— Это не было бы прилично, милорд. Мы обязаны показать этим кайриэнцам, что знаем, досконально знаем, что есть прилично…
— Да прекрати ты так говорить! — гаркнул Ранд.
— Как вам угодно, милорд.
Ранд едва удержался от очередного сокрушенного вздоха.
— Хурин, прости меня. Я не должен был на тебя кричать.
— Вы в своем праве, милорд, — просто сказал Хурин. — Если я не делаю так, как хотите вы, то вы вправе кричать.
Ранд шагнул к нюхачу, с намерением схватить того за грудки и хорошенько встряхнуть.
От стука в дверь, соединяющую эту комнату с Рандовой, все трое застыли на месте, но Ранд обрадовался, увидев, что Хурин сразу выхватил меч, а не стал ждать и спрашивать разрешения. Отмеченный цаплей клинок был у Ранда на поясе; шагнув вперед, он положил ладонь на рукоять. Он обождал, пока Лойал усядется на свою длинную кровать, расставив ноги и поправив полы своей куртки, чтобы получше скрыть от чужих глаз спрятанный в одеяле ларец под кроватью. Затем юноша рывком распахнул дверь.
Там стоял хозяин, весь трясущийся от рвения и сующий Ранду свой поднос. На подносе лежало два запечатанных пергамента.
— Простите меня, милорд, — едва дыша промолвил Куале. — Я не мог ждать, пока вы спуститесь, а потом вас не было в вашей комнате и… и… Простите меня, но… — Он качнул поднос.
Ранд схватил приглашения — так много их уже он получил! Потом, даже не посмотрев на них, взял содержателя под руку и повернул его к двери в коридор.
— Спасибо вам, мастер Куале, что взяли на себя такой труд. Если теперь вы оставите нас одних, будьте так любезны…
— Но, милорд, — протестовал Куале, — они же от…
— Спасибо. — Ранд вытолкнул того в коридор и плотно затворил за ним дверь. Потом швырнул послания на стол. — Раньше он так не делал. Лойал, как по-твоему, он не подслушивал у двери, прежде чем постучать?
— Ты начинаешь мыслить как эти кайриэнцы, — рассмеялся огир, но его уши задумчиво дернулись, и он добавил: — Ну он — кайриэнец, так что вполне мог. По-моему, мы не говорили ни о чем таком, что ему нельзя было услышать.
Ранд постарался воскресить в памяти разговор. Никто из них не упоминал ни Рог Валир, ни троллоков, ни Друзей Темного. Поймав себя на том, что гадает, многое ли мог понять Куале из того, что они на самом деле сказали, юноша встряхнулся.
— Это место и за тебя взялось, — пробормотал он себе.
— Милорд? — Хурин держал запечатанные пергаменты и выпученными глазами глядел на печати. — Милорд, это — от Лорда Бартанеса, Главы Дома Дамодред, а это от… — голос его понизился до благоговейного трепета, — …от короля.
Ранд отмахнулся от посланий:
— Все равно им одна дорога, туда же, куда и прочим, — в огонь. Нераспечатанными.
— Но милорд!
— Хурин, — терпеливо сказал Ранд, — ты вместе с Лойалом объяснил мне, что есть эта Великая Игра. Если я пойду куда они меня пригласили, то кайриэнцы обязательно что-то увидят в моем поступке и решат, будто я — часть какого-то замысла. Если я не пойду, то они что-то увидят и в этом. Если я отошлю ответ, они и тогда найдут какой-нибудь потаенный смысл, и точно так же будет, если я не отвечу. И, поскольку половина кайриэнцев, по-видимому, шпионит за второй половиной, все узнают, что я сделаю. Я сжег предыдущие, сожгу и эти. — Однажды в камин общей залы он покидал сразу двенадцать, не сломав на них печатей. — Что бы они в этом ни увидели, по крайней мере со всеми — одинаково. В Кайриэне я ни за кого, и я не против кого-то.
— Я пытался втолковать тебе, — сказал Лойал, — что, как ни старайся, но, по-моему, ничего не выйдет. Что бы ты ни сделал, кайриэнцы все равно заподозрят в этом какую-то интригу. Так, по крайней мере, всегда говаривал Старейшина Хаман.
Хурин протягивал Ранду запечатанные пергамента с таким видом, словно предлагал золото:
— Милорд, вот это запечатано личной печатью Галдриана. Его личной печатью, милорд. А на этом — личная печать Лорда Бартанеса, который по могуществу уступает лишь королю. Милорд, сожгите эти послания, и у вас появятся враги такие, что посильнее вряд ли сыщете. Раньше вы могли сжечь приглашения, и это сходило с рук, потому что все другие Дома выжидали, стараясь уразуметь, что вы замышляете, и считали, будто у вас имеются могущественные союзники, раз вы отваживаетесь наносить оскорбления им. Но Лорд Бартанес… и Король! Оскорбите их, и они наверняка станут действовать, уж они не будут выжидать!
Ранд обхватил голову руками, запустив пальцы в рыжеватые волосы:
— А что, если я откажу им обоим?
— Это не выход, милорд. Все Дома, все без исключения, прислали вам теперь приглашения. Если вы отклоните и эти… ну по крайней мере один из других Домов точно придет к выводу, что, раз вас не поддерживает ни король, ни Лорд Бартанес, тогда можно ответить на ваше оскорбление — за то, что вы сожгли приглашение. Милорд, я слышал, что теперь Дома в Кайриэне используют убийц. Нож в уличной сутолоке. Стрела с крыши. Яд, подсыпанный вам в вино.
— Ты мог бы принять оба, — предложил Лойал. — Я знаю, тебе не хочется, но, может, там будет весело. Вечер в поместье у лорда или даже в Королевском Дворце! Ранд, шайнарцы же поверили.
Ранд скривился. Он знал: то, что шайнарцы посчитали его лордом — случайность; случайное сходство имен, слухи среди слуг, а всю кашу заварили Морейн и Амерлин. Но ведь и Селин поверила. А вдруг она будет на одном из этих приемов?
Правда, Хурин отчаянно мотал головой:
— Строитель, вы не понимаете Даэсс Дей'мар, хотя и думаете, будто знаете о ней! Не так они играют в Кайриэне, не теперь. Для большинства Домов это не имело бы значения. Даже когда их козни друг против друга доходят до ножа, они действуют так, словно они ни при чем, чтобы никто ничего не видел. Но в этом случае все не так. Дом Дамодред удерживал трон, пока Ламан не потерял его, и они жаждут вернуть его. Король сокрушил бы их, не будь они почти равны ему по силе. Не найти двух столь злейших врагов, как Дом Райатин и Дом Дамодред. Если милорд примет оба приглашения, оба Дома узнают об этом, едва он отправит ответы, и они оба решат, что милорд — часть какого-то заговора со стороны соперника, заговора, направленного против них. Они пустят в ход нож или яд едва ли не быстрее, чем взглянут на вас.
— И получается, — пробурчал Ранд, — если я приму одно приглашение, то другая сторона решит, что я заодно с тем Домом. — Хурин кивнул. — И они, скорее всего, попытаются убить меня, стремясь пресечь то, во что бы там я ни был вовлечен. — Хурин опять кивнул. — Тогда есть у вас предложения, как мне не принять никакое из них и чтобы никому из них не возжаждалось увидеть меня мертвым? — Хурин покачал головой. — Как жаль, что я тогда сжег первые два!
— Да, милорд. Но, вероятно, большой разницы не было бы. Чье бы приглашение вы ни приняли или ни отвергли, эти кайриэнцы в вашем поступке обязательно увидели бы тайный смысл.
