– Ну как, Том, он согласился? – тихо спросил Мэт, хмурым взглядом провожая Люка.
– Мы можем ехать с ним, когда он покинет Эбу Дар, – ответил Том. – Разумеется, за плату. – Он фыркнул, распушив усы, и раздраженно провел пятерней по белым волосам. – За те деньги, что он хочет, мы вроде бы будем как сыр в масле кататься, есть и спать, как короли, но, зная его, я очень в этом сомневаюсь. Преступниками он нас не считает, поскольку мы все еще на свободе, но понимает, что мы от чего-то бежим, иначе отправились бы в путь как-нибудь сами, без него. К несчастью, с места он намерен стронуться самое раннее только весной.
Мэт мысленно выругался самыми отборными ругательствами. Только весной. Свет знает, что с ним до весны сотворит Тайлин, что заставит его делать. Может, не такая уж плохая мысль попросить Ванина увести лошадей.
– Дай-ка мне еще время в кости поиграть, – сказал Мэт, словно это было неважно. – Если он заломил столько, сколько ты говоришь, надо набить кошелек потолще. Про Шончан можно одно сказать – проигрывать они не прочь. – Он старался осторожно обращаться со своей удачей и пока еще не нарвался на угрозу перерезать ему глотку за жульничество, по крайней мере, с тех пор как сумел на своих двоих выбраться из дворца. И начинал верить, что удача помогает ему и в игре и что есть все-таки хоть какая-то польза от того, что он та’верен.
Беслан смотрел на Мэта сосредоточенно. Смуглый стройный мужчина, моложе Мэта, он был беспутным повесой, когда Мэт с ним познакомился, всегда готовым прошвырнуться по тавернам и покуролесить, особенно если гулянка завершалась женщинами или доброй схваткой. Однако с приходом Шончан он значительно посерьезнел. Для него Шончан были очень серьезным вопросом.
– Мэт, моя матушка будет не слишком довольна, если прознает, что я помогаю ее лапочке покинуть Эбу Дар. Еще женит меня на какой-нибудь косоглазой образине с усами, как у тарабонского пехотинца.
Мэт поморщился. Хотя прошло уже немало времени, он все не мог привыкнуть к тому, что сын Тайлин не видит ничего зазорного в поведении своей матери. Ладно, хоть Беслан полагал, что она стала вести себя с Мэтом немного собственнически – всего лишь немного, заметьте! – но это была единственная причина, по которой он помогал Мэту. И заявлял при этом, что Мэт нужен его матери для того, чтобы отвлечься от мыслей о соглашениях, которые навязали ей Шончан! Мэту порой хотелось вновь оказаться в Двуречье, где по крайней мере знаешь, что думают другие. Порой даже очень хотелось.
– А теперь мы вернемся во дворец? – сказал Олвер, вернее, потребовал, а не спросил. – У меня урок чтения с леди Риселле. Она, когда мне читает, разрешает класть голову ей на грудь.
– Примечательное достижение, Олвер, – сказал Том, поглаживая усы и тем самым скрывая улыбку. Наклонившись к двум другим мужчинам, он понизил голос, чтобы его слова не достигли ушей мальчика. – На столь великолепную подушку мне она разрешает положить голову только после того, как заставит сыграть на арфе.
– Риселле всех заставляет сначала ее развлечь, – знающе усмехнулся Беслан, и Том изумленно воззрился на него.
Мэт застонал. На этот раз – не из-за боли в ноге или того обстоятельства, что каждый мужчина в Эбу Дар, за исключением Мэта Коутона, выбирает сам, на чью грудь ему положить голову. Нет, у Мэта в голове вновь катились игральные кости. Его ожидало что-то скверное. Что-то очень плохое.
Глава 16
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
На обратном пути к городу пришлось пройти больше двух миль по низким холмам, и ходьба изгнала было боль из ноги Мэта, но нога разнылась вновь к тому времени, когда путникам с косогора открылся вид на Эбу Дар. Город, раскинувшийся за непомерно толстыми, белыми оштукатуренными стенами, которые ни разу за время своего существования не поддались осадным катапультам, тоже был белым, хотя возвышавшиеся над стенами остроконечные купола были в разноцветную полоску. Здания в белой штукатурке, белые шпили и башни, белые дворцы как будто светились изнутри даже в такой серый зимний день. Кое-где верхушки башен были разбиты, щерились неровной кладкой, на месте разрушенных зданий виднелись провалы, хотя, по правде говоря, шончанское завоевание особого ущерба не принесло. Шончан оказались слишком стремительны, слишком сильны и овладели городом прежде, чем защитники успели организовать оборону, а редкие очаги сопротивления были подавлены быстро.
Как ни удивительно, падение города мало сказалось на торговле даже в это время года. Шончан поощряли торговлю, только потребовали от купцов, капитанов кораблей и судовых команд дать клятву повиноваться Предвестникам, ждать Возвращения и служить Тем, Кто Возвращается На Родину. Каждодневная жизнь почти не изменилась, и потому возражали немногие. Всякий раз, как Мэт видел просторную гавань, кораблей там становилось все больше. Сегодня днем, казалось, по рядам кораблей можно было пройти от самого Эбу Дар до Рахада, городских кварталов на другой стороне залива, куда Мэт лучше бы не ходил во второй раз. В первые дни, когда Мэт только-только встал на ноги, он частенько хаживал в порт. Интересовался он вовсе не необычными шончанскими кораблями, чьи паруса как будто имели тонкие прожилки-ребра, не глядел и на суда Морского Народа, на которых Шончан переделывали оснастку и заменяли команды своими людьми, – он высматривал вымпелы с Золотыми Пчелами Иллиана, или с Рукой и Мечом Арад Домана, или с Полумесяцами Тира. Сегодня Мэт их не выискивал. Он едва скользнул взглядом по гавани. Вертевшиеся в голове игральные кости грохотали, как гром. И что бы они не сулили, вряд ли это ему понравится, считал Мэт. Когда кости предостерегали его таким образом, последующие события редко нравились Мэту.
Из громадной арки в стене вытекал бесконечный поток людей и повозок, и пешеходам приходилось чуть ли не протискиваться в ворота, поскольку в город к тому же, двигаясь не быстрее улитки, вползала плотная колонна фургонов и воловьих упряжек, и тянулась она почти от самого косогора. Все верховые принадлежали к Шончан, кто – смуглый, как Морской Народ, кто – белолицый, как кайриэнцы, но среди прочих они выделялись не только этим. Некоторые из Шончан-мужчин носили широкие штаны и диковинные узкие куртки с высокими тесными воротниками, подпиравшими подбородок, с рядами нашитых спереди блестящих металлических пуговиц, другие были облачены в свободные, затейливо вышитые кафтаны, длиной не уступавшие женским платьям. Все они были Высокородными, как и женщины в необычного покроя платьях для верховой езды, которые были сшиты, казалось, узкими складочками; их юбки-штаны открывали взорам щиколотки в цветных сапожках, а широкие рукава свисали чуть ли не до стремян. Кое у кого кружевные вуали оставляли открытыми лишь глаза, скрывая лица от низкорожденных. Большинство всадников, однако, носили ярко раскрашенные доспехи из перекрывавших друг друга пластин. Среди воинов встречались и женщины, хотя из-за раскрашенных шлемов, напоминавших головы чудовищных насекомых, не разобрать было, кто есть кто. Ладно, хоть среди них не наблюдалось черно-красных Стражей Последнего Часа. Рядом с ними даже Шончан чувствовали себя не в своей тарелке, и этого Мэту было достаточно, чтобы обходить Стражей стороной.
