— Тебе нужно тут остаться на время? — озабоченно поинтересовался Ранд. — Незачем убивать себя, отправившись с нами.
— Я буду знать, когда на меня нападет Тоска, — засмеялся Лойал. — Задолго до того, как она станет настолько сильной, чтобы мне от нее было плохо. Вот Далар, к примеру, провела среди Морского Народа десять лет, даже не видя стеддинга, а она благополучно вернулась домой.
Из-за деревьев выступила женщина-огир, ненадолго задержавшись для короткого разговора с Эрит и Верин. Она оглядела с головы до ног Ингтара и, как показалось, вовсе о нем забыла, чем привела того в полное замешательство. Ее взор скользнул по Лойалу, коснулся Хурина и двуреченцев, и она снова шагнула в лес; у Лойала был такой вид, будто он хотел спрятаться за своей лошадью.
— Кроме того, — отметил он, осторожно выглядывая поверх седла вслед уходящей огир, — в стеддинге скучная жизнь, по сравнению с путешествием вместе с тремя та'верен.
— Если ты опять решил поболтать об этом, — заворчал Мэт, и Лойал быстро промолвил:
— Тогда с тремя друзьями! Вы же мои друзья, я надеюсь.
— Я — да, — просто ответил Ранд, а Перрин кивнул.
Мэт засмеялся:
— Как же мне не дружить с тем, у кого при игре кости так плохо падают? — Он вскинул руки, когда Ранд с Перрином на него посмотрели. — Ох, да ладно. Лойал, ты мне нравишься, Ты — мой друг. Только вот не надо о… Э-эй! Порой ты ведешь себя не лучше Ранда. — Потом он тихо пробормотал: — По крайней мере здесь, в стеддинге, нам ничего такого не грозит.
Ранд поморщился. Он понял, к чему клонил Мэт. Здесь, в стеддинге, где я не могу направлять.
Перрин ткнул Мэта кулаком в плечо, но вид у него сразу стал виноватым, когда Мэт, скривившись, повернул к нему изможденное лицо.
Сначала Ранд услышал музыку: невидимые флейты и скрипки выводили веселую мелодию, что плыла между деревьев, и звучные голоса пели и смеялись:
Выполи поле, разровняй, разрыхли.
Не оставь ни сорняка, ни стерни.
Тут мы работаем, тут трудимся мы,
Тут выситься деревьям, тут им расти.
Почти в тот же миг он сообразил, что та громадная колонна между деревьями и есть дерево; его ствол с бороздчатой корой имел не менее двадцати шагов в толщину. Раскрыв от потрясения рот, Ранд проследил по нему взглядом вверх, за лесной балдахин, где в доброй сотне шагов над землей ствол подпирал ветви, раскинувшиеся в стороны подобно шляпке гигантского гриба, и ветви немногим тоньше уходили еще выше.
— Чтоб я сгорел, — прошептал Мэт. — Из одного такого можно выстроить десять домов. Пятьдесят!
— Срубить Великое Древо? — Вопрос Лойала прозвучал возмущенно и очень гневно. Уши его одеревенели, застыв неподвижно, длинные брови спустились на щеки. — Мы никогда не срубаем Великие Древа, если только оно не погибло, а они почти никогда не умирают. Немногие пережили Разлом, но некоторые из самых больших в Эпоху Легенд были еще саженцами.
— Извини, — сказал Мэт. — Я просто говорил, какие они большие. Вашим деревьям я не желаю ничего плохого.
Лойал кивнул, похоже, успокоившись.
Среди деревьев теперь показались огир. Большинство, видимо, занимались своими делами; хотя все поглядывали на незнакомцев и даже дружески кивали или чуть кланялись, никто не остановился и не заговорил. Ходили они удивительной походкой, вобравшей в себя осторожную неторопливость вкупе с почти по-детски непосредственными беззаботностью и радостью. Они знали, кто они и что делают, и им это нравилось, как нравилось и то, где они есть, и казалось, они пребывают в мире с самими собой и со всем, что их окружает, Ранд вдруг даже позавидовал им.
Немногие из мужчин-огир оказались выше Лойала, но легко было выделить среди них тех, кто постарше: последние, все как на подбор, имели усы — такие же длинные, как и вислые брови, — и узкие бородки. Огир помладше были гладко выбриты, как и Лойал. Многие мужчины были в одних рубашках и держали в руках лопаты, мотыги или пилы и ведра со смолой; другие носили простые куртки, наглухо застегнутые до шеи и расширяющиеся у колен, словно килт. Женщины явно отдавали предпочтение вышитым цветкам, а у многих цветы были и в волосах. У молодых женщин вышивка ограничивалась плащами; у женщин постарше вышиты были и платья, а у некоторых женщин, с седыми волосами, цветы и вьющиеся растения поднимались от подола до ворота. Считанные огир, в основном девушки и женщины, похоже, проявили к Лойалу особый интерес. Но тот шагал, глядя прямо перед собой, и чем дальше шли гости, тем испуганней подрагивали у него уши.
Ранд оторопел, увидев, как один огир шагнул, будто из-под земли, из одного поросшего травой, осыпанного дикими цветами кургана, что тут и там возвышались между деревьев. Потом он разглядел в курганах окна, а в одном стоящую женщину-огир, явно раскатывающую тесто для пирога, и сообразил, что видит перед собой огирские дома. Рамы окон были каменными, но они не только выглядели естественными образованиями, они будто были за многие поколения изваяны ветром и водой.
Великим Древам, с могучими стволами и массивными, толщиной с коня, разлапистыми корнями, требовалось каждому немало пространства, но несколько деревьев росли прямо в городке. Поверх корней, по земляным насыпям проходили тропинки. На деле, если не считать тропинок, с одного лишь взгляда отличить городок от леса возможно было только по большой свободной поляне в центре поселения, вокруг того, что могло представлять собой только пень одного из Великих Древ. Около сотни шагов в поперечнике, с отполированным срезом, ровным как пол. В нескольких местах ко пню были пристроены ступеньки. Ранд пытался представить себе, какой же высоты было это дерево, но тут Эрит громко, чтобы все услышали, сказала:
— Вот идут другие наши гости.
Сбоку, обходя огромный ствол, появились три женщины. Самая молодая несла деревянную чашку.
— Айил, — произнес Ингтар. — Девы Копья. Как хорошо, что я оставил Масиму вместе со всеми. — Но сам тем не менее отступил в сторону от Верин и Эрит и, протянув руку за плечо, проверил меч в ножнах.
Ранд рассматривал Айил с беспокойством и любопытством. Они принадлежали к тому народу, к которому, как твердили ему слишком многие, якобы принадлежал и он. Две женщины были зрелого возраста, третья — еще почти ребенок, но все три были не по-женски высокого роста. Коротко подрезанные волосы — оттенков от золотисто-каштанового до почти золотистого — были собраны узким, длиной по плечо, хвостом на затылке. Носили они свободные шаровары, заправленные в мягкие сапоги, а вся одежда имела оттенки коричневого, серого, зеленого. Он решил, что эти одеяния сольются с лесом или со скалами не хуже плащей Стражей. Над плечами у женщин торчали короткие луки, на поясах висели колчаны и длинные ножи, и каждая несла с собой маленький круглый щит из кожи и несколько копий с короткими древками и длинными наконечниками. Даже младшая двигалась с грацией, которая убеждала: она знает, как использовать свое оружие.
