Из окна комнаты, в которой проходили собрания, Реанне провожала взглядом Солайн, устремившуюся по переулку к реке. Какой-то парень в куртке бронзового цвета кинулся за ней, но это Реанне не волновало. Попробует пристать к ней – и очень быстро убедится, что Солайн не интересуется мужчинами и не слишком терпелива с ними.
Реанне не смогла бы объяснить, почему сомнение охватило ее настолько сильно именно сегодня. Вот уже несколько дней оно возникало по утрам и исчезало с заходом солнца, и все это время она боролась с ним – придерживаясь строгих правил, которые они не осмеливались называть законами, этот приказ был отдан еще шесть ночей назад, когда луна достигла половины, – но сегодня... Она больше не могла оттягивать решение, дожидаясь подходящего момента, и слова приказа, казалось, слетели с ее уст сами собой. Никаких признаков двух этих молодых дурочек, назвавшихся Илэйн и Найнив, в городе не замечено; с какой стати ей опасаться, что они все еще здесь?
Вздохнув, Реанне повернулась к остальным, которые стояли, дожидаясь, пока она опустится в кресло. Так и следует – все должно быть как всегда. И секреты свои нужно хранить, как они всегда это делали. Но... У нее не бывало Предсказаний или чего-то в этом роде, и все же не исключено, что столь отчетливо возникшее побуждение возникло не случайно. Двенадцать женщин выжидающе смотрели на нее.
– Я считаю, что всех, кто не носит пояс, в самое ближайшее время нужно отправить на ферму. Ваше мнение?
Дискуссия не затянулась. Конечно, все они были Старшими, а она главенствовала среди них. По крайней мере в этом им не возбранялось вести себя как Айз Седай.
Глава 30
КОМУ ПОДАЮТ ПЕРВУЮ ЧАШКУ
– Не понимаю я этого, – возразила Илэйн. Ей не предложили кресла; более того, когда она попыталась сесть сама, ей вежливо указали, что лучше остаться на ногах. Пять пар глаз смотрели на нее с пяти застывших, суровых женских лиц. – Вы ведете себя так, будто мы совершили что-то ужасное. А ведь на самом деле мы только нашли Чашу Ветров!
По крайней мере, Илэйн надеялась, что они близки к этому. Налесин, прибежав обратно, бормотал что-то невразумительное. Якобы Мэт убежал, крича, что он нашел это. А может, и не совсем так, допускал Налесин; чем дольше он повторял свой рассказ, как все было и что прокричал Мэт, тем больше склонялся от полной уверенности к сомнению. Бергитте осталась наблюдать за домом Реанне; судя по ее виду, она потела и скучала. Как бы то ни было, неясность, конечно, оставалась. Например, Илэйн очень волновало, каких успехов добилась Найнив. Она надеялась, что больших, чем сама Илэйн. И конечно, она никак не рассчитывала, рассказывая о том, что считала успехом, на такую реакцию.
– Вы подвергли опасности разоблачения тайну, которую свято хранит каждая женщина, носящая шаль, на протяжении вот уже двух тысяч лет. – Мерилилль сидела, жестко выпрямив спину, поджав губы и явно с трудом сохраняя спокойствие. – Вы, наверно, с ума сошли! Такое поведение можно оправдать только безумием!
– Какую тайну? – требовательно спросила Илэйн.
Вандене, сидевшая рядом с Мерилилль вместе со своей сестрой, раздраженно поправила светло-зеленую шелковую юбку и сказала:
– Прошло достаточно много времени с тех пор, как ты стала полноправной сестрой, дитя. Я думала, ты хоть чуть-чуть поумнее.
Аделис, в темно-сером шерстяном платье с красивой коричневой отделкой, согласно закивала – ее лицо точно зеркало отражало осуждающее лицо Вандене.
– Нельзя винить ребенка в разглашении тайны, которая ему неизвестна, – сказала Кареане Франси, сидевшая слева от Илэйн и с трудом втиснувшая свое грузное тело в кресло с зелеными с позолотой ручками.
Кареане вряд ли можно назвать толстой, хотя она близка к этому; скорее мощной – плечи у нее широкие, а руки сильные, как у мужчины.
– Закон Башни не признает никаких оправданий, – авторитетным тоном заявила Сарейта; ее глаза, брови над которыми обычно были пытливо подняты, сейчас смотрели неумолимо. – Стоит хоть раз принять какие бы то ни было оправдания, и это неизбежно приведет к постепенному признанию приемлемыми все менее и менее значительных оправданий. В конце концов от закона ничего не останется.
Ее кресло с высокой спинкой стояло справа от Илэйн. Сейчас только на плечи Сарейты была накинута шаль, и все же гостиная Мерилилль напоминала зал суда, хотя, конечно, никто не произносил подобных слов. Пока, во всяком случае. Мерилилль, Аделис и Вандене сидели напротив Илэйн, точно судьи, Сарейта занимала место обвинителя, а Кареане – место защиты. Однако Зеленая доманийка – предполагаемый защитник – лишь многозначительно закивала, когда Коричневая тайренка, которая должна была быть обвинителем, продолжила:
– Она собственными устами признала свою вину. Я советую посадить это неразумное дитя под замок, пока мы находимся во дворце, и загрузить ее полезной работой потяжелее, чтобы занять голову и руки. Также я советую время от времени устраивать ей хорошую трепку, чтобы она как следует запомнила, что нельзя действовать за спиной у сестер. И то же самое относится к Найнив, как только ее найдут.
Илэйн с трудом сглотнула. Под замок? Пожалуй, им даже не нужно произносить такие слова – судебное разбирательство – для того, чтобы происходящее вы-глядело именно так. Одна Сарейта еще не имела безвозрастного лица, возраст же всех остальных сам по себе действовал на Илэйн угнетающе. Безвозрастные лица Аделис и Вандене по контрасту с совершенно седыми волосами лишь подчеркивали, сколько им лет. У Мерилилль волосы были черные и блестящие, и все же Илэйн не удивилась бы, узнав, что та носит шаль дольше, чем живут многие обычные женщины, не Айз Седай. То же относилось и к Кареане. Никто из них не сравнится с Илэйн в Силе, но... их опыт Айз Седай, их знания... Весь их... авторитет. Все это тяжело давило на Илэйн, напоминая о ее восемнадцати годах, о том, что всего год назад она носила белое платье послушницы.
Кареане даже не попыталась возражать Сарейте. Наверно, Илэйн лучше по-прежнему полагаться только на себя.
– Как я понимаю, тайна, о которой вы говорите, имеет отношение к Кругу, но...
– Пусть Родня тебя не беспокоит, дитя мое, – резко прервала девушку Мерилилль. Глубоко вздохнув, она пригладила серебристо-серую юбку с золотыми вставками. – По-моему, пора огласить приговор, – холодно закончила она.
– Согласна, – сказала Аделис. Неодобрительно и хмуро глядя на Илэйн, она покачала головой.
Вандене лишь махнула рукой:
– Согласна. Мое мнение совпадает с мнением обвинения.
Кареане с легким сочувствием взглянула на Илэйн, с очень легким.
Мерилилль открыла рот...
И в этот момент робкий стук в дверь прозвучал очень громко, взорвав напряженную тишину.
– Что такое, Света ради? – сердито пробормотала Мерилилль. – Я распорядилась, чтобы Пол никого не допускала сюда. Кареане?
Отнюдь не самая молодая, но самая слабая в Силе Кареане тут же поднялась и поплыла к двери. Несмотря на свою грузность, она всегда двигалась, точно лебедь.
