— Шадар Логот? — неуверенно произнесла Эгвейн. — Мне казалось, что вы сказали, что этот город назывался Аридолом.
— Некогда он назывался Аридолом, — ответила Морейн, — и был одним из Десяти Государств — стран, заключивших Второе Соглашение, стран, боровшихся против Темного с первых дней после Разлома Мира. В те дни Торин ал Торен ал Бан был королем Манетерен, а королем Аридола — Балвен Майел, Балвен Железнорукий. В сумерках отчаяния длившихся Троллоковых Войн, когда казалось, будто Отец Лжи вот-вот покорит все и вся, ко двору Балвена явился человек, называвший себя Мордетом.
— Тот самый? — воскликнул Ранд, а Мэт сказал:
— Не может быть!
Взгляд Морейн заставил их замолчать. В заполнившей комнату тишине звучал лишь голос Айз Седай.
— Недолго Мордет пробыл в городе, но его речам начал благосклонно внимать Балвен, и вскоре он стал первым после короля. Шепотом Мордет вливал отраву в ухо Балвена, и Аридол начал меняться, Аридол замкнулся в себе, ожесточился. Говорили, что кое-кто охотнее повстречался бы с троллоками, чем с войском Аридола. Победа Света — это все! Такой боевой клич дал ему Мордет, и с ним войска Аридола шли в бой, пока своими делами не отвратили от себя Свет.
Полностью этот рассказ слишком длинен и слишком страшен, даже в Тар Валоне известны лишь его фрагменты. Они повествуют о том, как сын Торина, Каар, явился в Аридол, чтобы убедить короля вновь присоединиться ко Второму Соглашению, а Балвен восседал на своем троне — высохшая оболочка с безумным огнем в глазах — и смеялся, когда стоявший подле него Мордет с улыбкой приказал казнить Каара и все его посольство как Друзей Тьмы. О том, как принц Каар стал прозываться Каар Однорукий. О том, как он спаем из подземных темниц Аридола и бежал один в Пограничные Земли, преследуемый по пятам не ведающими жалости наемными убийцами Мордета. О том, как там он встретился с Риа, которая не знала, кто он такой, и стала его женой; и так Каар перепутал, переплел нити в Узоре, что и привело его к гибели от ее руки, а потом и к смерти Риа от ее же собственной руки на его могиле и к падению Алетлориэла. О том, как войска Манетерен пришли отомстить за Каара и обнаружили ворота Аридола разбитыми, а внутри городских стен не было ни единого живого существа, а лишь нечто худшее, чем сама смерть. Не враг погубил Аридол, а сам Аридол. Подозрительность и ненависть породили нечто, пожравшее своих создателей, породили нечто, запертое в скалах, на которых стоит город. Ненасытный, до сих пор ждет Машадар. Больше об Аридоле люди не говорят. Его назвали Шадар Логот, Место-Где-Поджидает-Тень, или попросту Засада Тени.
Одного Мордета не пожрал Машадар, но он был пойман этим чудовищем в ловушку, и теперь он тоже ждет, ждет, заключенный в этих стенах долгие столетия. Иным доводилось видеть его. На некоторых он воздействует — через свои дары, которые извращают разум и оскверняют душу, эта порча то убывает, то усиливается, пока она властвует... или убивает. Если когда-нибудь ему удастся заманить кого-нибудь к этим стенам, к границе власти Машадара, Мордет окажется в силах погубить душу этого человека. И Мордет уйдет, приняв обличье и тело того, кого он хуже чем убил, и вновь выпустит в мир свое зло.
— Сокровища, — пробормотал Перрин, когда Морейн закончила рассказ. — Он хотел, чтобы мы помогли ему перенести сокровища к лошадям. — Лицо юноши осунулось. — Держу пари, они должны были якобы ждать где-нибудь за городской стеной.
Ранд содрогнулся.
— Но теперь-то мы в безопасности, да? — спросил Мэт. — Он нам ничего не давал и до нас не дотрагивался. Мы в безопасности, правда ведь, с выставленными вами стражами?
— Мы в безопасности, — согласилась Морейн. — Ему не пройти за линию стражей, как и любым другим обитателям этого места. А с первыми лучами солнца им придется спрятаться, так что днем мы без опаски отсюда уедем. Теперь постарайтесь уснуть. Мои стражи защитят нас, пока не вернется Лан.
— Его уже долго нет. — Найнив обеспокоенно всмотрелась в ночь за окном. Черная как смоль тьма повисла там.
— С Ланом все будет хорошо, — успокоила ее Морейн и расстелила возле костерка свое одеяло. — Ему было суждено сражаться с Темным, еще когда он не вырос из колыбели, — с мечом в младенческих руках. Кроме того, я бы узнала о его смерти и о том, как она его настигла, в тот же самый миг, точно так же как он узнал бы и о моей. Отдыхайте, Найнив. Все будет хорошо.
Но, начав кутаться в одеяло, она вдруг замешкалась, обернувшись и посмотрев на улицу, словно бы ей тоже хотелось знать, почему Страж задерживается.
Руки и ноги Ранда будто свинцом налились, а веки опустились сами по себе, однако сон к нему не торопился. Когда сон наконец сморил его, спал он плохо, бормоча что-то, брыкаясь и сбрасывая одеяло. Проснувшись, причем как-то вдруг, Ранд непонимающе оглянулся по сторонам, прежде чем вспомнил, где находится.
Взошла луна — последняя тоненькая корочка перед новолунием, ее слабое сияние пасовало перед мраком ночи. Все по-прежнему еще спали, хотя и не каждый крепким сном. Эгвейн и Перрин с Мэтом ворочались с боку на бок и невнятно бормотали. Похрапывание Тома, на этот раз негромкое, порой сменялось обрывками слов. На Лана — ни намека.
Вдруг Ранд почувствовал себя так, будто лишился всякой защиты стражей. Там, во мраке, могло таиться все что угодно. Упрекая себя за глупые мысли, он подложил пару поленьев к тлеющим углям костра. Вспыхнувшие язычки пламени были слишком малы, чтобы дать побольше тепла, но немного света они прибавили.
Ранд не понимал, что его пробудило от неприятных снов. В них он был снова маленьким мальчиком с мечом Тэма в руке, на спине его висела колыбель, и он бежал по пустым улицам, его преследовал Мордет, крича, что ему нужна лишь рука мальчика. И еще Ранду снился старик, который наблюдал за ними и все время безумно хихикал кудахтающим смешком.
Ранд подобрал свои одеяла и опять лег, уставясь взглядом в потолок. Ему очень хотелось спать, пусть даже опять приснятся сны вроде последнего, но юноша никак не мог заставить себя закрыть глаза.
Вдруг из темноты в комнату бесшумно вбежал Лан. Будто разбуженная колоколом, проснулась Морейн и седа, глядя на Стража. Лан раскрыл ладонь — с металлическим звоном перед Айз Седай упало три маленьких предмета. Три значка — кроваво-красные рогатые черепа.
— Внутри городских стен — троллоки, — сказал Лан. — Меньше чем через час они будут здесь. И это Да'волы — худшие из них.
Страж принялся будить остальных.
Морейн спокойно стала складывать свои одеяла.
— Сколько их? Им известно, что мы тут?
Спешки в ее голосе не слышалось.
— Думаю, известно, — ответил Лан. — Их намного больше сотни, испуганных настолько, что они готовы убивать все, что движется, и друг друга в том числе. Полулюдям приходится гнать их, — четверо командуют одним кулаком, чтобы держать троллоков в подчинении, — и даже Мурддраалам, похоже, хочется просто пройти через город и убраться из него как можно быстрее. Сворачивать в сторону и прочесывать дома в их намерения явно не входит, и они столь небрежны, что если бы не направлялись, почти прямиком в нашу сторону, то я бы сказал, что беспокоиться нам не о чем.
