели крайне
сомнительно как с точки зрения законности, так и с точки зрения экономической
целесообразности и национальной безопасности. Хотя внешний долг оказывается
дешевле по доходности размещаемых обязательств, он несравнимо дороже по своей
политической цене.Именно номинирование внутреннего долга в иностранной валюте
обусловило неспособность Мексиканского правительства предотвратить крах
финансовой системы в 1994 г. Если в ситуации неспособности государства
обслуживать внутренний долг правительство и Центральный банк могут применить
широкий арсенал мер, включающий его реструктуризацию, девальвацию национальной
валюты, отсрочки и прочее (что и было частично сделано в ситуации банкротства),
то при внешнем банкротстве государства выбор будут делать МВФ и другие внешние
кредиторы. И меры здесь другие – от ареста счетов до принуждения России к
демонтажу национального суверенитета в сфере торговли, землепользования,
распоряжения природными ресурсами и так далее.
Элементарные расчеты показывают, что экономия
расходов бюджета при замещении внутренних займов внешними не решает
принципиально проблему преодоления долгового кризиса. Занимая сегодня на
внешнем рынке под 12% годовых при нынешнем состоянии федерального бюджета,
Россия едва ли будет в состоянии обслуживать эти новые долги – начиная с 2000
г. предстоит погашение основной части долга СССР, превышающего весь
обескровленный российский бюджет. Еще хуже возможности обслуживания новых
займов с точки зрения ожидаемой динамики платежного баланса, который становится
отрицательным уже в 1998 г., а в 1999 г. его ожидаемое отрицательное сальдо
превысит имеющийся объем валютных резервов Центрального банка. Таким образом,
основные меры, на которые делало ставку правительство в своей антикризисной
политике (сокращение государственных расходов и перевод внутреннего долга во
внешний), не только бесперспективны, но и опасны. Их реальный эффект подобен
увеличению дозы наркотика, которое вызывает временное облегчение у наркомана,
усугубляя разрушение его организма.
Эти меры повлекут за собой лишь углубление
разрушительных последствий кризиса, незначительно отодвигая его разрешение во
времени ценой неприемлемых социальных и политических потерь. По сути, это не
выход из кризиса, а лишь перекладывание его тяжести на плечи самых бедных и на
будущие расходы. Тем не менее, именно в этом заключалось основное содержание
правительственной программы стабилизации экономики и финансов. Из анализа
принятых правительством «стабилизационных» мер следует, что политический выбор
правительства Кириенко был сделан с ориентиром на первый сценарий развития
долгового кризиса в надежде на масштабные внешние займы по его предотвращению.
Точнее, затягиванию его разрешения – ведь новые кредиты Россия уже не в
состоянии погасить: процентные платежи будут нарастать быстрее возможностей
обслуживания долговых обязательств.Дамоклов меч внешнего банкротства
государства в результате осуществления такой «стабилизационной» программы
навсегда будет повешен над Россией.
В силу своей односторонней ориентации на
внешнюю финансовую стабилизацию меры, изложенные в правительственной программе,
не могли являться основой для преодоления кризиса и перехода к экономическому
росту, который невозможен без оживления производства и существенного увеличения
инвестиций. Сохраняя даже после реструктуризации внутреннего долга высокую
доходность спекулятивных операций на фоне снижающейся рентабельности
промышленного производства и высокой рискованности финансирования
производственных предприятий, государство, по существу, блокирует приток
капитала в производственную сферу.
Чтобы в поддерживавшемся проводившейся
политикой равновесии экономических оценок отечественный товаропроизводитель был
конкурентоспособным, он должен быть впятеро более эффективным по сравнению с
иностранными фирмами (т.к. российское предприятие по сравнению со своим
европейским или американским конкурентом платит в 5-7 раз более высокий процент
за кредит, вдвое больше – за энергоносители и конструкционные материалы, в полтора
раза больше налогов и сборов, сталкиваясь одновременно с крайне неблагоприятной
экономической ситуацией и политической нестабильностью). Это для подавляющего
большинства отечественных предприятий невозможно, следствием чего становится их
постепенное разорение, которое гарантируется сохранением сложившегося состояния
экономики благодаря новым займам на продолжение проводимой политики.
Осуществление инвестиций оказывается невыгодными.В силу этого переход к
экономическому росту в сложившейся макроэкономической ситуации и структуре
экономических оценок без кардинального изменения экономической политики
невозможен. Естественным результатом такой политики стало бы внешнее
банкротство России, которое при достаточно крупных внешних займах могло лишь
отодвигаться на некоторое время.
Впрочем, правительство Кириенко и стоявшую за
ним правящую в России олигархию это вполне устраивало. Об этом, в частности,
свидетельствуют односторонние обязательства России, принятые правительством и
Центральным банком в последних заявлениях в адрес МВФ об экономической и
структурной политике на 1998 г. от 15 июня 1998 г. (далее – первое) и о
политике экономической и финансовой стабилизации от 20 июля 1998 г. (далее –
второе), которые существенно усилят внешнюю зависимость России при дальнейшем
ослаблении ее экономики
[40, 41]
. Наиболее существенные из вызывающих тревогу и
недоумение положений Заявлений правительства и Центрального банка касались
вопросов внешней торговли, денежно-кредитной политики, исполнения бюджета и
приватизации государственной собственности. По этим ключевым направлениям
экономической политики в документах предусматривались меры, противоречившие не
только заявлениям правительства, но и действующим в России законам, серьезно
расходившиеся с национальными интересами страны и заявленной Президентом
политикой экономического роста.
Так, в части внешнеторговой политики в первом
заявлении констатировалось: «В течение 1998 года Правительство Российской
Федерации намерено развивать успехи, достигнутые в создании режима открытой
торговли, и воздерживаться от принятия протекционистских мер. Правительство
Российской Федерации не будет осуществлять общее повышение ввозных пошлин и в
целом не будет вводить никакие ограничения на импорт или экспорт… До 31 декабря
1998 года будут снижены до 20 процентов ставки ввозных пошлин не менее чем на
одну треть товаров, к которым в настоящее время применяется пошлина в размере
30 процентов…»
[40, с. 14]
. Обещание правительства не вводить количественных
ограничений на импорт и экспорт означает, что положения принятого недавно
Федеральным Собранием и подписанного Президентом Федерального закона «О мерах
по защите экономических интересов Российской Федерации при осуществлении
внешней торговли товарами» не будут применены на практике. Тем самым правительство
уклоняется от исполнения законодательно установленных обязательств
правительства по защите отраслей российской экономики и отдельных хозяйствующих
субъектов Российской Федерации от неблагоприятного воздействия иностранной
конкуренции, обеспечению условий для эффективной интеграции Российской
Федерации в мировую экономику
[43]
.
