— Аланна, — твердо начала Мерана, — пока я не знаю, не приведут ли твои действия к нежелательным последствиям. Он не поднимал вопроса о том, что ты
— против его воли! — связала его узами, но был суров… очень суров и…
— Разве он установил дополнительные ограничения? — встряла Верин, по-птичьи склонив голову набок. — Мне кажется, все идет хорошо. Он не сбежал, прослышав о вашем прибытии, и принял вас, надо полагать, довольно любезно — иначе бы вы вовсю метали громы и молнии. Он вас немного побаивается, потому и установил ограничения, но не счел нужным вводить дополнительные, значит, вы пользуетесь той же свободой, какая была предоставлена нам, — значит, вовсе не пришел в ужас. И это прекрасно, его не следует пугать сверх меры.
Трудность заключалась в том, что Аланна и Верин не входили в состав посольства, а стало быть, Мерана не имела над ними власти. Они уже слышали о Логайне и Красных и считали необходимым лишить Элайду власти, но сейчас это не имело значения. Конечно, Аланна представляла собой проблему разве что теоретически. Она и Мерана обладали примерно одинаковой мощью: выяснить это точнее можно было, лишь померившись силами, а такими вещами занимались только послушницы, да и то до тех пор, пока их не поймают и не устроят выволочку. Аланна пробыла послушницей шесть лет, а Мерана всего пять, но, что гораздо важнее, к тому дню, когда повивальная бабка поднесла Аланну к материнской груди, Мерана носила шаль уже десять лет. Она имела бесспорное преимущество. О таких вещах не вспоминали, пока не возникала необходимость, но все знали обычаи и приноравливались к ним. Аланна не подчинялась Меране, но испытывала к ней естественное почтение. К тому же она чувствовала себя виноватой.
Куда сложнее обстояло дело с Верин. Мощь их тоже была примерно равна, обе пробыли по пять лет в послушницах и по шесть в Принятых — такие вещи знали друг о друге все Айз Седай. Однако Верин была старше Мераны, возможно, на столько же лет, насколько та была старше Аланны. Легкая проседь в волосах Верин подчеркивала это. Будь Верин одной из посольства, все это не имело бы значения, но в нынешних обстоятельствах Мерана уже не раз ловила себя на том, что невольно прислушивается к словам этой женщины. Сегодня утром ей дважды пришлось напомнить себе самой, что возглавляет посольство она, а вовсе не Верин. Правда, Верин чувствовала, что в какой-то мере разделяет с Аланной ответственность за содеянное, и это несколько упрощало дело. В противном случае она сидела бы на стуле, а не стояла рядом с Аланной. Но было бы совсем неплохо найти какой— нибудь способ заставить ее безвылазно сидеть в «Кулэйновом псе» да присматривать за ее бесценными сокровищами — девчушками из Двуречья.
Усевшись, Мерана аккуратно расправила юбку и шаль. Возможность сидеть, в то время как другие стоят, давала ощущение превосходства. В первую очередь морального — ей содеянное Аланной представлялось чуть ли не изнасилованием.
— По существу, он все же установил еще одно ограничение. Прекрасно, что вам удалось обнаружить, где находится его школа, но теперь я настоятельно советую вам выбросить из головы все мысли, которые, скорее всего, возникли у вас по этому поводу. Он… велел… велел нам держаться подальше от… его людей.
Прикрыв глаза, она с содроганием вспомнила, как грозно приподнялся он на своем ужасном престоле — Львиный Трон был выставлен, словно трофей, позади него, — да еще сжимая в руке копье. Копье-то зачем — не иначе, какой-нибудь айильский обычай.
— Послушай меня, Мерана Седай, — промолвил он достаточно любезно, но весьма твердо. — Я не хочу неприятностей между Айз Седай и Ашаман. Своим солдатам я велел держаться от вас подальше, но не допущу, чтобы они стали вашей добычей. Вздумаете вредить Черной Башне, охотиться за моими людьми — глядите, как бы вам не угодить на вертел. Давайте вместе постараемся избежать осложнений.
Мерана пробыла Айз Седай достаточно долго, чтобы не вздрагивать, оказавшись в шаге от могилы, но на сей раз ей действительно было не по себе. Аша'ман. Черная Башня. Мазрим Таим! Как могло все зайти так далеко? Но Аланна уверяла, что у него уже не меньше ста человек. Откуда ей это известно, она умалчивала, да никто к ней и не приставал — ни одна сестра не раскроет своих лазутчиков. Впрочем, не это важно. За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь, гласила старая пословица, а нынче самый важный заяц в мире — ал'Тор. Другим придется подождать.
— А он… он еще здесь или… ушел? — спросила Мерана. И Верин и Аланна весьма спокойно отнеслись к известию о способности Ранда Перемещаться, а вот Меране это внушало некоторое беспокойство. Кто знает, какие еще забытые Айз Седай умения он освоил? — Аланна? Ты меня слышишь?
Стройная Зеленая сестра вздрогнула, возвращаясь оттуда, куда увлекли ее мысли. Похоже, отвлекалась она частенько.
— Он в городе. Полагаю, что во дворце. — Голос ее все еще звучал мечтательно и будто сонно. — Дело в том, что… у него рана в боку. Старая рана, лишь наполовину исцеленная. Как только сосредоточусь на ней, слезы наворачиваются. Как можно жить с такой болью?
Сеонид кольнула Аланну взглядом — всякая женщина, имевшая Стража, ощущала его раны. Но Мерана знала, что испытала Аланна, потеряв Овэйна, и потому, когда заговорила, голос ее звучал не слишком резко:
— Что ж, когда были ранены Терил с Фареном, я едва не лишалась чувств — это при том, что мы не ощущаем всей боли. Но ни один из них даже не замедлил шагу.
— Я думаю, — тихонько сказала Масури, — мы не о том толкуем. — Она всегда говорила тихо, но, в отличие от многих Коричневых, всегда по существу.
Мерана кивнула:
— Да. Я размышляла о том, чтобы занять рядом с ним место Морейн…
Послышался стук в дверь, и на пороге появилась служанка в белом переднике, с чайным подносом в руках. Заварной чайник был серебряным, а чашки фарфоровыми — в «Розовом венце» привыкли к знатным постояльцам. К тому времени когда служанка, поставив поднос, удалилась, от мечтательности Аланны не осталось и следа. В ее темных глазах сверкало пламя, какое Меране едва ли доводилось видеть. Зеленые весьма ревниво относятся к своим Стражам, а Ранд ал'Тор теперь принадлежал ей, каким бы способом она этого ни добилась. От почтительности не осталось и следа; она напряглась, как клинок, дожидаясь лишь следующих слов Мераны, чтобы дать ей достойный отпор. Но Мерана умолкла, подождала, пока разольют чай, а потом пригласила к столу и Верин с Аланной. Глупая женщина заслуживала того, чтобы малость помучиться, но… Может, это вовсе и не похоже на изнасилование.
— Да, хотела, но, поразмыслив, отказалась от этого, — продолжила Мерана. — Может, мне и стоило попытаться, но боюсь, Аланна, что после твоего поступка он не испытывает особого довери'я к Айз Седай и рассмеялся бы мне в лицо.
— Он высокомерен, словно король, — сердито сказала Сеонид.
— Таков, каким его описывали Найнив и Илэйн, — добавила, качая головой, Масури. — Даже хуже. Надо же, заявил, будто способен чувствовать, когда женщина направляет Силу. Я уж хотела было обнять саидар, чтобы поставить его на место, но раздумала.
