— Как прикажете, Лиандрин Седай. Но мне непонятна такая скрытность. Здесь никто не станет чинить препятствия Айз Седай.
— А о Черных Айя ты слышала?
Глаза Амалисы распахнулись, сна отшатнулась от Лиандрин, подняв руки, словно защищаясь от удара.
— М-мерзкий слух, Лиандрин Седай! М-мерзкий и гнусный. Н-нет Айз Седай, которые с-служат Темному. Я этому не верю. Вы должны мне верить! Светом клянусь, я не верю этому! Своей честью и своим Родом клянусь…
Лиандрин невозмутимо молчала, наблюдая за тем, как в тишине, воцарившейся вслед за последними словами, шайнарку покидает еще остававшаяся сила духа. Было известно, что Айз Седай очень сердятся, впадают в крайний гнев на тех, кто хотя бы упомянет о Черных Айя, — но гораздо в меньшей степени, чем гневаются на тех, кто говорит, что верит в их неподтвержденное существование. После такого вопроса Амалиса, с волей, уже смятой тем маленьким детским трюком, станет глиной в руках Лиандрин. Еще только один удар.
— Черные Айя, дитя мое, существуют. Они есть, и в стенах Фал Дара — тоже. — Амалиса стояла на коленях с раскрытым ртом. Черные Айя. Айз Седай, которые к тому же и Приспешники Тьмы. Услышать такое — столь же ужасно, как и то, будто сам Темный появился б крепости Фал Дара. Но теперь для Лиандрин идти на попятную было невозможно. — Любая из Айз Седай, мимо которой ты пройдешь по коридору, может оказаться Черной сестрой. В этом я готова поклясться. Я не могу сказать тебе, кто из них в точности, но на мою защиту можешь рассчитывать. Если ты идешь в Свете и послушна мне.
— Буду послушна, — хрипло прошептала Амалиса. — Буду. Пожалуйста, Лиандрин Седай, пожалуйста, скажите, что вы защитите моего брата и моих придворных…
— Кто заслуживает защиты, тот получит мое покровительство. Беспокойся о себе, дочь моя. И думай лишь о том, что я приказала тебе. Только об этом. С этим связана судьба мира, дочь моя. Обо всем остальном можешь забыть.
— Да, Лиандрин Седай. Да. Да!
Лиандрин развернулась и пересекла комнату, оглянулась она лишь у двери. Амалиса по-прежнему стояла на коленях, по-прежнему с тревогой глядя на Айз Седай.
— Встаньте, миледи Амалиса, — Лиандрин постаралась, чтобы голос звучал полюбезнее, с едва ощутимым намеком на издевку. Сестра, как же! И дня бы в послушницах не протянула. А ведь она обладает властью приказывать другим. — Встаньте. — Амалиса выпрямилась, медленно, скованно, рывками, словно провела несколько часов связанной по рукам и ногам. Когда она наконец поднялась с колен, Лиандрин произнесла — и сталь вновь зазвучала в полную силу: — И если вы обманете ожидания мира, если подведете меня, то позавидуете тому жалкому Другу Темного, что сидит в темнице.
Глянув на лицо Амалисы, Лиандрин решила, что из-за недостатка рвения со стороны шайнарки неудача не грозит.
Захлопнув за собой дверь, Лиандрин вдруг почувствовала, как защипало кожу. Затаив дыхание, она крутанулась на каблуках, вглядываясь в оба конца тускло освещенного коридора. Пусто. За бойницами темнела глубокая ночь. В коридоре было пусто, однако она чувствовала на себе взгляд. Пустой коридор, тени дрожат между лампами на стенах, дразня и обманывая. Лиандрин обеспокоенно передернула плечами, затем решительно зашагала по коридору. Воображение разыгралось. Больше ничего.
Уже поздняя ночь, и до рассвета предстоит многое сделать. Приказы были точны и недвусмысленны.
* * *
В любой час дня и ночи подземелье тонуло во мраке, черном и вязком, как смола, если только кто-нибудь не приносил лампу, но Падан Фейн, сидящий на краешке топчана, всматривался в темноту с улыбкой на лице. Он слышал, как ворочаются и бормочут от привидевшихся во сне кошмаров двое других узников. Падан Фейн чего-то ждал, чего-то такого, что он дожидался уже долго. Слишком долго. Но теперь ожиданию конец.
Дверь, ведущая в караулку, отворилась, пролив поток света, в котором неясно вырисовывалась возникшая в дверном проеме фигура.
Фейн встал.
— Ты! Не тебя я ожидал. — Он потянулся, с небрежностью, которой вовсе не испытывал. Кровь быстрее побежала по жилам; Фейну показалось, что он, если попытается, может одним прыжком перемахнуть через всю крепость. — Сюрпризы для всех, да? Ну ладно. Дело за полночь, а я хочу иногда и поспать.
Когда лампа оказалась в камере, Фейн поднял голову, ухмыляясь чему-то незримому, но уже ощущаемому сквозь каменные своды подземелья.
— Еще не кончилось, — прошептал он. — Битва никогда не кончится.
Глава 6
ТЕМНОЕ ПРОРОЧЕСТВО
Под яростными ударами снаружи сотрясалась дверь дома; тяжелый засов прыгал в скобах. За окном возле двери двигался тяжеломордый силуэт троллока. Везде были окна, и еще больше смутных фигур за ними. Хотя и не совсем смутных. Ранд вполне различал их.
Окна, с отчаянием подумал юноша. Он попятился от двери, обеими руками сжимая перед собой меч. Даже если выдержит дверь, они могут вломиться в окна. Почему они не пытаются влезть в окна?
С оглушительным зловещим скрипом металла одна из скоб вылезла из косяка, оставшись болтаться на гвоздях, на палец выбитых из дерева. От очередного удара вновь задрожал засов, и опять завизжали гвозди.
— Мы должны остановить их! — выкрикнул Ранд. Вот только остановить мы не сможем. Мы не можем их остановить. В поисках пути к бегству он огляделся вокруг, но дверь была всего одна. Комната оказалась ловушкой. Всего одна дверь, и так много окон. — Мы должны что-то сделать. Хоть что-то!
— Слишком поздно, — отозвался Мэт. — Разве непонятно? — Ухмылка на бескровном, бледном лице смотрелась жутко, а из груди торчала рукоять кинжала — рубин на рукояти сверкал, словно пылая огнем. В самоцвете жизни было больше, чем в лице Мэта. — Для нас слишком поздно что-то изменить.
— Наконец-то я от них избавился, — сказал, смеясь, Перрин. Из пустых глазниц по лицу будто потоком слез струилась кровь. Он протягивал обагренные руки, стараясь показать Ранду то, что держал в них. — Теперь-то я свободен. Кончено.
— Это никогда не кончится, ал'Тор, — вскричал Падан Фейн, прыгая и кривляясь. — Битва никогда не кончится.
Дверь взорвалась дождем щепок, и Ранд пригнулся, стараясь увернуться от летящих осколков дерева. Две облаченные в красное Айз Седай шагнули через порог, кланяясь своему входящему господину. Лицо Ба'алзамона скрывала маска цвета запекшейся крови, но Ранд разглядел в прорезях маски огненные глаза; он услышал гудящий пламенник рта Ба'алзамона.
— Между нами еще не кончено, ал'Тор, — сказал Ба'алзамон, и он и Фейн говорили как один: — Для тебя битва никогда не кончится.
Сдавленно вздохнув, Ранд сел на полу, словно когтями продираясь из сна в явь. Голос Фейна еще звучал у него в ушах, так четко и резко, будто торговец стоял перед ним. Это никогда не кончится. Битва не кончится никогда.
Ранд мутным взглядом посмотрел вокруг себя, чтобы убедиться, что он по-прежнему сидит в том убежище, где его спрятала Эгвейн, — на соломенном тюфяке в углу ее комнаты. Комнату тускло освещала единственная лампа, и Ранд удивился, увидев Найнив, которая расположилась в кресле-качалке по другую сторону нерасстеленной кровати. Найнив вязала. За окном царила ночь.
