– Послушайте, – проникновенно
сказала я, – мне тоже кажется, что Жене ничего не угрожает, опасность
нависла над Леной. Ее сейчас не следует оставлять одну, вы должны охранять
жену, провожать на работу, запретить выходить в магазин и ни в коем случае не
покидать на ночь.
Николаев послушно кивал в такт словам.
Я вышла на улицу, влезла в удачно подошедшее в
тот же момент маршрутное такси и покатила к метро. Доставая кошелек, я
обнаружила в сумочке пачку «Мальборо». Ну надо же, и не заметила, как украла
сигареты.
Глава 20
В справочном окошке Института скорой помощи
мне вежливо объяснили, где найти Евгению Семеновну Королеву. Лежала Женя в
небольшой палате, где, кроме нее, находились еще две обмотанные бинтами фигуры,
и не поймешь, мужчины или женщины. Впрочем, кровать Жени я вычислила просто: у
изголовья на неудобном стуле с любовным романом в руках скорчилась Лена. Увидев
меня, она вздохнула и отложила книжку. «Страсть в серале» – было написано на
обложке. Ну и ну, читать подобную гадость, когда вокруг лотки переполнены
детективами!
– Это вы? – пробормотала Лена. –
Зачем пришли?
Я поглядела на забинтованных мумий и поманила
Литвинову:
– Поговорить надо.
Женщина покорно вышла в коридор и прислонилась
к стене.
– Понимаете, что убить хотели не Женю, а
вас?
Костюмерша тяжело вздохнула:
– Никого не хотели убивать, шли на
ограбление, вскрыли дверь, замки у меня плохонькие, а тут Женечка на диване
спит, вот и ударили ножом, наверное, с испугу.
– Ну подумайте сами, – принялась я
увещевать женщину, – зачем лезть к вам за грошовой добычей, когда рядом
богатая квартира?
– У Филимоновых жилплощадь на подключке в
милиции и дверь стальная, – пояснила собеседница, – вот и вломились,
куда проще показалось.
– Лена, – строго сказала я, –
убить хотели вас, потому что знали, куда вы спрятали документы, и, пока не
отдадите бумаги мне, листочки синего цвета и негативы, ваша жизнь в жуткой
опасности. Быстро говорите, где схоронили!
Литвинова вздохнула и устало ответила:
– Отцепитесь от меня, а? Чего
примотались? Тут горе, сначала Котика убили, потом сестра чудом в живых
осталась, еще неизвестно, вдруг инвалидом останется, а вы чушь несете. Никаких
синих бумажек, кроме конфетных фантиков, я в глаза никогда не видала, а если
меня убьют, то и хорошо, жить мне теперь незачем, да и не для кого.
С этими словами она исчезла в палате, а я
пошла искать лечащего врача Жени.
Им оказался молодой парень лет двадцати. Хотя,
если успел получить диплом хирурга, да еще работает в Склифе, следовательно,
возраст эскулапа никак не меньше тридцати.
– Королева? – спросил он, бросив
быстрый взгляд на красную книжечку. – Проникающее ножевое в спину. Ей
страшно, невероятно повезло!
– Почему?
– Понимаете, – пустился в объяснения
доктор, – ударили ножом в подреберье. Узкое, длинное лезвие, крови должно
было быть много. Ну и тут начинаются чудеса: во-первых, сердце оказалось не
задето, во-вторых, не поражены крупные сосуды. А кроме того, у Королевой
оказалась очень высокая свертываемость крови. Вообще говоря, это плохо, так как
грозит тромбообразованием, но именно данное обстоятельство и спасло женщине
жизнь. Кровь свернулась и закупорила рану, девушка осталась жива.
– Она что-нибудь говорит?
– Рассказала сущую ерунду. Легла спать, а
очнулась в больнице, небось сразу потеряла сознание после удара.
Я вышла на улицу и полной грудью вдохнула
морозный воздух. После больницы он казался восхитительно свежим и ароматным,
пахло антоновскими яблоками и мандаринами.
Дома, на кухне в мойке, я обнаружила три
грязные чашки с гущей на дне, а на столе несколько испачканных тарелок. Судя по
желтым потекам, Виктория Павловна ела яичницу. «Кстати, могла бы и посуду за
собой сполоснуть», – думала я, включая горячую воду.
– Немедленно выключите, – раздалось
из ванной.
– Почему? – удивилась я, капая на
губку «Фейри».
– Я принимаю ванну, и у меня из крана
льется холодная вода.
– Долго мыться собираетесь?
– Около часа, – сообщила невозмутимо
дама, – только села, а тут вы явились, душечка!
Последнее слово она произнесла крайне ехидно,
наверное, желая дать мне понять, как я помешала водным процедурам.
Но меня теперь не так легко было сбить с
толку. Часы показывали полседьмого. Скоро прибегут ребята, а на ужин у меня
запланирована рыба. Очередная торговка поделилась семейным секретом. Из ее слов
выходило, что самое трудное в этом блюде – чистка картошки. Требовалось
порезать несколько корнеплодов аккуратными кругляшками, потом помазать глубокую
сковородку маслом и устелить дно ломтиками. Потом взять филе окуня, положить на
картошку и чередовать продукты слоями. Последний – обязательно картошка. А
дальше – вот она, основная семейная тайна и «изюминка»! Дальше еще проще.
Хватаете четыре яйца, бьете над миской, наливаете стакан молока и взбиваете,
словно готовитесь печь омлет. Выливаете смесь в сковородку. Солите, перчите,
суете в духовку… крэкс, фэкс, пэкс – сытное, изумительно вкусное блюдо готово
примерно через полчаса.
Напевая, я сделала струю воды потолще. Из
ванной понеслись недоумевающие крики.
– Гав, – сообщила прибежавшая
Рейчел, следом приковыляли скулящие Муля с Адой.
– Ничего, девочки, – утешила я
собак, – в ее возрасте вредно лежать долго в горячей воде, старческое
сердце может не выдержать нагрузки.
