— А почему бы и нет? — буркнула Делана. — Они из одной деревни. Он рос у нее на глазах. Вдруг это значит для нее больше, чем верность Белой Башне?
— Айз Седай вновь устремила на Найнив буравящий взгляд. — Расскажи нам то, о чем не говорила. Я слышала все твои истории, девочка, так что давай выкладывай что-нибудь новенькое.
— Попытайся, дитя. Я уверена, ты не хочешь рассердить Делану. Зачем тебе лишние… — Заслышав очередное покашливание, Джания осеклась.
Хоть бы они решили, будто моя чашечка дребезжит от того, что я сама дрожу от страха, подумала Найнив. Надо же, она прибежала сюда перепуганная — ну, скажем так, встревоженная — из-за того, что они могут рассердиться за опоздание, а они вот что затеяли. Но ее не проведешь, она уже давно имеет дело с Айз Седай. Ни одна из них не сказала об этом напрямик, но обе были уверены, что Найнив не сказала им всего, что знает. И просто— напросто запугивали ее, авось оробеет и что-нибудь выболтает. Тряслась Найнив не от страха, а от ярости.
— Когда он был мальчишкой, — осторожно начала она, — то принимал без возражений любое наказание, но только в том случае, если и сам считал его заслужанным, а иначе…
Делана фыркнула:
— Все это ты уже рассказывала, только в других словах. Выкладывай что-нибудь новенькое, да поживее.
— Его можно повести за собой, только убедив в своей правоте. Нажимать на него нельзя — чем сильнее нажмешь, тем сильнее он упирается…
— И это тоже. — Делана уперла руки в широкие бедра и склонилась к Найнив. — Давай что— нибудь такое, о чем ты еще не судачила с каждой прачкой и поварихой в Салидаре.
— Пожалуйста, дитя, попытайся, — попросила Джания и, на удивление, этим и ограничилась.
Они копали все глубже и глубже, каждая по-своему. Джания воздействовала мягкостью и сочувствием. Делана, напротив, жесткой бесцеремонностью. Слово за словом Айз Седай вытягивали из Найнив каждую мелочь, какую она могла вспомнить. Правда, толку было мало, ибо все это, как справедливо указывала Делана, она, так или иначе, рассказывала. К тому времени, когда Найнив смогла наконец глотнуть чаю, у нее во рту пересохло, но напиток не принес облегчения — он был настолько переслащен, что чуть язык не свернулся. Видать, Джания и впрямь думала, будто молодые женщины очень любят сладкое. Утро тянулось долго. Утомительно долго.
— Это нас никуда не ведет, — промолвила наконец Делана, бросив на Найнив такой взгляд, словно Найнив же и была в этом виновата.
— Может быть, в таком случае вы позволите мне уйти? — устало спросила Найнив. Она чувствовала себя вконец измочаленной, да вдобавок еще и взмокла от пота. На Айз Седай зной не действовал, и за это ей хотелось надавать им обеим затрещин.
Джания с Деланой переглянулись, и Серая сестра, пожав плечами, направилась к буфету за очередной чашкой чаю.
— Конечно, ступай, — промолвила Джания. — Я знаю, тебе пришлось несладко, но нам ведь и вправду необходимо знать о Ранде ал'Торе больше, чем он знает о себе сам, если мы хотим найти правильное решение. Иначе дело может обернуться большой бедой.. О да, дитя, ты очень старалась, но меньшего я от тебя и не ожидала. Раз уж ты даже с таким недостатком ухитряешься делать подобные открытия… всякому ясно, что от тебя можно ждать только хорошего. И подумать только…
Лишь через некоторое время она наконец иссякла и позволила совершенно вымотанной Найнив, покачиваясь на ватных ногах, выбраться наружу. Конечно, думала она, все на меня дивятся и только обо мне и толкуют. Надо было послушаться Илэйн и предоставить честь делать так называемые открытия ей одной. Могидин права. Рано или поздно они начнут доискиваться, как ей удалось добиться таких успехов. Значит, они желают найти правильное решение и избежать большой беды. Может, оно и так, но это ничуть не проясняет их намерений в отношении Ранда.
Солнце стояло уже почти над головой, из чего явствовало, что на встречу с Теодрин она опоздала. Правда, на сей раз у нее имелось убедительное оправдание.
Дом, где вместе с двумя дюжинами других женщин жила Теодрин, располагался как раз за Малой Башней. Поравнявшись с бывшей гостиницей, Найнив замедлила шаг. Гогот Стражей, болтавших у дверей с Гаретом Брином, указывал на то, что Совет еще заседает. Остатки гнева позволили ей увидеть заслон — плотный купол из Огня и Воздуха с проблесками Воды, покрывавший все здание наподобие шатра, и узел, удерживавший все это плетение. Прикоснуться к узлу было все равно что отдать свою шкуру в дубильню — на улице то и дело мелькали Айз Седай. Время от времени Стражи проходили сквозь невидимую для них мерцающую стену — одних часовых сменяли другие. Это было то самое ограждение, тот самый малый страж, преодолеть который оказалось не под силу Илэйн. Щит против подслушивания — с помощью Силы.
Дом Теодрин стоял в сотне шагов дальше по улице, но Найнив свернула во двор рядом с крытой соломой хижиной, которую отделяла от бывшей гостиницы пара домов. Крошечный, поросший сорняком участок был обнесен плетнем, но туда можно попасть, воспользовавшись болтающейся на одной ржавой петле калиткой. Правда, петля предательски заскрипела, и Найнив торопливо огляделась по сторонам — не высунулся ли кто из окна, не видит ли кто с улицы? Потом она подобрала подол и припустила по узенькому переулку, ведущему к дому, где жили они с Илэйн.
На миг Найнив заколебалась, припоминая слова Бергитте. Она сознавала, что, хотя об этом даже думать-то противно, является самой настоящей трусихой. Раньше Найнив считала себя храброй, конечно, не такой героиней, как Бергитте, но все же храброй. Жизнь, однако, убедила ее в обратном. От одной только мысли о том, что сделают с ней сестры, если поймают, ей нестерпимо захотелось повернуть назад, к Теодрин. Ведь возможность найти то самое окошко, за которым заседает Совет, все равно очень мала. Ничтожно мала.
Пытаясь сглотнуть — и как это получается, что во рту сухо, когда вся она взмокла? — она подобралась поближе. Когда-нибудь ей, наверное, захочется узнать, каково быть не трусихой, а такой же храброй, как Бергитте или Илэйн.
Найнив ступила сквозь заслон, и ничего не случилось, она ничего не почувствовала. Она догадывалась, что прикосновение к малому стражу не может причинить ей вреда, но все равно вжалась в шероховатую каменную стену. Листочки забившегося в щели вьюна щекотали ей лицо.
Медленно, шаг за шагом она подобралась к ближайшему окну — и чуть было не повернулась и не ушла. Окно вместо стекла было затянуто промасленной тканью, которая, может быть, и пропускала свет, но никак не позволяла увидеть, что происходит внутри. Да и услышать тоже. Во всяком случае, никаких звуков из помещения не доносилось. Набрав побольше воздуха, Найнив скользнула к следующему окошку. Оно тоже было занавешено, но сквозь сохранившийся кусочек стекла можно было разглядеть заваленный бумагами стол, некогда богато украшенный, но ныне изрядно обветшавший, и несколько стульев. Людей не было и в этой комнате.
Ругнувшись крепким словечком, подхваченным у Илэйн — для королевской дочки та знала на диво много ругательств, — Найнив осторожно двинулась дальше. Третье окно оказалось открытым. Она приникла к нему и тут же отпрянула. Трудно было поверить в такую удачу, но Тарна находилась там. Причем разговаривала не с членами Совета, а с Шириам и ее компанией. Не колотись так громко ее сердце, Найнив услышала бы голоса, прежде чем заглянула в окошко.
