– Никогда не сдавайся. Выход из
безвыходного положения там же, где вход, – выпалила Катя и унеслась.
Я пошла бродить по квартире. Она и впрямь
оказалась большой. От длинного коридора влево и вправо отходили комнаты. Первая
– гостиная, потом кухня, которую явно сделали из двух помещений. Напротив –
детская. Там царил жуткий беспорядок. Все пространство было забито
разбросанными вещами. Книги и игрушки вперемешку валялись на письменном столе,
полу и полках. Возле кровати громоздились обертки от шоколада… Следующей шла
спальня Сережи и Юли. Там тоже было не слишком чисто, но все же аккуратней, чем
у Кирюши. Вплотную к кухне прилегали апартаменты хозяйки. Я отметила, что это
помещение самое маленькое, едва ли десять метров. Диван, кресло, шкаф… Места
для жизни просто нет. У изголовья стопкой высились книги. Я ухватила верхнюю – Маринина,
следующая – Дашкова. Надо же, тоже любит детективы. Интересно, кем она
работает? Похоже, что в этом доме не слишком нуждаются. Мебель, правда,
простая, но новая, у всех в спальнях стоит по телевизору, и вроде у них две
машины.
Последние две комнаты оказались прибранными.
Кровати были застелены пледами, и никакой одежды. Наверное, одну можно занять
мне.
Следующие два часа я безуспешно пыталась
прибраться. Вынесла мусор, помыла посуду и застелила кровати. Устала так, что
затошнило. Сев на кухне, я развела холодной водой отвратительный растворимый
кофе и, чувствуя, как желудок противно сжимается, подумала: «Надо все-таки
научиться зажигать плиту». И тут громко и резко зазвонил телефон. Я вздрогнула
и схватила трубку.
– Слышишь, Лампа, – донеслось из мембраны, –
это я, Катя. Быстро одевайся и отправляйся в Володаевский проезд, квартира
семь, дом девять, метро «Театральная». Там живет Костя Катуков.
– Зачем? – удивилась я.
– Не перебивай, – возмутилась
Катя, – возьмешь у него портфельчик, небольшой, черный, кожаный, и
привезешь на метро «Динамо». Буду тебя ждать у первого вагона в сторону центра
ровно в полдень.
– Прямо так войти и потребовать чемодан?
– Именно. Скажи: «Костя, меня прислала
Катя за документами» – он и отдаст.
– Но я не приготовила ужин, только
чуть-чуть убрать решила.
– Плевать, давай быстрей, –
отреагировала Катя и отсоединилась.
Я принялась бестолково одеваться. Деньги и
впрямь нашлись в спальне, а ключи на вешалке, хуже обстояло дело с одеждой.
Пальто оказалось безнадежно испорчено, сапоги так и не просохли. Пришлось
открыть большой шкаф у входа, там отыскалась темно-розовая куртка, а в спальне
у Кати нашлись подходящие по размеру брюки и пуловер. Я натянула пахнущие
чужими духами вещи и чихнула. Однако странно, что до сих пор не заболела, и
аллергия почему-то не пришла.
Из обуви мне подошли лишь весьма обтрепанные
кроссовки, и, завязав шнурки, я выползла на лестницу. Собаки молча глядели
вслед влажными глазами, и непонятно почему я сказала:
– Ладно, девочки, не скучайте, скоро
вернусь.
Муля и Ада зашевелили толстыми, свернутыми в
кольцо хвостами, Рейчел тихо гавкнула.
Метро оказалось в соседнем доме. Надо сказать,
что данным видом транспорта я не пользовалась много лет, а если честно, то,
выйдя замуж, ни разу. Миша нанял шофера, который возил меня везде, куда надо.
У кассы я порылась в чужом кошельке и, вытащив
десятку, попросила:
– Дайте четыре пятачка.
– Чего? – рявкнула из окошка
старуха. – Какие пятачки?
– Для автомата, – ответила я. –
Хочу в метро попасть.
– Ты, милая, никак проспала пять
лет, – неожиданно ласково ответила бабка, – теперича карточки, и на
твои денежки могу дать на две поездки.
Я кивнула и через секунду держала в руках
бумажный прямоугольничек. Ехать оказалось минут двадцать, и дом стоял недалеко
от метро, в глубине за телеграфом. Радуясь, что так легко достигла цели, я
позвонила в дверь. В ответ – тишина. Пришлось нажать кнопку снова, в «глазке»
мелькнула тень, словно кто-то разглядывал непрошеную гостью.
– Вам кого? – глухо донеслось из
квартиры.
– Здравствуйте, Костя, – вежливо
сказала я, – мы с вами незнакомы, но не волнуйтесь, открывайте. Меня
прислала Катя за черным портфелем, кожаным.
Приоткрылась неширокая щель. Я продолжала
улыбаться изо всех сил.
– Подожди, – велел голос, и дверь
захлопнулась.
Подивившись на странную манеру принимать
гостей, я прислонилась к косяку. Дверь вновь приоткрылась, и рука, на запястье
которой сверкнули дорогие золотые часы, просунула нечто, больше похожее на
планшет.
– Бери и уматывай.
– Большое спасибо, – ответила я.
Дверь хлопнула. Нет, все-таки в нашей стране
много хамов!
У метро торговали хот-догами. Бойкая толстая
тетка, уже успевшая нацепить валенки, подмигнула мне и крикнула:
– Горяченького не хочешь? Иди, с
горчичкой!
Я демонстративно отвернулась, подобную дрянь,
набитую токсинами, не возьму в рот даже под страхом смерти. Все-таки одежда
играет огромную роль: когда выходишь в красивой норковой шубке из «Мерседеса»,
наглые торговки не бросаются с предложением купить малосъедобные продукты.
До «Динамо» я добиралась минут пятнадцать,
хорошо хоть, не понадобилось делать пересадку. На платформе на скамейке сидела
Катя, около нее пристроился крупный мужик, просто гора. На толстой,
колонноподобной шее красовалась маленькая, плоская, словно змеиная, голова. При
виде меня Катя не встала. Лицо ее выглядело изможденным, каким-то серым, глаза
глубоко ввалились, губы побледнели. Хозяйка казалась больной и какой-то
пришибленной.
– Давай! – велел мужик, увидев, что
я притормозила возле Кати.
– Отдай ему портфель, –
прерывающимся шепотом пробормотала женщина.
Я протянула планшетик. Толстяк ухватил вещицу
левой рукой и, неловко орудуя, открыл. Правая рука его неподвижно висела.
Инвалид, значит.
– Ну, падла, – прошипел мужик,
показывая абсолютно пустую сумку, – ну дрянь, обмануть решила.
Катя побледнела еще больше и опять шепотом
спросила:
– Это тебе дал Костя? Внутрь заглядывала?
Ничего не потеряла?
Я почувствовала себя оскорбленной до глубины
души. Ну за кого меня принимают?
– Именно Костя и именно данный портфель.
И потом, я не имею привычки лазить по чужим сумкам.
– Закрой хлебало! – велел мужик.
Я осеклась.
