— Вы слышали, что они мне рассказали? Что, по-вашему, тут сделал Куладин?
— Они убили больше, чем надо. — Деарик сокрушенно покачал головой. — Так черные хорьки разоряют в овраге гнезда горных куропаток.
Как говорили айильцы, убивать так же легко, как и умирать; любой дурак может сделать и то и другое.
— А второе? Захват пленников. Гай'шайн.
Руарк и Деарик переглянулись, Деарик поджал губы. Несомненно, они все слышали и не могли остаться равнодушными. Вожди чувствовали себя неуютно. А чтобы айилец почувствовал себя неуютно, должно случиться немало.
— Так нельзя, — промолвил наконец Руарк. — Если это… Гай'шайн — это джи'и'тох. Никто не может обратить в гай'шайн того, кто не следует джи'и'тох. Иначе они будут животными в человеческом обличье. Вроде той домашней скотины, что разводят Шаарад.
— Куладин отрекся от джи'и'тох. — Деарик говорил таким тоном, будто утверждал, что у камней отросли крылья.
Мэт, правя одними коленями, подвел Типуна поближе. Всадником он всегда был неважным, но теперь иногда, когда о чем-то задумывался, сидел в седле так, словно с детства с него не слезал.
— Это вас удивляет? — спросил Мэт. — После всего, что он уже натворил? Да он, даже играя в кости с матерью, мухлевать будет!
Айильцы невыразительно посмотрели на юношу — точно голубые камешки сверкнули. Во многих отношениях Айил сами были джи'и'тох. И в глазах вождей, кем бы еще ни стал Куладин, он по-прежнему оставался айильцем. Септ превыше клана, клан превыше чужаков, но айильцы — превыше мокроземцев.
К Ранду и его спутникам присоединились несколько Дев: Энайла, Джолиен и Аделин, а также беловолосая Сулин, которую избрали хозяйкой Руидинского Крова Дев; теперь именно она возглавляла Дев, отправившихся в поход. Чувствуя общее настроение, вновь прибывшие ничего не говорили, только терпеливо ждали, воткнув копья наконечниками в землю. Айильцы, когда хотели, могли и скалы заставить выглядеть торопыгами.
Молчание нарушил Лан:
— Если Куладин считает, что ты пойдешь за ним, то где-то в ущелье тебя подстерегает сюрприз. В этих теснинах сотня человек способна задержать армию. А тысяча…
— Тогда мы разобьем лагерь здесь, — сказал Ранд, — и вышлем вперед разведчиков. Пусть проверят, свободен ли путь. Дуад Махдиин?
— Да, Ищущие Воду, — согласился Деарик. Судя по голосу, он был доволен — до того как стать вождем клана, он принадлежал к этому воинскому сообществу.
Когда вождь Рийн зашагал вниз по склону, Сулин и другие Девы окинули Ранда ничего не выражающими взглядами. Последние три дня Ранд выбирал разведчиков из других сообществ — с тех пор как начал опасаться того, что может тут найти. И у него было чувство, что Девы понимают: он не просто предоставляет другим сообществам право выслать на разведку своих воинов. Ранд старался не замечать взглядов Дев. Особенно трудно было игнорировать голубоглазую Сулин — такими тяжелыми взорами она вполне могла гвозди вбивать.
— Руарк, как только отыщут выживших, присмотри, чтобы их накормили. И чтобы с ними хорошо обращались. Мы заберем их с собой. — Городская стена опять привлекла взор Ранда. Кое-кто из айильцев уже отстреливал воронов из своих гнутых роговых луков. Отродья Тени не раз использовали воронов и иных пожирателей мертвечины как своих шпионов — их айильцы называли Глазами Тени. Отяжелевшие пожиратели падали с лихорадочной жадностью набивали свои утробы и едва ли обращали внимание на что другое, замечая стрелы, лишь когда те пронзали их насквозь. Но мудрый не станет рисковать — ни с крысами, ни с воронами. — И еще, Руарк! Позаботься, чтобы мертвых похоронили.
По крайней мере в этом отношении то, что правильно, и то, что необходимо, совпадало.
Глава 21
КЛИНОК В ДАР
У входа в Джангайское ущелье начал быстро расти лагерь — бивак уходил в сторону от Тайена, опускался по холмам, шатры вставали между редкими кустами терновника, у склонов гор и даже взбирались по ним вверх. Лучше всего была видна та часть лагеря, что оказалась в самом ущелье; айильские палатки сливались с каменистой почвой, и на склонах их можно было не заметить, даже зная, куда смотреть и что искать. В предгорьях айильцы расположились по кланам, но в ущелье палатки группировались по сообществам. Здесь стояли в основном палатки Дев, но и мужские сообщества прислали своих представителей — человек по пятьдесят от каждого, они разбили шатры выше развалин Тайена — образовалось несколько лагерей, стоящих несколько наособицу друг от друга. Все понимали — или считали, будто понимают, — что Девы оберегают Рандову честь, но охранять Кар'а'карна желали все воинские общества.
Морейн — и, разумеется, Лан — отправились размещать Кадировы фургоны неподалеку от городка. Айз Седай волновалась о содержимом этих фургонов почти так же, как и о самом Ранде. Возчики ворчали, проклинали тяжелый запах, идущий от города, и старались не глядеть, как айильцы срезают со стен мертвые тела, но после месяцев, проведенных в Пустыне, караванщикам, по-видимому, хотелось держаться поближе к тому, что, хоть и превратившееся ныне в руины, они считали цивилизацией.
Палатки для Хранительниц Мудрости — Эмис, Бэйр и Мелэйн — гай'шайн устанавливали ниже городка, по обе стороны старой, почти пропавшей дороги, ведущей из холмов. Ранд не сомневался, что Хранительницы заявили бы, будто выбрали такое место для того, чтобы находиться рядом с ним и в то же время быть неподалеку от бессчетных дюжин Хранительниц из лагерей внизу. Однако Ранд не считал случайным совпадением то, что всякий направляющийся к нему из предгорья должен либо пройти через лагерь Хранительниц, либо обойти вокруг палаток. Немного удивило его лишь то, что облаченными в белое гай'шайн распоряжается Мелэйн. Всего три ночи назад она вышла замуж за Бэила; церемония сделала ее женой Бэила и первой сестрой его другой жены, Доринды. По-видимому, второе было не менее важно; это немало удивило Ранда, Авиенду же его изумление потрясло или, может, рассердило.
Вскоре верхом на серой кобыле появилась и Эгвейн, позади нее сидела Авиенда; просторные длинные юбки обеих были поддернуты выше колен. Со стороны девушки казались похожими, несмотря на разный цвет волос и оттенок кожи и на то, что высокая Авиенда без труда смотрела поверх плеча Эгвейн, но у каждой девушки было всего по одному костяному браслету и ожерелью.
Тела со стен только-только начали снимать. Большую часть воронья перебили, и на земле валялись черные перья, а остальные птицы улетели, но обожравшиеся стервятники отяжелели и только взмахивали крыльями, вперевалку бродя по пепелищам внутри городских стен.
Ранд пожалел, что не может уберечь девушек от столь неприятного зрелища, но, к его удивлению, ни одна из них не кинулась прочь, испытывая позывы тошноты. Ну, по правде сказать, от Авиенды он не ждал ничего подобного — о смерти она знала не понаслышке, да и сама, наверно, убивала, и лицо ее сейчас оставалось бесстрастным. Но Ранд не предполагал увидеть в глазах Эгвейн лишь жалость, с какой она смотрела на падающие распухшие тела.
