С этими словами он ужом скользнул в коридор, и
мы остались вдвоем. Неожиданно гладильщица шумно вздохнула, рухнула на табурет
и, кивнув на пустой обшарпанный стул, безнадежно сказала:
– Чего уж там, садитесь. Левчик прав,
давайте тут побеседуем, коли нужда заставляет. Только я его не убивала, и Сеня
никогда бы не стал ножом резать, вот из пистолета мог в состоянии аффекта
пальнуть, а ножом никогда.
– Отчего вы решили, что Константина
ударили колюще-режущим предметом? – решила я подделаться под милицейский жаргон.
– Как? – оторопела Лена.
Я пожала плечами:
– Катукова убили выстрелом в голову.
Костюмерша вновь покраснела:
– Боже, Сеня не мог…
Я решила немного успокоить Лену и миролюбиво
сказала:
– Мы подозреваем, что убийство совершила
одна из любовниц жертвы, женщина, которая имела ключи от его квартиры.
Литвинова напряглась, потом полезла в карман
жакетика и закурила длинную, коричневую, пахнущую ванилью сигарету. Странное
дело, дым совершенно не раздражал меня, наоборот, даже показался приятным.
– Ну были у меня ключи, – размеренно
сообщила Лена, – еще не сразу научилась ими дверь открывать, замки хитрые.
Только потом он у меня их отобрал, для другой понадобились… Сволочь он,
сволочь, кобель, ненавижу, терпеть не могу.
Внезапно она ухватилась руками за голову и
завыла, словно пожарная сигнализация.
– Ах, какая сволочь, так ему и
надо! – вылетало из ее перекошенного рта время от времени.
Неожиданно мне стало ее жаль, наверное, Лена
до сих пор любила Костю… Я встала, подошла к костюмерше и обняла ее за плечи.
Лицо Лены пришлось как раз на уровне моего живота. Женщина уткнулась в меня
носом и глухо сказала:
– Вам не понять, небось живете замужем,
без хлопот…
Я пожала плечами:
– Напротив, я очень хорошо знаю, что к
чему. Недавно ушла от мужа, который мне изменял…
– Ну да? – удивилась Лена и подняла
лицо.
– Да, – подтвердила я, – сама
чуть с ума от злости не сошла, когда узнала… Вы расскажите все, легче станет.
Костюмерша вытащила носовой платок,
высморкалась и сказала:
– Ну слушай, какие дуры на свете бывают.
Замуж Леночка Литвинова выскочила рано,
едва-едва исполнилось восемнадцать. Муж попался замечательный, не пил, не
курил, целыми днями мастерил на кухне какие-то устройства. Иван служил
инженером и мечтал изобрести вечный двигатель. Лену немного раздражали грязь и
инструменты, но, если посмотреть вокруг, у других супруги оказались совсем
никуда: пили горькую, а потом дрались. Ленины соседки по подъезду частенько
заскакивали к Литвиновой за деньгами, брали в долг до получки. Сунув требуемую
сумму в карман, вздыхали с завистью:
– Ох, и повезло тебе с мужем.
Вздыхали, вздыхали – и сглазили. Как-то раз
Леночка, придя домой, обнаружила мужа в слезах на кровати. На все вопросы жены
мужик молчал, только кивал головой и рыдал. Испуганная Лена вызвала «Скорую
помощь». Приехавший врач велел вызывать психиатрическую перевозку.
Маниакально-депрессивный психоз – так мудрено называлась болячка. Восемь лет
бегала бедная баба из одной клиники в другую, но результат везде оказывался
одинаков. Чуть подлеченного мужа выдавали на руки, за короткой фазой ремиссии
следовала стадия глухой депрессии. Муж сидел, тупо глядя в одну точку, потом
пытался покончить с собой. В конце концов ему это удалось, причем не дома, а в
больнице. Знакомые советовали подать в суд, но Лена даже рада была, что за
мужем недоглядели, потому что кончился многолетний кошмар. Года два она пожила
в свое удовольствие, одна, благо квартиру имела отдельную и никто за ней не
следил. Потом заволновалась. Возраст стремительно приближался к тридцати,
следовало выйти замуж, устроить жизнь, родить ребенка… Но кавалеры все
попадались несерьезные – с удовольствием приходили в гости, ели изумительные
пироги, укладывались спать на крахмальных простынях, но замуж не звали, а время
шло. Поэтому, когда наконец нашелся во всех смыслах положительный Семен, Лена,
не задумываясь, тут же побежала в загс. Правда, червячок сомнения поднял
накануне регистрации голову – жених был не слишком красив, не больно умен, не
шибко богат, а главное, Леночка не испытывала никакого трепета, когда Сеня невзначай
брал ее за руку…
Свадьба состоялась в январе, потом потекли
будни. Разнились они только программой телевидения, Сеня оказался не большим
охотником до гулянок и, хотя работал в театре охранником, никогда не смотрел
спектакли.
Однажды он пришел домой и спросил:
– Слышь, Ленк, тебе в ателье не надоело?
Жена, всю жизнь проработавшая закройщицей,
только вздохнула. Ей не просто надоело, а обрыдло щелкать ножницами.
– В театре ищут костюмершу, –
пояснил муж, – оклад на сто рублей больше, пойдешь?
Если бы бедный охранник мог себе представить,
какие ужасные последствия повлечет переход жены в театр! Буквально на второй
день Леночка столкнулась с Костей. Катуков пришел за камзолом. Робея от
собственной неумелости, новоявленная костюмерша принялась застегивать крючки на
сюртуке. А когда она закончила работу, Костя нежно взял ее ладошку и пропел:
– Ручка какая у тебя маленькая, как у
принцессы!
Лена зарделась, за всю более чем
тридцатилетнюю жизнь ей никогда не приходилось выслушивать комплименты. А Константин
оказался большой мастер в деле обольщения, у нее начался безумный роман.
Естественно, по театру тут же разнесся слух. Что только не делал Сеня, чтобы
отвадить жену от любовника: запирал на ключ, отнимал одежду, пару раз даже
поколотил!.. Но Леночка словно с цепи сорвалась. Тогда Семен кинулся с кулаками
на Костю, но наглый любовник оказался сильней и в честном бою накостылял
обманутому мужу по шее. После этого случая Лена категорично потребовала развод
и через полгода оказалась свободна. Наверное, женщина ждала, что артист
предложит ей руку и сердце, но в их взаимоотношениях ничего не изменилось.
Леночка приходила к любовнику по субботам, к
одиннадцати утра. Втаскивала набитые продуктами сумки, готовила обед, убирала,
потом либо ложились в постель, либо шли куда-нибудь развеяться… А поздно
вечером, около двенадцати ночи, Костя на такси отправлял даму сердца домой.
Раньше Леночка не спорила, она не хотела откровенно дразнить Сеню, не ночуя
дома, но после развода стала намекать Косте на то, что может теперь приходить
почаще, оставаться до утра…
Но Костя только ухмылялся и отвечал:
– Извини, всю неделю занят. Даже хорошо,
что редко встречаемся, каждый раз словно праздник, а то надоедим друг другу…
