Ради трех рублей экономии тащиться на
общественном транспорте бог знает куда, когда в двух шагах от дома есть хороший
магазин! Воистину, нет предела человеческой жадности!
– Семга! – воскликнула Юля. – А
ее зачем приволокла, двести рублей килограмм!
– Кошки голодные!
– Ты собралась кормить Семирамиду и
Клауса семгой!!! – воскликнула девушка.
А Сережка ехидно добавил:
– Слушай, Лампа, признайся честно, ты
раньше работала в прислугах у Березовского!
– Я хотела как лучше, – принялась я
бестолково оправдываться, – пельмени есть вредно, курица с овощами
полезней. Кстати, окорочка содержат сплошной холестерин, а грудки нет.
Опять повисло молчание. Потом Юля со вздохом
сказала:
– Ты знаешь, где мы работаем?
Я помотала головой.
– Мама – хирург, – пояснила
Юля, – Сережа служит в рекламном агентстве, а я пока учусь на факультете
журналистики и подрабатываю в газете. Мы просто не можем позволить себе каждый
день авокадо, семгу и шоколадные конфеты… Конечно, Кате частенько перепадают от
больных конверты, да и Сережка неплохие деньги приносит, но нам нужно скопить
на отдых, одеться, заплатить за квартиру, бензин, Кирюшкину секцию, да еще есть
четыре бабушки, ну не бросить же их жить на одну пенсию!
– Почему четыре? – удивилась я.
Сережка развернул трюфель и сунул в рот.
– Мать четыре раза выходила замуж,
прикинь, сколько у нее свекровей?
– Она помогает всем матерям бывших мужей?
Но почему?
Юля улыбнулась:
– Так фишка легла. Просто пойми: две тысячи
в неделю – предел на жратву.
– Ладно вам ее ругать, – неожиданно
вступился за меня Кирюшка, – ну не знал человек, чего теперь, расстрелять?
– Но мы не доживем до зарплаты, –
резюмировала Юля.
– У меня лежит сто долларов в копилке,
сейчас принесу! – выкрикнул мальчишка и унесся.
– Кирка прав, – вздохнула
девушка, – давайте съедим этих вкусненьких курочек, раз уж они все равно
тут.
Но мне отчего-то расхотелось ужинать, и,
сославшись на головную боль, я ушла в гостиную и легла на диван.
Наверное, придется всерьез пересмотреть свои
привычки. В прежней жизни сто долларов не значили ничего, в этой становились
огромной суммой.
Дверь скрипнула, послышался цокот коготков. Я
всхлипнула и уткнулась в подушку. В ту же секунду бархатные мордочки принялись
тыкаться в затылок. Я повернула голову набок, и два язычка принялись быстро
слизывать со щек слезы. Надо же, Муля и Ада пришли меня утешать, хоть кому-то
жаль неумеху. Сейчас мопсихи мне не показались уродливыми. Наоборот, их
тупорыленькие мордочки выглядели обаятельными. Удивительное дело, но от них
совсем не пахло псиной, шкурка издавала слабый аромат ментола, а от морд
исходил запах геркулесовой каши.
– Лампа, не плачь, – внезапно сказал
один из мопсов. От неожиданности я подскочила и увидела в ногах Кирюшу.
– Не плачь, – повторил
мальчик, – я тебе помогу.
– Как?
– Гляди, – он сунул мне в руки
листок.
Глаза побежали по строчкам: «Распорядок дня.
Подъем в семь, завтрак, гулять с собаками. Они должны пописать три раза,
покакать один. Потом помыть посуду, убрать комнаты…»
Я с изумлением поглядела на Кирку, он
скрупулезно расписал все мои обязанности.
– Дальше смотри, – велел мальчишка.
Следующий листок назывался «Меню». Завтрак –
каша, хлеб, сыр; ужин – сосиски, пельмени, котлеты.
– Это я так, для примера написал, –
сообщил Кирюшка, – можно иногда картошечку пожарить или яичницу
сварганить.
Я с глубоким уважением покосилась на
неожиданного помощника. Ему и впрямь пришла в голову отличная идея. Если
постоянно держать перед глазами подобную шпаргалку, трудно что-нибудь забыть.
– Лампа! – заорал Сережка. –
Давай сюда бегом, одна нога здесь, другая там!
Ожидая всего самого плохого, я влетела в
кухню.
– Тебе ножку или грудку? – как ни в
чем не бывало поинтересовалась Юля. – Куры – восторг!
– Кстати, масло отличное, – добавил
Сережка, – на вологодское похоже.
Я почувствовала, как в груди будто лопнула
туго натянутая веревка. Ребята явно старались приободрить меня. В эту секунду
Кирюшка заорал:
– Глядите, у нас в прихожей мобильный,
Сережка, тебе на работе выдали?
– Нет! – крикнул брат.
– А чей он тогда? – не успокаивался
мальчик.
Я хотела было ответить: «Мой», но вовремя
осеклась. У меня теперь нет сотового, он остался в прошлой жизни, вместе с
ключами и кошельком. А этот я ухватила в квартире Константина, в туалете, на
полочке, машинально, так как привыкла всегда иметь при себе трубку. Похоже, я
становлюсь профессиональной воровкой: сначала сумочка, теперь «Сименс».
– Чей он? – продолжал настаивать
Кирик.
– На улице нашла, – медленно
ответила я. – Надо вернуть владельцу, но как узнать его имя?
– Очень просто, – ответил Сережа,
разглядывая аппарат. – Подключен к «Билайн», нужно поехать на фирму и
спросить, на кого зарегистрирован. Займись, Лампа. Вот хозяин обрадуется!
Небось заплатит тебе за хлопоты!
Я молча вцепилась зубами в грудку. Определенно
делаю успехи. Во всяком случае, я соврала так легко и естественно, словно
занималась обманом всю жизнь.
Посуду сегодня помыла быстрей, чем вчера,
потом, поколебавшись секунду, оттерла плиту. Без потеков и пятен она выглядела
намного симпатичней.
Ночью никак не могла уснуть. На диван, кроме
Мули, пришла еще и Ада. Я просто извертелась, пытаясь вытянуть между ними ноги.
Но, честно говоря, в основном спать мешали мысли. Где найти любовницу Кости,
женщину, имевшую ключи? И вдруг в голову пришло простое, как грабли, решение.
Поеду завтра еще раз к Маргарите, возьму у нее ключи, вернусь к Константину,
положу на место сотовый и поищу телефонную книжку. От радости я взбрыкнула
ногами, и мопсихи возмущенно засопели.
Звонок будильника рухнул на мозги, как
молоток. Собаки подскочили, меня сдуло с кровати. Вылетев в коридор, я заорала:
– Всем подъем, быстро!
Раздались стонущие звуки.
