Одна кайриэнка, большеглазая молодая женщина, вместо обычной у здешних дам замысловатой прически распустила остриженные до плеч волосы, а темное платье для верховой езды, всего с шестью цветными разрезами, перехватила поясом, к которому был подвешен меч. Посматривая на нее, многие и не пытались скрыть презрительных усмешек, но женщина, кажется, того не замечала. На Дев она взирала с неподдельным восхищением, а на Ранда со столь же неподдельным страхом. Селанда, вспомнил Ранд ее имя. Одна из тех красоток, с помощью которых Колавир рассчитывала сделать Ранда исполнителем своих замыслов. Он убедил ее в беспочвенности подобных надежд, но, к сожалению, не без некоторой помощи Авиенды. Хотелось верить, что страх перед ним. Возрожденным Драконом, заставит Колавир отказаться от попыток отомстить Авиенде, но заодно он был бы не прочь убедить Селанду в нелепости ее страхов.
На всех не угодишь, учила Морейн. Как ни старайся, каждому люб не будешь. Суровые слова. Суровые, как и сама Айз Седай.
Ну а в довершение ко всему айильцы, понятное дело, следили за каждым из собравшихся, исключая только Хранительниц Мудрости и — решительно непонятно почему — Берелейн. Они с подозрением относились ко всем мокроземцам, но к ней чуть ли не как к одной из Хранительниц.
— Рад слышать ваши приветствия! — возгласил Ранд, надеясь, что слова его прозвучат не слишком сухо. Опять этот проклятый парад. И где, хотелось бы знать, Эгвейн? Не иначе как до сих пор нежится в постели. Он подумал было о том, чтобы найти ее и попытаться в последний раз… Но нет, ее все едино с места не сдвинешь, ничего она не скажет. Вроде бы он та'верен и все такое прочее, но почему-то это вовсе не действует тогда, когда больше всего требуется. — К сожалению, я не могу продолжить нашу приятную беседу, ибо должен вернуться в Кэймлин.
Андор — вот чем он должен заняться в первую очередь. Андор и Саммаэль.
— Приказы Лорда Дракона исполняются неукоснительно, — промолвила Берелейн. — Сегодня утром он может убедиться в этом лично.
— Мои приказы?
— Мангин, — пояснила Первенствующая. — Ему было велено явиться сегодня утром. Лица большинства Хранительниц Мудрости не выражали ничего, но в глазах Бэйр и Сорилеи читалось явное неодобрение. Причем, что удивительно, адресованное Берелейн.
— Я не собираюсь присутствовать при повешении каждого убийцы, — холодно заявил Ранд. По правде сказать, он забыл о назначенной казни, во всяком случае, постарался выкинуть это событие из головы. Повешение, тем паче повешение человека, который тебе нравится, не то, о чем хочется помнить. В разговоре с ним Руарк и прочие вожди ни словом об этом не обмолвились. И к тому же он не намеревался представлять эту казнь чем-то особенным. Айильцам придется научиться жить по закону, как и всем прочим. Кайриэнцам же с Тайренцами не помешает убедиться в том, что Лорд Дракон не делает исключений ни для кого, в том числе и для айильцев. А для прочих — тем более.
Используешь все и всех, с отвращением к самому себе подумал Ранд. Так или иначе, у него не было ни малейшего желания любоваться чьей бы то ни было казнью, а уж казнью Мангина и подавно.
Мейлан выглядел задумчивым, а на лбу Аракома выступил пот, хотя причиной тому могла быть и жара. Колавир побледнела так, словно она видела Ранда впервые в жизни, а Берелейн сокрушенно поглядывала то на Бэйр, то на Сорилею. С таким видом, будто Хранительницы Мудрости заранее предсказали Первенствующей, как он поступит. Хотя такое едва ли было возможно. Реакция прочих была самой различной, от удивления до удовлетворения. А вот Селанда — этого он не мог не отметить — напрочь позабыла даже о Девах и смотрела только на Ранда. Не просто со страхом — с ужасом. Ну что ж, стало быть, ничего с этим не поделаешь.
— Я отправляюсь в Кэймлин немедленно, — провозгласил Ранд.
По рядам кайриэнской и тирской знати прокатился негромкий ропот, весьма напоминавший вздохи облегчения. Само собой, все они сочли своим долгом проводить его до тех самых покоев, что были специально отведены для Перемещений. Девы и Красные Щиты, никогда и ни в чем не доверявшие уроженцам мокрых земель, не допускали их близко, за исключением Берелейн. Ранд сегодня лишь порадовался этому обстоятельству. Впрочем, все то и дело переглядывались, но никто не сказал ему ни слова. Даже Берелейн, следовавшая за ним вместе с Хранительницами Мудрости, тихонько перешептываясь и пересмеиваясь с Авиендой.
Авиенда и Берелейн болтают, словно закадычные подруги! И смеются!
У резной двери, что вела в покои для Перемещения, он обернулся, глядя поверх головы Берелейн. Первая Майена присела в глубоком реверансе:
— Я буду править Кайриэном, не зная сомнений и колебаний, покуда не вернется милорд Дракон.
Возможно, подумалось Ранду, дело вовсе не в Мангине. Возможно, она предстала перед ним именно ради этой фразы, которую следовало услышать кайриэнским дворянам. С чего это Сорилея так снисходительно усмехнулась? Надо будет разобраться, что здесь к чему, он не позволит Хранительницам Мудрости совать нос в дела, порученные Берелейн. Тем временем остальные Хранительницы Мудрости отвели Авиенду в сторонку и принялись ей что-то втолковывать. Судя по виду, весьма решительно, хотя слов разобрать он не мог.
— Прошу Лорда Дракона передать мои наилучшие пожелания Перрину Айбаре. А также Мэту Коутону, — добавила Берелейн.
— Все мы будем с нетерпением дожидаться возвращения Лорда Дракона, — солгала Колавир, стараясь говорить искренне.
Мейлан покосился на нее с раздражением, вызванным тем, что прыткая леди ухитрилась заговорить с Рандом раньше его, и произнес целую речь, до крайности цветистую и пустую. Вслед за ним пустился в разглагольствования Марингил. Фионда и Анайелла попытались перещеголять обоих и рассыпались в столь восторженных комплиментах, что Ранд с тревогой покосился на Авиенду — правда, ту все еще не отпускали Хранительницы Мудрости.
— До возвращения милорда Дракона, — пробормотал Добрэйн, тогда как Мараконн да Гуам с Аракомом, поглядывая на Ранда, с опаской выдавили из себя нечто и вовсе нечленораздельное.
Возможность нырнуть за дверь и избавиться ото всей этой своры представлялось немалым облегчением. Правда, Ранд удивился, увидев, что в комнату, опередив Авиенду, проскользнула Мелэйн. Он вопросительно приподнял бровь.
— Мне необходимо переговорить с Бэилом по делу, касающемуся Хранительниц Мудрости, — с весьма серьезным видом проговорила она и бросила на Авиенду до крайности озабоченный взгляд. У той, в свою очередь, было столь невинное личико, что Ранд сразу заподозрил подвох.
— Как угодно, — отозвался Ранд. Он подозревал, что Хранительницы Мудрости решили отправить Мелэйн в Кэймлин, дабы она присматривала за Бэилом. Кто сумеет уберечь вождя от излишнего влияния Ранда, как не жена этого самого вождя? Одна из жен — как и у Руарка, у Бэила их было две. Помнится, Мэт говаривал, что иметь двух жен либо великое счастье, либо немыслимый кошмар. Что именно. Ранд пока для себя не решил.
Авиенда пристально наблюдала за тем, как Ранд открыл проход в Тронный Зал дворца в Кэймлине. Так она поступала почти всегда, хотя все равно не могла увидеть свитые им потоки. Как-то раз ей удалось открыть проход самой, но с перепугу, а пугалась Авиенда нечасто, и вспомнить, как это получилось в тот раз, она решительно не могла. Зато расширяющаяся полоса света, по всей видимости, напомнила ей, при каких обстоятельствах это произошло. Смуглые щеки девушки окрасил румянец, и она отвела глаза в сторону. Переполняемый саидин. Ранд чувствовал исходивший от нее запах травяного мыла и, кажется, сладких духов, чего раньше за ней не замечалось. Стремясь освободиться от саидин и этих ощущений, он первым шагнул в пустое помещение и тут…
