— Я сказала все, что прочитала в Узоре, Капитан-Генерал, — промолвила Элайда. Она одарила Ранда жестокой улыбкой, которая едва коснулась уголков ее губ, смеясь над его неспособностью заявить, что она не говорит всей правды. — Несколько недель в тюрьме ему не повредят, а мне дадут шанс узнать больше. — От заблестевших глаз Элайды озноб пробрал Ранда еще сильнее. — Возможно, придет новое Предсказание.
Какое-то время Моргейз раздумывала, положив подбородок на кулак и опершись локтем на подлокотник трона. Будь Ранд в силах двинуться, он наверняка переступил бы с ноги на ногу под ее хмурым внимательным взором, но взгляд Элайды заморозил его. Наконец Королева заговорила:
— Кэймлин задыхается в петле подозрительности, а возможно, и весь Андор. Страх и злобное подозрение. Женщины обличают соседей как Друзей Темного. Мужчины малюют Клык Дракона на дверях людей, которых знали многие годы. Я не стану частью этой паутины.
— Моргейз... — начала было Элайда, но Королева оборвала ее:
— Я не стану частью этого! Когда я взошла на трон, то поклялась поддерживать правосудие — для знатного и для простолюдина, и я буду верна своей клятве, даже если окажусь последней в Андоре, кто помнит о справедливости. Ранд ал'Тор, поклянетесь ли вы Светом, что ваш отец, пастух в Двуречье, дал вам этот меч с клеймом цапли?
Ранд, едва ворочая сухим языком, произнес:
— Клянусь! — Вдруг вспомнив, с кем разговаривает, поспешно прибавил: — Моя Королева.
Лорд Гарет приподнял тяжелую бровь, но Моргейз, казалось, не придала этому значения.
— И вы взобрались на стену парка просто для того, чтобы взглянуть на Лжедракона?
— Да, моя Королева.
— Злоумышляли ли вы против престола Андора, или против моей дочери, или против моего сына?
Ее тон говорил о том, что последние два деяния обеспечили бы ему намного более короткий срок между приговором и казнью, чем первое.
— Я никому не хотел зла, моя Королева. Вам и вашим детям — менее всего.
— Тогда я дарую вам правосудие, Ранд ал'Тор, — сказала Моргейз. — Во-первых, из-за того, что имею преимущество перед Элайдой и Гаретом: в молодости я слышала говор Двуречья. У вас не та внешность, но если смутные воспоминания могут служить мне, то в вашей речи звучит Двуречье. Во-вторых, никто, имея ваши волосы и глаза, не стал бы утверждать, будто он двуреченский пастух, не будь это чистой правдой. Утверждение, что ваш отец отдал вам клинок с клеймом цапли, — слишком абсурдно, чтобы быть ложью. И в-третьих: голос, что шепчет мне, будто самая лучшая ложь зачастую та, что слишком нелепа, чтобы быть принятой за ложь... этот голос — не доказательство. Я буду утверждать закон, который я и установила. Я дарую вам свободу, Ранд ал'Тор, но советую поостеречься, если в будущем вы совершите проступок. Если вас вновь обнаружат в пределах Дворца, это не так легко сойдет вам с рук.
— Благодарю вас, моя Королева, — хрипло сказал Ранд. Он чувствовал неудовольствие Элайды, словно жар на своем лице.
— Талланвор, — обратилась к гвардейцу Моргейз, — сопроводите этого... сопроводите гостя моей дочери из Дворца и выкажите ему всю надлежащую учтивость. Все остальные тоже ступайте. Нет, Элайда, вы останьтесь. И, если не против, то, пожалуйста, и вы тоже, Лорд Гарет. Мне нужно решить, что делать с этими Белоплащниками в городе.
Талланвор и гвардейцы с неохотой вложили мечи в ножны, готовые мгновенно вновь их выхватить. Тем не менее Ранд испытал радостное облегчение, когда его, образовав каре, окружили солдаты. Элайда слушала Королеву вполуха, — шагая за Талланвором, Ранд чувствовал ее взгляд на своей спине. Что бы произошло, не задержи Моргейз подле себя Айз Седай? При этой мысли ему захотелось, чтобы солдаты маршировали быстрее.
К его удивлению, Илэйн и Гавин, выйдя за дверь, перебросились несколькими словами, затем пристроились рядом с Рандом. Талланвор удивился не меньше. Молодой офицер перевел взгляд с брата и сестры на теперь закрытые двери.
— Моя матушка, — сказала Илэйн, — приказала, чтобы его сопроводили из Дворца, Талланвор. Со всей учтивостью. Чего вы ждете?
Талланвор хмуро посмотрел на двери, за которыми совещалась со своими советниками Королева.
— Ничего, Миледи, — кисло сказал он и без всякой необходимости скомандовал эскорту идти вперед.
Чудеса и диковины Дворца скользили мимо Ранда незамеченными. Он шел словно в тумане, обрывки мыслей кружились слишком быстро, их ему никак не удавалось ухватить. У вас не та внешность. Этот человек стоит в самом сердце всего.
Эскорт остановился. Ранд вздрогнул, моргнул, обнаружив, что оказался в огромном дворе перед Дворцом, возле высоких позолоченных ворот, блестящих на солнце. Никто не стал бы открывать их для одного человека, тем более для нарушителя, пусть даже Дочь-Наследница потребовала для него прав гостя. Талланвор, ни слова не говоря, отпер воротца для вылазок — небольшую дверцу, врезанную в одну из створок ворот.
— Таков обычай, — сказала Илэйн, — провожать гостей до самых ворот, но не смотреть за тем, как они уходят. Лучше помнить радость от общества гостя, а не печаль расставания.
— Благодарю вас, Миледи, — сказал Ранд. Он прикоснулся к шарфику, обмотанному вокруг его головы. — За все. В Двуречье есть обычай: гость преподносит скромный подарок. Боюсь, у меня ничего нет. Хотя, — добавил он сдержанно, — наверно, я кое-что рассказал вам о народе Двуречья.
— Если б я сказала матери, что ты, по-моему, красив, она точно упекла бы тебя под замок. — Илэйн благосклонно одарила его ослепительной улыбкой. — Прощай, Ранд ал'Тор!
Ранд разинув рот наблюдал, как уходит девушка — более юный вариант красоты и величия Моргейз.
— Лучше и не пытаться: в словесных дуэлях она всякий раз берет верх, — рассмеялся Гавин.
Ранд рассеянно кивнул. Красив? О Свет, Дочь-Наследница трона Андора! Он помотал головой, стараясь привести свои мысли в порядок.
Гавин, казалось, чего-то ждал. Ранд посмотрел на него, потом проговорил:
— Милорд, когда я сказал, что я из Двуречья, вы удивились. И все остальные тоже: ваша матушка, Лорд Гарет, Элайда Седай, — дрожь пробежала по его спине, — но никто из них...
Ранд не сумел договорить, он даже не был уверен, зачем завел этот разговор. Я — сын Тэма ал'Тора, даже если родился и не в Двуречье.
Гавин кивнул, будто именно этого и ждал. Однако он все же колебался. Ранд решил уже забыть про незаданный вопрос, как Гавин промолвил:
— Оберни шуфу вокруг головы, Ранд, и ты — вылитый айилец. Странно, поскольку мать, видимо, считает, что ты, по крайней мере, говоришь как двуреченец. Мне бы хотелось, чтобы мы получше узнали друг друга, Ранд ал'Тор. Прощай!
Айилец.
Ранд стоял и смотрел вслед Гавину, пока нетерпеливое покашливание Талланвора не напомнило ему, где он находится. Он нырнул в дверцу и едва успел переступить границу Дворца, как Талланвор захлопнул за ним воротца. С той стороны громыхнули опускаемые на место засовы.
