Парни молча смотрели на него, и ни один не задал вопрос, что будет, если им не удастся найти никого, кто бы видел человека в черном плаще. Тем не менее вопрос ясно читался в их глазах, и ответа на него у Ранда не было. Он тяжело вздохнул.
— Мне, пожалуй, пора идти. А то отец уже, наверное, гадает, куда это я запропастился.
Провожаемый словами прощания, он спешным шагом прошел во двор конюшни, где, упершись в землю оглоблями, стояла двуколка с большими колесами.
Конюшня представляла собой длинное, узкое строение с высокой двускатной соломенной крышей. Внутри, по обе стороны от прохода, располагались стойла, устланные соломой. Свет, проникающий из открытых двойных дверей на обоих концах конюшни, не мог рассеять царящий тут сумрак. В восьми стойлах хрупали овсом лошади торговца, в шести других переступали копытами тяжеловозы-дхурраны мастера ал'Вира, которых он обычно сдавал внаем, когда фермерам нужно было вывезти груз, что оказывался не под силу их лошадям. Из остальных стойл заняты были всего лишь три. Ранд прикинул в уме, что без труда мог бы определить, кому какое животное принадлежит. Высокий, широкогрудый черный жеребец, который яростно встряхивал головой и прядал ушами, наверняка конь Лана. Холеная белая кобыла с выгнутой шеей, которая переступала ногами с той же грацией, как и танцующая девушка, пусть даже и в стойле, могла принадлежать только Морейн. Третья незнакомая лошадь, мускулистый, поджарый мерин бурой масти, в самый раз подходил Тому Меррилину.
Тэм стоял в глубине конюшни, держа Белу под уздцы и негромко разговаривая с Хью и Тэдом. Не успел Ранд сделать и двух шагов внутрь конюшни, как его отец кивнул конюхам, вывел Белу и без слов взял Ранда под руку, проходя мимо него.
Они молча запрягли косматую кобылу. Тэм выглядел так глубоко погруженным в свои мысли, что Ранд держал язык за зубами. Он вообще и не думал, что ему удастся убедить отца в существовании всадника в черном плаще — еще меньше, чем мэра. Завтра, когда друзья найдут кого-нибудь из тех, кто видел этого человека, времени на все будет достаточно. Если они вообще найдут хоть кого-то.
Когда двуколка, дернувшись, покатила вперед, Ранд, быстрым шагом идя сбоку от повозки, подхватил с ее задка лук, неловко повесил колчан на пояс. У последнего ряда деревенских домов он наложил на оружие стрелу, приподнял лук и наполовину натянул тетиву. Вокруг ничего не было видно, не считая деревьев, по большей части без листьев, но плечи его напряглись. Черный всадник мог настичь их раньше, чем они узнали бы об этом. Тогда не хватит времени натянуть тетиву лука, если только Ранд не будет готов к стрельбе заранее.
Он знал, что долго так удерживать лук не сможет. Ранд сам смастерил этот лук, и Тэму, одному из немногих в округе, удавалось натянуть тетиву оружия полностью, до щеки. Юноша решил выбросить черного всадника из головы и думать о чем-нибудь другом. Но это оказалось непросто — кругом темной стеной стоял лес, и плащи хлопали на ветру.
— Отец, — в конце концов сказал Ранд, — я не понимаю, зачем Совету понадобилось расспрашивать Падана Фейна. — С усилием он оторвал взгляд от леса и посмотрел мимо Белы на Тэма. — По-моему, решение вы приняли сразу же, прямо у фургона. Мэр пугается любого недоумка, толкующего об Айз Седай и Лжедраконе здесь, в Двуречье.
— У каждого человека свои странности, Ранд. Даже у лучших из людей. Возьми Харала Лухана. Мастер Лухан — сильный и храбрый мужчина, но он смотреть не может на то, как забивают скот. Становится бледный как полотно.
— А какое это имеет отношение хоть к чему-то? Всем известно, что мастер Лухан не выносит вида крови, и никто, кроме Коплинов и Конгаров, и в голову этого не берет.
— Сейчас объясню, парень. Люди не всегда думают или ведут себя так, как ты мог бы ожидать. Эти люди... пусть град вбивает их зерно в грязь, пусть ветер срывает крыши в округе, пусть волки убивают половину их скота, а они закатают рукава и начнут все сызнова. Они бы поворчали, но у них нет лишнего времени. Но только подкинь им мысль об Айз Седай и Лжедраконе в Гэалдане, и вскоре они станут задумываться о том, что Гэалдан не так далеко, хоть и по ту сторону Леса Теней, о том, не слишком ли близко к востоку от нас проходит прямая дорога от Тар Валона до Гэалдана. Как будто Айз Седай вместо пути через Кэймлин и Лугард выберут буераки в глухомани! К завтрашнему утру половина деревни пребывала бы в убеждении, что вся та война вот-вот обрушится на нас. Переубедить их — дело не одной и не двух недель. Веселенький получился бы Бэл Тайн! Поэтому Бран и подбросил им другую тему для размышлений раньше, чем они сами успели додуматься до чего-нибудь иного. Они увидели, что Совет занялся обсуждением новостей, и к этому времени люди услышат, что мы решили. Люди выбрали нас в Совет Деревни потому, что верят: мы основательно обдумаем состояние дел и придем к решению, которое будет наилучшим для всех. Они полагаются на нас. Даже на мнение Кенна, который, по-моему, посторонним многого не говорит. Во всяком случае, люди услышат, что тревожиться не о чем, и поверят. Это не означает, что они не могли бы прийти к тому же выводу или что они не пришли бы в конечном счете к нему, но Совет поступил так вот почему: он не хотел испортить Праздник, и теперь никто не будет неделями мучиться тревожными мыслями о том, что вряд ли произойдет. Если же все так плохо сложится и это случится... что ж, дозоры вовремя нас предупредят, и мы сделаем все, что сможем. Хотя я по-настоящему не верю, что дела обернутся именно так.
Ранд надул щеки. По-видимому, быть членом Совета гораздо более сложное дело, чем он предполагал. Двуколка с громыханием катилась по Карьерной Дороге.
— Кто-нибудь кроме Перрина видел того странного всадника? — спросил Там.
— Мэт, но... — Ранд моргнул, потом уставился на отца поверх спины Белы: — Ты мне веришь? Мне нужно вернуться. Я должен им рассказать!
Ранд уже повернулся, готовый бежать обратно в деревню, но окрик Тэма остановил его.
— Постой, парень, погоди! Неужели ты думаешь, что я без всякой причины так долго откладывал наш разговор?
Ранд неохотно вновь пошел рядом с поскрипывающей двуколкой; впереди терпеливо шагала Бела.
— Теперь ты веришь? Почему мне нельзя рассказать другим?
— Очень скоро они узнают. По крайней мере, Перрин. Насчет Мэта я не уверен. Как можно быстрее нужно доставить известия на фермы, ведь через час-другой в Эмондовом Лугу всем старше шестнадцати — по крайней мере тем, у кого есть голова на плечах, — будет известно, что рядом прячется чужак, которого вряд ли кто пригласил бы на Праздник. Зима была и без того плоха, чтобы еще вдобавок перепугать младших до полусмерти.
— На Праздник? — сказал Ранд. — Если бы ты видел его, то захотел бы, чтобы он держался подальше от деревни, миль так за десять, не ближе. Или, может, за сотню.
— Может, и так, — спокойно сказал Тэм. — Возможно, он лишь беженец, спасающийся от смуты в Гэалдане, или, более вероятно, вор, который надеется, что здесь ему воровать будет легче, чем в Байрлоне или в Таренском Перевозе. Пускай даже так, но ни у кого в округе нет лишнего, чтобы позволить украсть что-нибудь. Если человек бежит от войны... ну, это все равно не оправдание тому, что он пугает людей. Когда караульные возьмутся за дело, они либо обнаружат, либо отпугнут его.
