Он открыл было рот, чтобы возразить, что ни о чем ее не просил, но, прежде чем успел произнести хоть слово, она оказалась совсем рядом. Глядя на него снизу вверх сквозь длинные ресницы, Мин положила руку ему на грудь и погладила ее пальцами. Она тепло улыбалась и говорила очень мягко, но беспокойные пальцы выдавали ее.
– Если с тобой что-нибудь случится, Ранд ал’Тор, я присоединюсь к Кадсуане, понадобится ей моя помощь или нет.
На мгновение ее лицо озарилось улыбкой, почти радостной, потом Мин повернулась и зашагала к двери. Ранд смотрел, как она уходит. Временами ей, как и всякой женщине, которую он встречал, удавалось вскружить ему голову – почти все они пытались сделать это, по крайней мере, раз-другой, – но смотреть, как она двигалась, всегда доставляло ему удовольствие.
Внезапно до Ранда дошло, что Дашива тоже не сводит с нее взгляда. И облизывает губы. Как только дверь за ней закрылась, Ранд прочистил горло – достаточно громко. Этот немолодой человек с простоватым лицом, точно защищаясь, вскинул руки. Не потому, конечно, что Ранд сердито посмотрел на него. Как можно сердиться на мужчину только за то, что Мин носит облегающие штаны? Окружив себя Пустотой, он призвал саидин и воспользовался замерзшим огнем и расплавленной грязью, чтобы сплести проход. Дашива вскинулся, едва проход открылся. И что он так суетится? Когда-нибудь ему отрежет руку в проходе. Может, хоть это отучит его облизываться, точно козел? Что-то скрюченное и похожее на красную паутину возникло за пределами Пустоты.
Ранд шагнул сквозь проход на голую землю, Дашива и остальные – за ним. Ранд освободил Источник, как только прошел последний. Нахлынуло ощущение потери, когда саидин покинула его, когда связь с Аланной стала едва ощутима. Это чувство не было таким сильным, почти безграничным, пока Льюс Тэрин был с ним.
Золотое солнце над головами уже заметно клонилось к горизонту. Порыв ветра взвивал пыль из-под сапог, но не дарил прохлады. Проход открылся на свободной площадке, ограниченной веревкой, натянутой между четырьмя деревянными столбами. Около каждого из них стояли по двое часовых в коротких мундирах и заправленных в сапоги мешковатых штанах, на бедрах у всех висели странно изогнутые мечи, чем-то похожие на змею. У некоторых пышные усы свисали до подбородка или густой бороды, у всех были большие выступающие носы и темные выпуклые глаза. Увидев Ранда, один из них бросился бежать.
– Что мы здесь делаем? – спросил Дашива, удивленно оглядываясь.
Вокруг раскинулось море островерхих палаток, серых или грязно-белых, и во все стороны тянулись коновязи, к которым были привязаны уже оседланные кони. Кэймлин, скрытый деревьями, лежал в нескольких милях отсюда, а чуть дальше – Черная Башня, но Таим ни о чем не узнает, если только у него нет здесь своих шпионов. Одной из задач Федвина Морра было слушать, точнее, ощущать, не пытается ли кто-нибудь шпионить. Во все стороны от веревок прокатилось журчание голосов, и мужчины, все как один с внушительными носами и характерной формы мечами, поднялись с корточек и повернулись к Ранду, выжидательно глядя на него. Здесь были и женщины – салдэйки часто следовали на войну за мужьями, по крайней мере, так водилось среди людей благородного звания и офицеров. Но сегодня никаких женщин.
Поднырнув под веревку, Ранд зашагал прямо к палатке, отличающейся от других только знаменем, укрепленным перед ней на флагштоке – три простых красных цветка на голубом поле. Три королевских пенни. Им нипочем даже салдэйские зимы, эти красные цветы всегда появлялись первыми и после лесных пожаров. Цветы эти неистребимы: герб Дома Башир.
В палатке находился сам Башир, в сапогах со шпорами и с мечом у бедра. К сожалению, Дейра была с ним, в платье для верховой езды того же оттенка, что и серая куртка мужа, без меча, конечно. Однако длинный кинжал, висящий на наборном поясе из тяжелых серебряных круглых пластин, вполне заменял его. Засунутые за пояс кожаные рукавицы свидетельствовали о том, что она много ездит верхом.
– Я рассчитывал, что у меня есть еще несколько дней, – сказал Башир, поднимаясь со складного походного кресла. – По правде говоря, я надеялся, что есть еще неделя. Я собирался вооружить большую часть остатков армии Таима так, как мы планировали с юным Мэтом. Собрал в мастерских всех изготовителей арбалетов, которых смог найти, и они делают их с такой скоростью, с какой свинья плодит поросят. Но пока вооружены арбалетами и умеют с ними обращаться не больше пятнадцати тысяч. – Вопросительно взглянув на Ранда, он поднял серебряный кувшин с походного стола, на котором были разложены карты. – У нас есть время выпить пунша?
– Никакого пунша, – нетерпеливо ответил Ранд. Башир уже говорил ему о мужчинах, найденных Таимом, но не способных научиться направлять, однако он почти все пропустил мимо ушей. Если Башир считает, что обучил их, этого достаточно. – Дашива и еще три Аша’мана ожидают снаружи. Как только к ним присоединится Морр, мы будем готовы. – Он пристально посмотрел на Дейру ни Галине т’Башир, горой возвышающуюся над своим миниатюрным мужем, с ее соколиным носом и глазами, по сравнению с которыми глаза сокола выглядели просто кроткими. – Никакого пунша, лорд Башир. И никаких жен. Только не сегодня.
Дейра открыла рот, ее темные глаза вспыхнули.
– Никаких жен, – повторил Башир, приглаживая костяшками пальцев прошитые сединой усы. – Я распоряжусь. – Повернувшись к Дейре, он протянул руку. – Жена, – сказал он.
Ранд вздрогнул, даром что голос Башира прозвучал очень мягко, и замер в ожидании, не вмешиваясь.
Дейра сжала губы и сурово посмотрела сверху вниз на мужа – сокол, снисходящий до мыши. Хотя Башир, конечно, ничуть не походил на мышь, тоже сокол, но... помельче. Она глубоко вздохнула, даже от вздоха Дейры, казалось, могла содрогнуться земля. И, отцепив кинжал от пояса, вложила его в руку мужа:
– Мы обсудим это позднее, Даврам. Подробно.
В один прекрасный день, когда будет время, решил Ранд, он непременно заставит Башира рассказать, как все это происходит. Если у него когда-нибудь будет время.
– Подробно, – согласился Башир, усмехаясь сквозь усы и засовывая кинжал за пояс. Может, этот человек просто самоубийца?
Веревку сняли, и Ранд стоял с Дашивой и остальными Аша’манами, дожидаясь, пока девять тысяч легкой салдэйской кавалерии выстраивались позади Башира в колонну по трое. Еще дальше располагались пятнадцать тысяч пеших, называющих себя Легионом Дракона. Ранд мельком видел их. Все в синих мундирах, застегивающихся на пуговицы сбоку, чтобы не нарушалось изображение красно-золотого Дракона на груди. По большей части они были вооружены арбалетами со снабженными стальными наконечниками стрелами; некоторые несли тяжелые, неуклюжие щиты, но копий не было ни у кого. Какие бы странные идеи ни возникли у Мэта и Башира насчет того, как их следует вооружить, Ранду очень хотелось надеяться, что они не приведут весь этот легион к гибели.
Дожидаясь, Морр ухмылялся, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения. Может, он просто рад снова надеть черный мундир с серебряным мечом на воротнике. Однако Эдли и Наришма ухмылялись почти так же, и, если уж на то пошло, Флинн недалеко ушел от них. Они знали теперь, куда отправляются и что им придется делать. Дашива хмуро смотрел в пространство, как обычно, его губы беззвучно шевелились. Как обычно. Салдэйки, собравшиеся позади Дейры, тоже молчали и хмурились, наблюдая. Орлы и соколы, вот кого они напоминали – со взъерошенными перьями и в ярости. Ранда не волновали их хмурые взгляды и кислые мины. Если он готов встретиться лицом к лицу с Нандерой и остальными Девами после того, как отстранил их от участия в этом деле, то и салдэйские мужчины уж как-нибудь вытерпят подробные обсуждения любой продолжительности. Сегодня, если Свету будет угодно, ни одна женщина не умрет из-за него.
