Костик рос тихим, улыбчивым, беспроблемным
мальчиком. Люба была под стать ему. Вместе шли на занятия, вместе возвращались
домой. Люба, чувствуя себя хозяйкой, грела приготовленный мамой обед и кормила
Костю. Анна Федоровна варить суп и вертеть котлеты не умела. Зато директриса
частенько ходила на всевозможные заседания, забегала в буфет и приносила домой
диковинные деликатесы – клюкву в сахарной пудре, зефир, глазированные творожные
сырки. Так и жили, никогда не ругаясь и не споря, кому мыть кухню, а кому
туалет. Убирал тот, кто был дома, а потом всю квартиру поручили приводить в
порядок Любаше. Костик приносил тяжелое – картошку, лук, бутылки с молоком и
кефиром…
С самого детства их дразнили «жених и
невеста». В восьмом классе перестали, все равно они всегда были вместе, и всем
надоело дразниться. И у Любы лет с тринадцати не было никаких сомнений: Костик
– ее судьба. Что думал по этому поводу Котя, она не знала.
Новый, 1977 год ребята впервые встречали в
шумной компании, на даче. То ли никогда до этого не пробованный алкоголь ударил
в голову, то ли веселые танцы ослабили стоп-сигнал, но Котя и Любочка
проснулись 1 января в одной кровати. Они сами не понимали, как могла случиться подобная
ситуация, и, честно говоря, боялись ехать домой, ожидая, что матери моментально
все поймут. Но ни Анна Федоровна, ни Наталья Михайловна не заметили ничего
особенного, и юная парочка принялась использовать любую свободную минуту для
расширения сексуального опыта. Расплата грянула в апреле: Люба с ужасом поняла,
что беременна.
Сейчас подобный пердимонокль не поставит
девятиклассницу в тупик. Проблему можно решить на каждом шагу в одном из
многочисленных медицинских заведений, но в 1977 году ситуация была иной. Аборт
делали только по направлению из женской консультации и только в родильных домах
и специализированных клиниках, несовершеннолетние обязаны были являться с
родителями, врач сообщал о «безнравственном поведении» в школу… Впрочем, можно
было избежать подобных неприятностей. Многие гинекологи охотно нарушали закон и
делали операцию без шума, крика и документов за пятьдесят рублей. Но такой
огромной суммы у ребят просто не было. Пришлось идти на растерзание к
родителям. Но и Анна Федоровна, и Наталья Михайловна восприняли ситуацию на
удивление спокойно. Юных любовников даже не ругали.
– Так и знала, что вы поженитесь, –
вздыхала Наталья Михайловна.
На семейном совете матери приняли решение:
школу необходимо закончить и поступить в институт. О происшедшем никому
рассказывать не надо, пересуды ни к чему. Жить ребята могут вместе, для них
освободят одну комнату, а поженятся позже, уже студентами и совершеннолетними.
Ребенок им сейчас только помеха. Анна Федоровна бралась уладить щекотливое
дело.
Молодежь согласилась со старшим поколением.
Любочка сделала аборт, и они с Костиком начали семейную жизнь. Но дальше все
пошло не по плану. Летом от сердечного приступа, так и не дождавшись свадьбы
дочери, скончалась Наталья Михайловна. Потом, на следующий год, они поступили в
разные институты. Любаша выбрала педагогический, а Котя неожиданно для всех
выдержал конкурс в театральный. Юноша стал поздно приходить домой, пару раз не
ночевал, объясняя отлучки бесконечными репетициями… От него иногда пахло чужими
духами, и в постели он теперь по большей части спал, отвернувшись лицом к
стене.
В феврале Анна Федоровна предложила Любаше
вместе сходить на концерт. Костя уехал на каникулы в Таллин. А после приятного
вечера свекровь завела дома непонятный разговор о полигамности мужчин, терпении
женщины, супружеской измене. Любочка внимательно выслушала, а потом сказала:
– Тетя Аня, что случилось?
В ответ директриса вновь разразилась тирадой о
животной сущности лиц мужского пола. До наивной девушки постепенно дошел смысл
вышесказанного.
– Котя мне изменяет?
Свекровь молча кивнула:
– Видишь ли, детка, есть мужчины, которые
просто не способны удовлетвориться единственной женщиной. Сергей Петрович,
Котин отец, был как раз из таких… Ни одной юбки не пропускал, сколько я от него
натерпелась! Да только куда денешься, двое ребят на руках, сиротить не хотела.
А у тебя никого, и штампа в паспорте нет…
– Он поехал в Эстонию не один?..
Анна Федоровна кивнула:
– У тебя два пути: либо разорвать
отношения, либо терпеть до гроба наличие любовниц.
Любочка, гордо вскинув голову, вышла от
свекрови и в тот же вечер перетащила свои вещи из «семейной» спальни в бывшую
детскую. Ей даже не пришлось ничего объяснять Коте, все сделала Анна Федоровна.
На первый взгляд жизнь не сильно изменилась.
По-прежнему по вечерам пили вместе чай, только потом спать разбредались по
своим кроватям. Один раз Люба не выдержала и прокралась к Коте. Студент
погладил ее по голове и сказал:
– Прости, Любань, но ты мне как сестра…
Как ни странно, бывшая жена не обиделась, она
и сама чувствовала нечто подобное… Так и жили, в мире и дружбе, пока однажды, в
июне, когда Анна Федоровна уехала в Кисловодск лечить печень, Костик не привел
в дом девушку.
Наглая, черноволосая мерзавка с ярко
накрашенными ногтями и губами вульгарно хохотала над плоскими Котиными шутками.
Потом парочка заперлась в спальне. Утром девка нахально курила на кухне вонючие
сигареты, едва прикрыв срам Котиной чистой рубашкой, выглаженной Любиными
руками. Люба поняла, что может просто убить беспардонную дрянь, и, громко
хлопнув дверью, ушла в институт. Но на нахалку ничего не подействовало, и она
прожила у Коти до возвращения Анны Федоровны.
Не успела директриса начать распаковывать
чемодан, как Люба влетела к ней в комнату с бумагой. Она нашла обмен. Их
четырехкомнатные апартаменты легко делились на три квартиры, каждый получал
жилплощадь.
После разъезда Любочка продолжала дружить с
бывшей свекровью, а после окончания института пошла на работу в ее школу. Анна
Федоровна, как могла, поддерживала несостоявшуюся невестку, сделала завучем,
вручала по каждому поводу грамоты, без устали расхваливала в кабинетах
начальства. И, естественно, когда Катукова собралась на пенсию, директорский
жезл подхватила Любаня.
С Костиком девушка встречалась редко, но
хорошие отношения поддерживались. Они поздравляли друг друга с праздниками,
обменивались подарками на дни рождения. А два раза в год, 8 Марта и 1 января,
Любаша получала огромные корзины цветов. В Международный женский день это
оказывались, как правило, белые махровые гвоздики. Зато в январе присылались
роскошные темно-красные розы, и было их, вопреки всем принятым правилам, ровно
шестнадцать. Но Люба знала, Костя не ошибается, просто в ту памятную ночь,
когда они фактически стали мужем и женой, ей было ровно шестнадцать лет. Костик
ни разу не пропустил памятную дату, оставалось загадкой, где в советские
времена доставал он элитарные цветы…
