Говорила Суан еле слышным шепотом, но от слов ее воцарилась мертвая тишина. Не было клятвы строже — не считая той, что давала женщина, становясь Айз Седай, но ведь тогда Клятвенный Жезл скреплял обет, запечатлевая его навечно в разуме и теле.
Лиане ошеломленно воззрилась на Суан, а потом и сама опустилась на колени:
— Светом и надеждой моей на спасение и возрождение…
Разум Мин безнадежно барахтался, отыскивая хоть какой-нибудь выход из тупика. Дашь клятву меньшую, чем они, и наверняка окажешься на поле, где кто-то ежеминутно будет следить за тобой, но такая клятва… Ее всегда учили: нарушить эту клятву все равно что человека убить. Но выхода не было. Либо поклясться, либо неизвестно сколько лет днем трудиться на поле, а ночи, вероятно, сидеть под замком. Встав на колени возле двух других женщин. Мин пробормотала слова обета, но мысленно она выла в полный голос. Суан, безрассудней и глупее ты ничего не придумала! Во что ты меня втянула? Я не могу тут торчать! Мне нужно к Ранду! О Свет, помоги мне!
— Что ж, я такого и не ожидал, — тихо вымолвил Брин, когда прозвучало последнее слово клятвы. — Но этого вполне достаточно. Каралин, будь добра, отведи мастера Нима куда-нибудь и расспроси его об убытках. Хорошо? И попроси всех уйти. Пусть останутся только эти трое. И распорядись еще, чтобы их после отвезли в поместье. В сложившихся обстоятельствах, думаю, их нет нужды стеречь.
Стройная женщина кинула на лорда обеспокоенный взгляд, но коротким приказанием велела всем уходить. У дверей сразу возникла толчея. Адмер Ним с братьями держался подле Каралин, от жадности лицо фермера аж пятнами пошло.
Женщин Нимового семейства тоже обуревала алчность, но они еще успевали бросать злобные взгляды на троицу, стоящую на коленях в центре пустеющей комнаты. Мин не верилось, что сейчас она сумеет удержаться на ногах. Слова клятвы раз за разом повторялись в ее мыслях. Ох, Суан, почему? Мне нельзя тут оставаться! Я не могу!
— У нас здесь уже было несколько беженцев, — промолвил Брин, когда гостиницу покинул последний из местных жителей. Лорд, откинувшись на спинку стула, разглядывал трех женщин. — Но таких необычных, как вы, не видали. Доманийка. А ты из Тира? — Суан коротко кивнула. Она и Лиане встали; стройная меднокожая женщина принялась тщательно отряхивать платье, Суан просто стояла. Мин с трудом поднялась, ноги у нее подгибались. — И ты, Серенла. — По губам его при этом имени вновь скользнула еле заметная улыбка. — Если я не ошибся в твоем выговоре, ты откуда-то с запада Андора.
— Из Байрлона, — тихо промолвила девушка, спохватилась, но поздно. Слово — не воробей. А ведь кто-то мог знать, что Мин из Байрлона.
— Не слышал, чтобы на западе появились беженцы. Там вроде бы ничего не было, — с вопросительной ноткой произнес он. Девушка молчала, и вопросов Брин задавать не стал. — Когда отработаете свой долг, вас с радостью примут ко мне на службу. К оставшимся без крова жизнь бывает сурова, и даже топчан прислуги лучше, чем ночлег под кустом.
— Благодарю вас, милорд, — ласковым тоном произнесла Лиане, склоняясь в столь грациозном реверансе, что даже в своем грубом дорожном платье выглядела точно на балу во дворце. Мин слабым голосом вторила ей, но на реверанс не отважилась — боялась, подведут колени. А Суан просто стояла, глядя на Брина, и ни слова не вымолвила.
— Очень жаль, что ваш спутник увел с собой ваших лошадей. Четыре лошади скостили бы часть долга.
— Он — чужак и злодей, — сказала ему Лиане голосом, более подходящим для интимной беседы. — Лично я бесконечно счастлива, что вместо него теперь наш защитник — вы, милорд.
Брин оглядел Лиане, как показалось Мин, оценивающе, но сказал лишь:
— По крайней мере в поместье вам нечего опасаться Нимов.
Никто не ответил. Мин, по чести сказать, не видела особой разницы, где мыть полы: в поместье Брина или на ферме Нима. Как же я выберусь из всего этого? О Свет, как?!
Воцарившуюся тишину нарушал лишь тихий стук — Брин барабанил пальцами по столу. Можно было подумать, он не знает, что еще сказать, но Мин сомневалась, чтобы лорда что-нибудь выбило из колеи. Скорей всего, Брин недоволен тем, что лишь одна Лиане как будто выказала ему благодарность; девушка опасалась, что, по его мнению, приговор мог быть куда жестче. Видимо, до какой-то степени возымели действие и жаркие взгляды Лиане, и ее обволакивающий голос, но Мин не возражала бы, чтобы та вела себя как прежде, как день назад, как неделю назад. Хуже случившегося ничего не придумать, даже оказаться подвешенной за руки на деревенской площади и то было бы лучше.
Наконец вернулась, что-то ворча, Каралин. Она стала докладывать Брину, ничуть не скрывая раздражения:
— Чтобы выбить честные ответы из этих Нимов, нужен не один день, лорд Гарет. Послушай я Адмера, у него будет пять новых сараев и пятьдесят коров. По крайней мере, думаю, кошелек все-таки был, но вот сколько там денег… — Она покачала головой, вздохнула. — Со временем я обо всем узнаю. Джони готов отвезти этих девушек в усадьбу, если вы закончили с ними.
— Забирай их, Каралин, — сказал Брин, вставая. — Как отправишь, зайди за мной. Я буду на кирпичном заводе. — Голос у него опять звучал устало. — Тэд Харен говорит, чтобы продолжать делать кирпичи, ему нужно больше воды, и одному Свету ведомо, где я должен сыскать для него воду.
Широким шагом он вышел из общего зала, будто совсем забыв о трех женщинах, только что поклявшихся служить ему.
Джони оказался тем самым широкоплечим лысеющим мужчиной, который явился за девушками в сарай. Теперь он поджидал их перед гостиницей, возле повозки с высокими колесами и с парусиновым верхом на полукруглых рамах. В подводу была впряжена худая гнедая лошадка. Несколько деревенских жителей стояли и наблюдали за отправлением пленниц, но большинство селян, скорей всего, вернулись к своим делам или просто попрятались от зноя. Гарет Брин виднелся уже в дальнем конце улицы.
— Джони позаботится, чтобы вы благополучно добрались до поместья, — сказала Каралин. — Делайте, что велят, и жизнь не покажется вам тяжелой.
Несколько секунд она внимательно разглядывала трех женщин, ее темные глаза были пронзительны, как у Суан; потом Каралин кивнула, будто удовлетворившись осмотром, и заспешила следом за Брином.
Джони придержал полог повозки, но забраться женщинам не помог и предоставил им рассаживаться самим. Соломки подстелить в повозке оказалось всего с охапку, тяжелая парусина нагрелась, и внутри было жарко. Джони не сказал ни слова. Когда он забирался на сиденье возницы, невидимое за парусиной, повозка качнулась. Потом Мин услышала, как он цокнул языком, и повозка, переваливаясь, покатила вперед, поскрипывающие колеса подскакивали на рытвинах.
Через щель в пологе Мин смотрела, как уменьшалась позади деревня, потом ее скрыли длинные полосы перелесков, потянулись огороженные поля. У потрясенной случившимся девушки не осталось сил на пустую болтовню. Великому деянию Суан суждено кончиться отскребанием котлов и мытьем полов. Не нужно было ей помогать Суан, даже близко подходить не стоило. Надо было при первой же возможности во весь опор гнать в Тир.
