Хранительницы помогли Эгвейн подняться, утерли ее слезы и вручили носовой платок, чтобы она могла высморкаться.
Другие женщины по очереди подходили к ней — каждая объявляла, что Эгвейн не имеет к ним тох, после чего следовали объятия и улыбки. Эти улыбки поразили Эгвейн больше всего — Суранда, так та просто лучилась. Правда, уже в следующее мгновение она поняла, в чем дело. Будучи исполненным, тох переставал существовать, а вместе с тох исчезала и породившая его причина. Исчезала напрочь, будто ее и не было. Наверное, помогло и то, как повела она себя под конец. Может, поначалу она и не проявила должной твердости духа, но в конце концов все исправила. И насчет айильского сердца Сорилея не ошиблась. Частица ее сердца останется айильской навсегда.
Постепенно Хранительницы Мудрости и ученицы разошлись. По обычаю, им следовало остаться с Эгвейн подольше, но у девушки просто-напросто не было времени. В конечном итоге с ней остались лишь Сорилея и обе ходящие по снам. К тому времени объятия и улыбки уже иссушили слезы Эгвейн, но губы ее по-прежнему подрагивали. Ей снова хотелось плакать, но уже по другой причине.
— Я буду скучать по вам.
— Глупости, — фыркнула Сорилея. — Пусть даже они скажут, что тебе йе бывать Айз Седай, невелика беда. Вернешься к нам и станешь моей ученицей. С твоими-то способностями ты уже годика через три-четыре заполучишь целую крепость. Я, признаюсь, даже мужа для тебя присмотрела. Это Тарик, младший правнук моей правнучки Амарин. Думаю, со временем он станет вождем клана, так что я, на твоем месте, присмотрела бы сестру-жену заранее. Ему ведь потребуется и хозяйка крова.
— Спасибо, — рассмеялась Эгвейн. Похоже, если салидарские сестры отошлют ее прочь, ей есть куда податься.
— А мы с Эмис будем встречаться с тобой в Тел'аран'риоде, — сказала Бэйр, — и рассказывать обо всем, что произойдет здесь. И о Ранде ал'Торе тоже. Нынче тебе предстоит идти в Мир Снов своим путем, но потом, если захочешь, я продолжу тебя учить.
— Еще как хочу! — воскликнула Эгвейн, подумав, что это будет возможно, лишь если Айз Седай хотя бы подпустят ее к Тел'аран'риоду. Впрочем, нет, не пустить ее в Мир Снов им не удастся. Они много чего могут, но только не это.
— Пожалуйста, — попросила она, — приглядывайте за Рандом и этими Айз Седай. Не знаю, что за игру он затеял, но нутром чую: она опаснее, чем ему кажется.
Эмис об учении говорить не стала — видимо, даже исполнение тох не заставило ходящую по снам забыть, что Эгвейн нарушила ее указания. Она лишь промолвила:
— Думаю, Руарк пожалеет о том, что его здесь не было. Он отправился на север, присмотреть за Шайдо. Но не бойся, при первой же встрече он предоставит тебе возможность исполнить тох и по отношению к нему.
Эгвейн чуть не ахнула и поспешно прикрыла лицо платком. Ну конечно, она и думать забыла о Руарке. Но ведь, наверное, не обязательно исполнять свой тох к нему именно таким способом. Может, сердце у Эгвейн и было айильским, но сейчас она судорожно пыталась придумать какую-нибудь другую возможность. Наверняка такая найдется, а как же иначе. К тому же до ближайшей встречи с Руарком у нее, скорее всего, уйма времени.
— Я буду очень признательна, — промолвила Эгвейн слабым голосом, припомнив, что не ответила еще перед Мелэйн. И перед Авиендой. О Свет, а она-то думала, что с этим покончено. Но ведь должен, должен существовать другой способ!
Бэйр открыла рот, но ее перебила Сорилея:
— Надобно дать девочке одеться. Ей ведь еще собираться в дорогу.
Бэйр осеклась, Эмис поджала губы. Видать, ни той ни другой задуманное Эгвейн не нравилось. Более чем не нравилось. Возможно, они предпочли бы остаться и попытаться отговорить ее, но Сорилея забормотала себе под нос что-то насчет дурех, пытающихся помешать женщине делать то, что она считает нужным. Младшие Хранительницы — Бэйр было лет семьдесят, если не восемьдесят, но в сравнении с Сорилеей и она могла считаться молодой, — обняли на прощание Эгвейн и удалились со словами:
— Да обретешь ты всегда прохладу и воду. Сорилея чуть задержалась.
— Ты все-таки подумай о Тарике. Я бы на твоем месте пригласила его в парильню да пригляделась как следует. Ну да ладно, нынче тебе не до того. Главное, помни: мы всегда пугаемся больше, чем нам бы хотелось, но зачастую оказываемся смелее, чем ожидали. Прислушивайся к своему сердцу, и никакие Айз Седай ничего не смогут с тобой поделать. Оставаться собой — вот в чем все дело. Они не так уж могущественны, как мы думали раньше. Да обретешь ты всегда прохладу и воду, Эгвейн. Прислушивайся к своему сердцу.
Оставшись одна, Эгвейн некоторое время стояла, молча уставясь в пространство. Прислушиваться к сердцу? Ну что ж, может, у нее и впрямь больше храбрости, чем думалось ей самой. Она исполнила все, что от нее требовалось, и айильцы признали ее своей. Но, хотя Айз Седай в некоторых отношениях отличаются от Хранительниц Мудрости, в суровости они им никак не уступают. И когда им станет известно, что она выдавала себя за Айз Седай, снисхождения ждать не придется. Если они еще не узнали. Трудно придумать другое объяснение столь срочному вызову. Но, в конце концов, у айильцев не принято признавать себя побежденным до начала сражения.
А коли сдаваться без боя я не собираюсь, с усмешкой сказала себе Эгвейн, стоит ввязаться в драку.
ГЛАВА 34. Путь в Салидар
Эгвейн умыла лицо. Дважды. Затем она отыскала свои седельные сумы и принялась складывать вещи. Все вроде бы мелочи: гребешки, зеркальца, шкатулочка для рукоделия — резная, позолоченная коробочка, наверняка принадлежавшая прежде какой-нибудь леди, кусочек мыла с ароматом розы, чистые чулки, сорочки, носовые платки и… В конце концов вместительные сумы оказались забитыми так, что ей с трудом удалось их закрыть. Несколько платьев, плащей и айильскую шаль пришлось сложить в отдельный узел и аккуратно перевязать его веревкой. Лишь после этого Эгвейн огляделась по сторонам: не забыла ли чего? Все здесь принадлежало ей — и ковры, и подушки, и чудесный умывальник, и прекрасные резные сундуки. Саму палатку, и ту ей подарили. Жаль, что с собой всего этого не увезешь.
Поймав себя на мысли о сундуках, Эгвейн решила, что таким образом она невольно пытается оттянуть самое неприятное, и рассердилась
— Коли считаешь, что у тебя айильское сердце, так изволь не трусить.
Выяснилось, что если как следует попрыгать, то чулки можно натянуть и не присаживаясь — чего бы ей, ясное дело, совсем не хотелось.
За чулками последовали крепкие, как раз для дальней дороги башмаки и белая нежная шелковая сорочка. И только потом Эгвейн натянула темно-зеленое дорожное платье. Удобное, для верховой езды лучше не придумаешь, одна беда — больно уж плотно облегавшее в бедрах и этим неприятно напоминавшее, что сидеть она еще долго не сможет.
Не было смысла выходить из палатки, да Эгвейн и в любом случае предпочла бы этого не делать. Скорее всего, Бэйр и Эмис уже ушли к себе, но вдруг они все же где-нибудь рядом. И, неровен час, увидят, что она станет делать. Это может обидеть их — если у нее получится. Ну а если нет… Тогда ее ждет долгая дорога.
