Лиандрин вперила взор в Илэйн, в Мин. Лучи клонящегося к вечеру солнца косо пробивали ветви и оставляли в тени лица под капюшонами.
— Ладно, — наконец сказала она, по-прежнему глядя на двух девушек. — Я оставила распоряжение, чтобы о вас позаботились, но раз вы здесь, значит, так и быть. Что двое, что четверо, для дороги все равно.
— Чтобы позаботились, Лиандрин Седай? — сказала Илэйн. — Не понимаю.
— Дитя, ты и та, вторая, как известно, дружите с этими двумя. Разве не вас станут расспрашивать, когда откроется, что они исчезли? Не думаешь же ты, будто Черные Айя станут с тобой миндальничать потому, что ты наследница трона? Останься ты в Белой Башне, и, скорей всего, до утра бы ты не дожила. — Такое заявление сразу пресекло все разговоры, но Лиандрин развернула лошадь и позвала: — За мной!
Айз Седай повела беглянок глубже в рощу, и вскоре они очутились у высокой изгороди из крепких железных прутьев, утыканной поверху бритвенно острыми наконечниками. Слегка изгибаясь, словно охватывая большой участок, изгородь исчезала из виду за деревьями слева и справа. В ограде была калитка, запертая на большой замок. Лиандрин отомкнула его длинным ключом, который вытащила из внутреннего кармана плаща, пропустила всех внутрь, затем заперла замок вновь и немедленно поскакала впереди. Над головами всадниц засвиристела на ветке белка, откуда-то издалека донеслась бойкая дробь дятла.
— Куда мы едем? — спросила Найнив. Лиандрин не ответила, и Найнив гневно посмотрела на подруг. — Зачем мы скачем дальше и дальше в этот лес? Нам надо было переехать мост или сесть на корабль, если мы собрались покинуть Тар Валон, и никаких мостов, никаких кораблей в…
— А вот куда, — объявила Лиандрин. — Изгородь не подпускает тех, кто мог бы пострадать, но в этот день у нас есть цель. — Она указала на высокую толстую плиту, с виду походившую на каменную, стоящую вертикально, одна сторона вырезана замысловато листьями и вьющимися побегами.
У Эгвейн перехватило горло; внезапно она поняла, зачем Лиандрин взяла с собой фонари, и ей не понравилось то, что она поняла. Она услышала шепот Найнив:
— Путевые Врата.
Они обе очень хорошо помнили Пути.
— Однажды мы уже сделали это, — сказала Эгвейн, столько же убеждая себя, сколько и Найнив. — Сумеем и еще раз.
Если Ранду и другим мы нужны, то мы обязаны им помочь. Вот и все, что надо.
— Это в самом деле?… — начала Мин срывающимся голосом и не договорила.
— Путевые Врата, — прошептала Илэйн. — Вот не думала, что Путями до сих пор пользуются. Мне, по крайней мере, представлялось, что пользоваться ими не разрешено.
Лиандрин уже спешилась и выдернула трилистник Авендесоры из густой резьбы; подобные двум огромным, сплетенным из живых стеблей створкам, ворота распахивались, открывая взору то, что казалось серебристо-матовым зеркалом, в котором смутно отражались люди и лошади.
— Вам идти необязательно, — сказала Лиандрин. — Можете подождать меня здесь, под защитой изгороди, пока я не приду за вами. Или, вероятно, раньше вас отыщут Черные Айя. — Приятного в ее улыбке было мало. Позади нее Врата открылись полностью и остановились.
— Я не говорила, что не пойду, — сказала Илэйн, но бросила на тенистый лес долгий взгляд.
— Если нам нужно туда, — хрипло произнесла Мин, — то давайте не будем тянуть. — Она смотрела на Путевые Врата, и Эгвейн послышалось ее бормотание: — Испепели тебя Свет, Ранд ал'Тор.
— Я должна идти последней, — сказала Лиандрин. — Все, входите. Я следом за вами. — Теперь и она поглядывала на лес, словно считала, что кто-то мог бы преследовать их. — Быстрее! Быстрее!
Эгвейн не знала, кого там высматривает Лиандрин, но если кто и появится, наверняка им не дадут войти в Путевые Врата. Ранд, шерстеголовый ты идиот, подумала она, почему ты хоть раз не можешь влезть в какую-нибудь беду, которая не заставляла бы меня вести себя как героиня сказания?
Девушка ткнула пятками по бокам Белы, и косматая кобыла, застоявшаяся в конюшне, рванулась вперед.
— Медленней! — крикнула Найнив, но было поздно.
Эгвейн и Бела устремились к своим блеклым отражениям; две косматые лошадки соприкоснулись носами будто вплывая одна в другую. Потом Эгвейн смешалась с собственным отражением, ощутив, как ее обдало морозом. Время будто растянулось, холод наползал на нее по волоску за раз, и каждый волосок растягивался на минуты.
Вдруг Бела споткнулась в кромешном мраке, двигаясь так быстро, что едва не кувырнулась через голову. Она удержалась и, подрагивая, стояла, пока Эгвейн торопливо слезла и стала ощупывать в темноте ноги кобылы, проверяя, не ушиблась ли та. Девушка почти обрадовалась темноте, которая скрадывала ее пунцовое лицо. Она ведь знала: время, как и расстояние, отличны по другую сторону Путевых Врат; прежде чем что-то сделать, ей бы стоило подумать.
Повсюду вокруг нее была чернота, не считая прямоугольника открытых Врат, с этой стороны подобных окну с закопченным стеклом. Оно не пропускало света — темень будто выдавливала его отсюда, — но сквозь него Эгвейн видела остальных, двигающихся до неправдоподобия медленно, похожих на фигуры из кошмара. Найнив настаивала сейчас же раздать шесты с фонарями и зажечь их; Лиандрин без охоты соглашалась с нею, в то же время требуя поторапливаться.
Когда Найнив шагнула через Путевые Врата — медленно ведя в поводу серую кобылу и стараясь идти еще медленней, — Эгвейн чуть не бегом кинулась обнять ее, и не меньше половины ее радостных чувств относилось к фонарю, что несла Найнив. Лужицы света от фонарей оказались меньше, чем должны были быть, — темнота сдавливала свет, стараясь загнать его обратно в фонари, — но Эгвейн начала чувствовать, будто тьма, словно налившись тяжестью, давит и на нее. Но она заставила себя произнести:
— С Белой все в порядке, и я не сломала себе шею, как заслуживала.
Когда-то на Путях было светло, до того как пятно на Силе, с помощью которой они и были некогда созданы, пятно Темного на саидин, начало разлагать и портить их.
Найнив сунула девушке в руки шест с фонарем и, повернувшись, вытянула другой из-под подпруги своего седла.
— До тех пор, пока ты понимаешь, чего заслуживаешь, — проворчала она, — ты этого не заслуживаешь. — Вдруг она хихикнула. — Иногда я думаю, что такие вот высказывания более всего прочего придают веса званию Мудрой. Ладно, вот еще один. Если сломаешь себе шею, я ее тебе залечу — для того, чтобы потом самой тебе ее свернуть.
Это было сказано с беспечностью, и Эгвейн обнаружила, что тоже смеется, — пока не вспомнила, где находится. Веселости Найнив тоже надолго не хватило.
Нерешительно в Путевые Врата шагнули Мин и Илэйн, ведя лошадей и держа фонари. Девушки, по-видимому, ожидали узреть поджидающих тут чудовищ. Сначала на лицах отразилось облегчение — они не увидели ничего, кроме темноты, но эта гнетущая атмосфера вскоре заставила и Илэйн с Мин нервно переминаться с ноги на ногу. Лиандрин поставила на место лист Авендесоры и въехала в закрывающиеся Врата, ведя за повод вьючную лошадь.
