— Осторожней с именами, — шепотом осадила девушку Суан, многозначительно покосившись на грубо сколоченную дверь с караульным по ту сторону. — Будешь языком молоть, того гляди, вместо рыбы сама в невод угодишь.
Мин скривилась, отчасти потому, что рыбацкие присловья Суан ей уже оскомину набили, а отчасти потому, что та была права. Пока беглянки опережали опасные для них вести, вернее, не опасные, а гибельные. Однако кое-какие новости, бывает, за день и на сотню миль летят. Суан именовала себя Марой, Лиане назвалась Амаеной. Логайн взял имя Далин, после того как Суан убедила его, что Гвайр — выбор дурнее не придумаешь. Мин по-прежнему считала, что ее имя никому ничего не скажет, но Суан настояла на своем, и Мин превратилась в Серенлу. Даже Логайну не были известны настоящие имена его спутниц.
Подлинная беда заключалась в том, что Суан не собиралась сдаваться и отступать от своего. Недели безуспешных поисков, теперь еще эта напасть, но едва Мин заикалась о том, чтобы направиться в Тир, это разумное предложение рождало такую бурю, перед которой пасовал и Логайн. Чем дольше они искали и не находили того, что было нужно Суан, тем яростнее становились ее вспышки. Ну и характер у нее. Прежде небось и скалу бы сдвинула! Но у Мин доставало ума держать при себе мысли о нраве Суан.
Лиане наконец закончила колдовать над своим платьем и натянула его через голову, потом завела руки за спину, застегивая пуговицы. С какой стати Лиане взбрело в голову заниматься этаким хлопотным делом, Мин совершенно не понимала; сама она всякое рукоделие просто ненавидела. Вырез у платья Лиане стал немного ниже, чуть открывая грудь, которую платье и обтягивало теперь потеснее прежнего, как, впрочем, и бедра. Но зачем это понадобилось Лиане, в этой-то глуши? Никому и в голову не придет пригласить ее потанцевать в этом жарком, точно печка, сарае.
Порывшись в седельных сумах Мин, Лиане выудила оттуда деревянную коробочку с румянами, пудрой и всякой всячиной, которую Ларас всучила девушке на прощание. Мин собиралась выбросить коробочку при случае, но как-то забыла о ней. Откинув крышку, в которую с внутренней стороны было вделано зеркало, Лиане тут же принялась обмахивать лицо маленькими кроличьими пуховками и кисточками. Прежде Лиане не выказывала пристрастия к подобным вещам. Теперь же она, по-видимому, осталась недовольна, обнаружив в ларчике только одну щетку для волос из черного дерева и маленький костяной гребень. Она даже досадливо поворчала, что нет возможности нагреть щипцы для завивки! С начала поисков темные волосы Лиане отросли, но до плеч все-таки не доходили.
Недолго понаблюдав за манипуляциями Лиане, Мин поинтересовалась:
— Что ты задумала. Ли… Амаена? — Девушка опасалась невзначай глянуть на Суан, та ведь умела следить за своим языком; что же еще делать, сидя под замком и жарясь заживо! А ведь еще и суд этот скоро!.. Повесят или прилюдно выпорют. Ну и выбор! — Решила кого-нибудь охмурить?
Мин вообще-то шутила, стараясь разогнать гнетущую атмосферу, но Лиане воплощенные умение и деловитость — удивила ее своим ответом.
— Вот именно, — с живостью отозвалась она. Широко раскрыв глаза и глядя в зеркальце, Лиане что-то делала с ресницами. — И если я охмурю нужного мужчину, то, может, нам не понадобится тревожиться о порке или о чем-то подобном. По крайней мере, я добьюсь приговора помягче.
Мин подняла было руку, чтобы снова вытереть пот с лица, да так и замерла. Для нее это было все равно что услышать от совы, что та вознамерилась стать колибри, но Суан просто села, обернувшись к Лиане, и ровным голосом спросила:
— Откуда такая мысль?
Мин подозревала, что, пронзи Суан столь пристальным взором ее саму, она тут же призналась бы во всех давно забытых проступках. Когда Суан так смотрит на тебя, немедля приседаешь в реверансе и несешься исполнять веленное, даже не успев толком уразуметь приказа. По большей части и на Логайна ее взгляд действовал точно так же. Разве что он реверанса не делал.
Лиане же преспокойно коснулась крошечной кисточкой своих скул и тщательно изучила результат в маленьком зеркальце. Потом кинула взгляд на Суан и, словно не замечая ее взора, ответила своим обычным веским тоном:
— Знаешь, моя мать вела торговлю. В основном мехами и строевым лесом. Так вот, однажды я была свидетельницей тому, как она задурила голову салдэйскому лорду и он дал ей на откуп годовой запас леса за половину той суммы, которую хотел получить. И сомневаюсь, чтобы он понял, что случилось, пока не вернулся домой. Да и тогда вряд ли что до него дошло: позже он прислал матери браслет из лунного камня. Доманийским женщинам молва многое зазря приписывает: такую славу им создали гадкими сплетнями высокомерные и назойливые фаты, но кое-что мы умеем. Естественно, мать и тетушки и меня кое-чему научили, вместе с сестрами и кузинами. — Оглядев себя, Лиане покачала головой и со вздохом вернулась к прерванному занятию. — Но боюсь, к четырнадцати годам я здорово вымахала. Острые коленки и локти — точно выросший слишком быстро жеребенок. И вскоре после того, как я смогла пройти по комнате, ни разу не споткнувшись, я узнала… — Лиане глубоко вдохнула, — …что жизнь сулит мне нечто иное, чем купеческая стезя. А отныне и эта дорога для меня оборвалась. Пора, пожалуй, воспользоваться тем, чему меня научили столько лет назад. Обстоятельства такие, что лучшего места или времени не придумаешь.
Суан оценивающе смотрела на Лиане еще несколько мгновений:
— Это не причина. Не вся причина. Тогда в чем же дело?
Швырнув в шкатулку маленькую щеточку, Лиане вскинула на Суан горящий взор:
— Причина нужна? Так я не знаю! Знаю только, что в моей жизни нужно чем-то заменить… то, чего больше нет. Ты сама мне твердила: в этом единственная надежда выжить. Для меня месть не так значима. Я понимаю, тебе она необходима, и ты, наверное, права, но помоги мне Свет, и мести, и общего дела мне недостанет! Я не могу заставить себя всецело отдаться этому. Наверное, для меня все слишком поздно. С тобой я останусь, но этого для меня мало.
Гнев отступал, пока она закупоривала пузырьки и фиалы, убирала их в шкатулку, хотя в движениях ее было больше резкости и силы, чем требуется. От Лиане исходил слабый, еле уловимый аромат роз.
— Я знаю, флиртом, заигрыванием пустоты в душе не заполнить, но чем-то надо убить праздные минуты. Может, стать той, кем я рождена, для меня будет достаточно. Просто не знаю. Мысль эта не нова — мне всегда хотелось походить на мою мать и тетушек. Уже взрослой я порой мечтала об этом. — Грусть набежала на лицо Лиане, и последние вещицы она уложила в ларчик с большей аккуратностью. — Я, похоже, все время представляла себе, что притворяюсь кем-то другим. Так и носила маску, пока она не стала второй натурой. Нужно было делать непростую работу, куда важнее, чем торговля. А ко времени, когда я поняла, что есть иной путь, которым я тем не менее могла идти, маска так крепко пристала к лицу, что не отдерешь. Ладно, теперь с этим кончено, и маска спадает. Неделю назад я даже подумывала, не начать ли практиковаться на Логайне. Но опыта у меня кот наплакал, а он, по-моему, из тех, кто слышит в твоих словах больше обещаний, чем ты намерена предложить, и такие, как он, сразу требуют их исполнения. — На губах Лиане вдруг появилась легкая улыбка. — Матушка всегда говаривала: если дело дошло до этого, значит, ты крупно просчиталась. А коли отступать уже некуда, есть два варианта: либо плюнуть на всякое достоинство и дать деру, либо платить и считать случившееся уроком для себя. — Улыбка стала совсем шаловливой. — А тетушка Рисара говорила: плати и получай удовольствие.
