Ранд помедлил лишь мгновение и последовал за ними. За Рандом поскакал Лойал. К удивлению Ранда, вниз по склону впереди него скакал посуровевший Перрин. Несколько воинов, перекинувшись грубыми шуточками, спешились, взялись за канат и приготовились его тянуть.
Мэт чего-то ждал и в последнюю минуту, когда один из шайнарцев уже отвязывал паром, ударил ногами свою лошадь и въехал на баржу, где и так было весьма тесно.
— Рано или поздно я же тоже там буду, верно? — заметил он, переводя дыхание и не обращаясь ни к кому конкретно. — Я должен его найти.
Ранд покачал головой. Мэт выглядел здоровым и цветущим, как обычно, отчего Ранд чуть не забыл, почему он отправился в этот поход вместе с друзьями. Чтобы найти кинжал. Пусть Ингтар ищет Рог. Мне же нужен кинжал для Мэта.
— Мы найдем его, Мэт.
Мэт окинул насмешливо-ехидным взглядом красивую красную куртку Ранда, нахмурился и отвернулся. Ранд вздохнул.
— Все будет хорошо. Ранд, — тихо сказал Лойал. — Как-нибудь, но будет.
Течение, ударив в борт, подхватило отчаливший от берега паром; противно заскрипел канат. Какими необычными паромщиками ни выглядели солдаты, шагавшие по палубе в шлемах и доспехах, с мечами, торчащими за спинами, но паром они вывели в реку вполне сносно.
— Вот совсем так мы уехали из дома, — вдруг заговорил Перрин. — В Таренском Перевозе. Сапоги паромщиков топают по настилу, вода журчит вокруг парома. Совсем как тогда. На этот раз все будет гораздо хуже.
— Как может быть хуже? — спросил Ранд. Перрин не ответил. Он рассматривал дальний берег, и его золотистые глаза почти сверкали, но совсем не нетерпением.
Спустя минуту спросил Мэт:
— Как может быть хуже?
— Будет. Я чую это, — вот и все, что сказал Перрин. Хурин взволнованно поглядел на него, но тогда Хурин, получается, на все с тех пор, как отряд покинул Фал Дара, смотрит нервно.
Паром глухо ударился о южный берег, крепкие доски проскребли по твердой глине, над головой нависли ветви деревьев. Шайнарцы, кто тянул за веревку, сели на лошадей, кроме тех двоих, которым Ингтар приказал перегнать паром и забрать остальных. Все двинулись за Ингтаром на берег.
— Пятьдесят шагов к большому каменному дубу, — сказал Ингтар, когда они скакали между деревьев. Говорил он как-то сухо и отстранение. Если Раган ничего не сумел сказать об увиденном… Солдаты проверили мечи в заспинных ножнах и покрепче взяли пики.
Сначала Ранд принял подвешенные за руки фигуры за пугала, болтающиеся на толстых серых сучьях каменного дуба. За темно-красные пугала. Затем он узнал знакомые лица. Чангу и второй, тот, кто был вместе с ним в карауле. Нидао. Выпученные глаза, зубы в оскале боли. После того как это было начато, они жили еще долго.
Перрин издал горловой звук, похожий на рычание.
— Хуже я не встречал, милорд, — слабым голосом произнес Хурин. — Хуже я не нюхал никогда, не считая подземной тюрьмы в Фал Дара той ночью.
Ранд отчаянно искал пустоту. Попутно, казалось, вошло пламя, тошнотворный свет неровно бился в ритм с его судорожными сглатываниями, но он упорно пытался и старался, пока не окружил себя щитом из ничто. Но позывы к рвоте пульсировали в пустоте вместе с ним. Не снаружи на этот раз, а внутри. Чего же удивляться, если видишь такое? Эта мысль, легко касаясь, пронеслась по этой пустоте, словно капля воды по горячей сковородке. Что с ними случилось?
— Заживо содрали кожу, — услышал Ранд, как сказал кто-то за его спиной, и еще звуки — кого-то рвало. Он решил, что это Мэт, но все отстояло так далеко от него, плавающего в пустоте. Однако то отвратительное мерцание тоже было там, внутри. Он подумал, что его тоже вот-вот стошнит.
— Снимите их, — резко приказал Ингтар. Помедлив, добавил: — Похороните. Мы не можем быть уверены, что они были Друзьями Темного. Они могли быть пленниками. Могло так быть. Пусть они все-таки узнают последнее объятие матери.
Несколько солдат, осматриваясь, выехали вперед с ножами в руках; даже для закаленных в битвах шайнарцев задача была, не из простых — срезать ободранные тела тех, кого они знали.
— Как ты, Ранд? — сказал Ингтар. — К такому я тоже не привык.
— Я… со мной все в порядке, Ингтар. — Ранд позволил пустоте исчезнуть. Без нее тошнота немного отступила; в желудке все было скручено по-прежнему, но все равно полегчало. Ингтар кивнул и повернул лошадь, наблюдая за действиями своих солдат.
Похороны были просты. Две вырытые в земле ямы, туда уложили тела, а остальные шайнарцы наблюдали молча.
Могильщики с серьезными лицами начали без лишних слов и суеты забрасывать могилы землей.
Ранд был потрясен, но Лойал тихо объяснил:
— Шайнарцы верят, что все мы пришли из земли и в землю должны вернуться. Они никогда не кладут мертвых в гробы и не заворачивают в саваны, а тела их никогда не одевают. Земля должна обнять тело. Последнее объятие матери, так они называют это. И никогда не говорят других слов, кроме как: «Да осияет тебя Свет, и да защитит тебя Создатель. Последнее объятие матери принимает тебя». — Лойал вздохнул и покачал громадной головой. — Вряд ли, по-моему, кто-нибудь произнесет эти слова сейчас. Что бы ни говорил Ингтар, нет больших сомнений, Ранд, это Чангу и Нидао убили караульных у Собачьих Ворот и впустили в цитадель Друзей Темного. Во всем происшедшем виноваты они.
— Тогда кто выпустил стрелу в… в Амерлин? — Ранд сглотнул. Кто стрелял в меня?
Лойал ничего не ответил.
Когда последние комья земли сгребли на могилы, появился Уно вместе со второй половиной отряда и вьючными лошадьми. Кто-то рассказал им о страшной находке, и одноглазый сплюнул:
— Козлом целованные троллоки, бывает, вытворяют такое в Запустении. Когда им хочется поколебать твою решимость, заставить задрожать твои проклятые нервы или таким растреклятым образом предупредить, чтоб ты перестал за ними гнаться. Но здесь у них не выйдет, чтоб мне сгореть.
Перед тем как отряд поскакал дальше, Ингтар остановил свою лошадь у неотмеченных могил, двух земляных холмиков, которые выглядели слишком маленькими, чтобы под ними лежали тела людей. Через мгновение он сказал:
— Да осияет вас Свет, и да защитит вас Создатель. Последнее объятие матери принимает вас. — Он поднял голову и обвел взглядом своих солдат. Их лица не выражали ничего, как и лицо самого Ингтара. — Они спасли Лорда Агельмара у Тарвинова Ущелья, — сказал он. Несколько конников кивнули. Ингтар повернул свою лошадь. — Куда, Хурин?
— На юг, милорд.
— Бери след! Охота — вперед!
Вскоре лес уступил место равнине с пологими холмами, которую изредка пересекала неглубокая речушка, пробившая себе русло — овраг с высокими берегами. Изредка встречались небольшой бугор возвышенности или приземистый холм, что едва заслуживал такое название. Для скачки самое то, лошадям тут приволье. Ингтар немедленно воспользовался преимуществом такой местности и задал равномерный, сберегающий силы лошадей, но и непрестанный шаг. Земля так и летела под копыта лошадей. Иногда Ранд замечал вдалеке то, что могло быть домом на ферме, а один раз ему показалось, будто он разглядел деревню: в нескольких милях дымки над трубами, и что-то белое сверкнуло на солнце, но местность вокруг не несла на себе ни единого следа человека — длинные полосы травы, испещренные кустами и редкими деревьями, тут и там небольшие перелески, самый большой — в сотню шагов в поперечнике.
