— Уже выбраны те, кто отправится с тобой. — Слова вылетали, точно пущенные из пращи камни. — Мужчины из всех сообществ. Мужчины! Ни одной Девы, Ранд ал'Тор. Фар Дарайз Май несут твою честь, а ты отобрал у нас нашу.
Ранд глубоко вдохнул, с трудом подбирая слова:
— Я… Мне не нравится, когда погибает женщина. Сулин, я это ненавижу. У меня от этого все внутри холодеет. Я не убил бы женщину, если б от этого зависела моя жизнь. — В руке Ранда зашуршали странички письма Морейн. Погибшей, потому что он не смог убить Ланфир. Если бы всегда от его решения зависела лишь собственная жизнь… — Сулин, я скорее в одиночку против Равина выступлю, чем позволю кому-то из вас погибнуть.
— Что за глупость! Должен же кто-то и спину прикрывать. Значит, это Равин. Даже Ройдан из Громоходцев и Турол из Каменных Псов это утаили. — Она взглянула на свою поднятую ногу, удерживаемую на копье теми же потоками, что спутали ей руки — Отпусти меня, и поговорим.
После секундного колебания Ранд распустил плетение. Он напряженно следил за Девой, готовый, если понадобится, вновь остановить ее, но Сулин скрестила ноги и принялась подбрасывать копье на ладонях.
— Иногда, Ранд ал'Тор, я забываю, что ты хоть и нашей крови, но воспитан чужаками. Слушай меня. Я то, что я есть. Вот что такое я. — Она покачала копье на руке.
— Сулин…
— Слушай, Ранд ал'Тор. Я есть копье. Когда между мною и копьем встает любимый, я выбираю копье. Кое-кто выбирает иначе. Некоторые решают для себя, что уже достаточно долго прожили с копьями, что им хочется иметь мужа, детей. Я же для себя ничего иного не желала никогда. Любой вождь без колебаний отправит меня туда, где танец самый горячий. Если я погибну, мои первые сестры оплачут меня, но ни на ноготок больше, чем наших первых братьев, павших в бою. Древоубийца, ударивший меня в сердце ножом во сне, оказал бы мне больше чести, чем ты. Теперь тебе понятно?
— Понятно, но… — Ранд понял. Она не желала, чтобы он пытался сделать из нее нечто иное, чем то, что она есть. Ему же оставалось лишь безропотно смотреть, как она умирает. — Что случится, если ты сломаешь последнее копье?
— Если в этой жизни мне нет чести, то, может, будет в другой. — Она произнесла эту фразу, словно еще одно объяснение. Лишь через несколько мгновений Ранд уразумел смысл сказанного. Ему в самом деле оставалось лишь смотреть, как она умирает.
— Ты ведь не оставляешь мне никакого выбора, да? — Не больше, чем оставляла Морейн.
— Всегда есть выбор, Ранд ал'Тор. Выбор есть у тебя, есть и у меня. Другого не позволит джи'и'тох.
Ему захотелось наорать на нее, проклясть джи'и'тох, а заодно всех, кто ему следует.
— Выбирай своих Дев, Сулин. Не знаю, скольких я сумею взять, но от Фар Дарайз Май пойдет не меньше копий, чем от других сообществ.
Ранд прошел мимо внезапно улыбнувшейся Сулин. Улыбалась она не с облегчением. Наоборот, удовлетворенно. Она радовалась, что получит возможность умереть. Надо было запеленать ее в саидин да так и оставить, а потом, после возвращения из Кэймлина, как-нибудь с ней разобраться. С грохотом распахнув дверь, Ранд шагнул на набережную — и замер.
Энайла стояла во главе цепочки Дев — каждая сжимала в руках три копья. Цепочка тянулась от порога конторы начальника дока и исчезала в ближайших городских воротах. Некоторые из айильцев, стоящих возле причалов, с любопытством поглядывали на Дев, но тут дело явно было между Фар Дарайз Май и Кар'а'карном и прочих воинских сообществ никоим образом не касалось. С большим вниманием на Ранда и Дев посматривали Эмис и три-четыре Хранительницы, некогда тоже принадлежавшие к Девам Копья. Большинство неайильцев исчезли, не считая нескольких рабочих — те ставили на колеса опрокинутые телеги и явно нервничали, стараясь глядеть в другую сторону. Энайла шагнула к Ранду, потом остановилась и улыбнулась вышедшей Сулин. Вовсе не с облегчением. Радостно. Довольные улыбки побежали по длинной веренице Дев. Хранительницы тоже заулыбались, а Эмис еще и отрывисто кивнула Ранду, словно он наконец-то прекратил вести себя по-идиотски.
— А мне-то казалось, они собрались по одной заходить туда и поцелуями положить конец твоим мучениям, — промолвил Мэт.
Ранд нахмурился, глядя на него, — тот стоял рядом, опершись на свое копье, и скалился во весь рот, сбив широкополую шляпу на затылок.
— А ты-то что такой веселый? — спросил он у Мэта. Запах горелой плоти по-прежнему висел в воздухе, повсюду раздавались стоны обожженных мужчин и женщин, вокруг которых хлопотали Хранительницы.
— Потому что я жив! — огрызнулся Мэт. — А что я, по-твоему, делать должен? Плакать? — Он неловко пожал плечами. — Эмис сказала, что Эгвейн через несколько дней вполне оправится. — Он оглянулся, но с таким видом, будто глаза бы его не смотрели на окружающее. — Чтоб мне сгореть, но если мы собираемся ту штуку провернуть, так давайте. Довай'анди се товиа сагайн.
— Что?
— Я сказал, пора кости метать. Или Сулин тебе уши заткнула?
— Да, пора кидать кости, — согласился Ранд. Пламя вокруг стекловидной трубы из Воздуха погасло, но белый дым по-прежнему тянулся, клубясь, вверх, словно огонь до сих пор уничтожал тер'ангриал. Морейн. Ему надо было… Что сделано, то сделано. Девы, скольких вместила набережная, столпились вокруг Сулин. Что сделано, то сделано, и с этим придется жить дальше. Смерть будет освобождением от всего, с чем он вынужден жить. — Приступим.
Глава 54
В КЭЙМЛИН
В сопровождении пятисот Дев во главе с Сулин Ранд отправился обратно в королевский дворец, где в огромном дворе подле главных ворот уже поджидал Бэил вместе с Громоходцами, Черноглазыми, Ищущими Воду и воинами из всех прочих сообществ. Их было много, они заполонили весь двор и стояли в выходивших сюда дверях. Кое-кто выглядывал из окон нижнего этажа, ожидая своей очереди. Окружающие каменные галереи и балконы были пусты. Во всем дворе находился лишь один человек, который не был айильцем. Когда здесь начали собираться айильцы, тайренцев и кайриэнцев — особенно кайриэнцев точно ветром сдуло, и к дворцовой площади они и приближаться не смели. Исключение стояло выше Бэила, на широких серых ступенях, ведущих во дворец. Певин, с темно-красным знаменем, вяло обвисшим на древке; лицо Певина выражало не более того, что можно было прочитать на лицах айильцев.
Позади Рандова седла, крепко цепляясь за юношу и плотно прижавшись грудью к его спине, сидела Авиенда. Прижималась она к нему до того самого мига, как он спешился. У причалов между девушкой и несколькими Хранительницами Мудрости произошел разговор, который, по убеждению Ранда, для его ушей вовсе не предназначался.
— Ступай со Светом, — сказала тогда Эмис, коснувшись лица Авиенды. — И оберегай его. Ты ведь знаешь, как много от него зависит.
