– Милорд Дракон, – пробормотал он с поклоном. – Миледи Та’верен.
– Шутка, – пробурчала Мин, когда Ранд вопросительно приподнял бровь.
– Возможно, – промолвил Добрэйн, чуть пожимая плечами, – однако половина знатных дам города теперь, подражая леди Мин, носят яркие цвета. Штаны, которые выставляют ноги напоказ, и многие в куртках, что едва прикрывают даже... – Он благоразумно закашлялся, сообразив, что у Мин куртка бедра не закрывает.
Мелькнула мысль, не заявить ли ему, что у него очень красивые ноги, пусть на самом деле они кривые, но потом Мин передумала. Наедине с ревностью Ранда можно забавляться, но она не хотела, чтобы он вдруг обрушился на Добрэйна. И боялась, что Ранд на это способен. Кроме того, шутка получилась бы так себе; а лорд Добрэйн Таборвин не из тех, кому по вкусу даже чуточку грубоватые шутки.
– Так что ты, Мин, тоже мир изменяешь. – Ухмыляясь, Ранд щелкнул ее по носу. Он ее по носу щелкнул! Словно ребенка, с которым в игрушки играет! А хуже то, что она, будто дурочка, ухмыляется ему в ответ. – Как видно, куда в лучшую сторону, чем я, – продолжил он, и в этот миг мальчишеская улыбка исчезла как туман.
– Все ли благополучно в Тире и Иллиане, милорд Дракон? – поинтересовался Добрэйн.
– В Тире и Иллиане – все хорошо, – мрачно ответил Ранд. – Что у вас для меня, Добрэйн? Садитесь. Садитесь же. – Он указал на ряд стульев, и сам сел на один из них.
– Я действовал согласно вашим письмам, – промолвил Добрэйн, усаживаясь напротив Ранда, – но, боюсь, хорошего сообщу мало.
– Я принесу чего-нибудь выпить, – напряженным голосом промолвила Мин.
Письма? Не слишком-то легко вышагивать в сапожках на каблуках – она, конечно, с детства к ним привыкла, но очень уж неудобная обувка, – да, нелегко, но гнев со многим помогает справиться. Мин подошла к большому зеркалу, где на золоченом столике стояли серебряный кувшин и кубки. Она принялась разливать приправленное пряностями вино, яростно его расплескивая. Слуги всегда припасали лишние кубки, в расчете на возможных посетителей, хотя у нее гости бывали редко, разве что Сорилея или эти знатные дуры. Вино было чуть теплым, но для них сойдет. Она получила два письма, а Добрэйн наверняка не меньше десятка! Она поспорить готова! Двадцать! Гремя кувшином и кубками, она прислушивалась к разговору за спиной. Что они затевали, со своей доброй дюжиной писем?
– Судя по всему, Торам Райатин пропал, – говорил Добрэйн, – хотя, по крайней мере, слухи утверждают, что он жив. Судя по слухам, Давед Ханлон и Джерал Мордет – Падан Фейн, как вы его называете, – его покинули. Кстати, сестру Торама, леди Айлил, я поселил в богатых покоях, со слугами, которые... достойны доверия. – Судя по тону, последнее он явно подразумевал в отношении себя самого. Женщине переодеться не удастся без того, чтобы он этого не узнал. – Я могу понять то, что сюда привели ее и лорда Бертома, и прочих, но Благородный Лорд Вейрамон?.. Или Благородная Леди Анайелла? Зачем? Не стоит говорить, что и у них слуги тоже достойны доверия.
– Как вы узнали, что женщина хочет меня убить? – задумчиво промолвил Ранд.
– Ей известно ваше имя? – Судя по тону, Добрэйн не шутил.
Ранд задумчиво склонил голову набок, потом кивнул. Кивнул! Только бы не вернулись голоса, которые его донимали!
Он сделал движение рукой, словно бы сметая всех женщин, желавших его смерти. Опасная вещь. Мин не хотела его убивать, это уж точно, но не возражала бы, если б увидела, как к нему заходит Сорилея с розгой в руке! Штаны не очень-то спасут.
– Вейрамон – глупец, который делает слишком много ошибок, – сказал Ранд Добрэйну. Тот согласно кивнул. – Моя ошибка в том, что я думал, будто сумею использовать его. Кажется, он все равно счастлив близостью к Возрожденному Дракону. Что еще?
Мин протянула Ранду кубок, и он улыбнулся ей, хотя вино и выплеснулось ему на запястье. Может, решил, что это случайно.
– Еще... И мало, и много... – начал Добрэйн, потом дернулся: вино из кубка, который Мин ему сунула, плеснуло через край. Девушке очень не понравилась роль служанки из таверны. – Благодарю вас, миледи Мин, – любезно пробормотал он, но, взяв кубок, покосился на девушку. Она же гордо пошла наливать вина себе.
– Боюсь, леди Каралайн и лорд Дарлин находятся в городе, во дворце леди Арилин, – продолжал кайриэнский лорд, – под защитой Кадсуане Седай. Возможно, «защита» не вполне верное слово. Я хотел повидаться с ними, однако мне отказали. Но я слышал, что они пытались покинуть столицу и их привезли назад, как мешки с зерном. В одной сплетне утверждалось, что их привезли именно в мешках. После встречи с Кадсуане я готов поверить этому.
– Кадсуане, – пробормотал Ранд, и Мин ощутила холодок. Испуга в его голосе не слышалось, но явно сквозило беспокойство. – Мин, как мне, по-твоему, следует поступить с Каралайн и Дарлином?
Мин вздрогнула от столь внезапного приглашения принять участие в разговоре, и вино пролилось на одежду. Девушка опечаленно посмотрела на винные пятна, расплывающиеся на шелковой блузе кремового цвета и на штанах.
– Каралайн поддержит Илэйн в притязаниях на Солнечный Трон, – хмуро промолвила она. Вино слишком остыло и вряд ли теперь отстирается. – Дело не в видениях, я ей верю. – Мин не глядела на Добрэйна и не видела, как тот кивнул. Теперь всем известно о ее видениях. И каков результат? Косяком пошли знатные дамы, желающие узнать будущее; они уходили обиженными – она каждой сообщала, что ничего сказать не может. Большинство не удовольствовалось бы той малостью, что ей открылась; ничего ужасного – и никаких чудес вроде тех, какие расписывают на ярмарках гадалки и предсказатели будущего. – А что до Дарлина... Если не упоминать о том, что он женится на Каралайн, после того как она выжмет его и вывесит сушиться, могу сказать только одно – однажды он станет королем. Я видела на его голове необычную корону, с мечом спереди, но знать не знаю, какой страны эта корона. Ах да, вот еще. Умрет он в своей постели, а она его переживет.
Добрэйн поперхнулся вином, принялся вытирать губы льняным платком. Большинство из тех, кто знал, не верил. Вполне довольная собой, Мин допила вино из своего кубка. И вдруг захлебнулась и закашлялась, выдергивая платочек из рукава, чтобы утереть губы. О Свет, она себе весь осадок, верно, налила!
Ранд просто кивнул, уставясь в кубок.
– Значит, они будут жить, чтобы доставлять мне хлопоты, – пробормотал он очень тихо. Слова пали как камни. Тверд как сталь, ее пастух. – И то, что я делаю...
Внезапно он повернулся, оглянулся на двери. Одна из створок открылась. У него очень чуткий слух. Мин не слышала ничего.
Среди вошедших Айз Седай Кадсуане не было, и Мин почувствовала, как напрягшиеся было мышцы расслабились. Пока Рафела закрывала дверь, Мерана присела в глубоком реверансе перед Рандом, хотя ореховые глаза Серой сестры не упустили ни Мин, ни Добрэйна; потом и круглолицая Рафела присела, широко раскинув голубые юбки. Поднялись они лишь по жесту Ранда и плавно двинулись к нему. Дородная Голубая сестра изредка касалась рукой шали, словно напоминая себе, что та еще на месте. Мин уже видела похожие жесты – у сестер, принесших обет верности Ранду. Они с трудом свыклись с этим. Лишь Белая Башня распоряжается Айз Седай, но теперь... Ранд поманит пальцем и они идут, укажет – и они бегут. Айз Седай с королями и королевами говорят на равных, однако айильские Хранительницы Мудрости называют их ученицами и полагают, что их приказы они будут исполнять вдвое быстрее, чем Рандовы.
