– Кто там? – бдительно
поинтересовалась я.
– Сборщик подписей от ЛДПР, –
раздался ответ.
Я распахнула дверь и, увидав милую молодую
женщину с усталым лицом, переспросила:
– Кто?
Гостья тяжело вздохнула и принялась заученно
пояснять:
– Скоро выборы в Государственную думу, я
собираю подписи. Наш кандидат во всех отношениях…
Оглядев ее чересчур легкое для холодной осени
пальто, разношенные сапоги и слегка потрескавшуюся лаковую сумочку, я
предложила:
– Проходите на кухню, угощу супчиком.
Над тарелкой горохового супа из копченых
ребрышек поднимался ароматный парок. Агитаторша, назвавшаяся Леной, быстро
проглотила полную тарелку и разоткровенничалась.
Ей пятьдесят три года. Всю жизнь просидела в
НИИ, дослужилась до старшего научного и хорошего оклада. Но тут грянуло
торжество демократии. Родной институт пал жертвой перестройки. Сотрудников
отправили в бессрочный отпуск. Лене еще повезло, удалось оформить
преждевременную пенсию, правда, очень маленькую, просто грошовую, вот и
хватается за любое дело, чтобы хоть чуть-чуть заработать.
Сама она Жириновского вкупе с ЛДПР терпеть не
может, но в его штабе платят за каждую подпись по двадцать рублей, за день
можно и тридцать, и сорок человек выходить.
Лене ближе коммунисты, но у Зюганова полно
полоумных стариков, бегающих по квартирам исключительно из моральных убеждений,
денег Геннадий Андреевич не платит, жадится, вот и приходится Лене агитировать
за шута горохового, сына юриста.
А что делать? Непутевая дочь родила ребенка
без мужа, поднять младенца ох как дорого, на одни памперсы состояние уходит!
Проглотив еще тарелочку обжигающего супа,
агитаторша поинтересовалась:
– Может, возьмете телефонную книжечку,
посмотрите, кто из ваших знакомых мне наверняка лист подпишет!
Внезапно в моей голове словно включили свет.
Знаю, как подобраться к Тане и Славе!
Проводив Лену и велев Кирюшке делать уроки, я
села на кухне и призадумалась. Отличная идея пришла в голову! Сделаю на
компьютере фальшивый подписной лист, прикинусь сборщицей подписей и постучусь к
Молотовой. Попрошу воды, потом пожалуюсь на судьбу и предложу милейшей Танюше
принести телефонную книжку, а потом, уходя, постараюсь изловчиться и утащу ее с
собой. От такой гениальной мысли я даже вспотела. Ну просто Мата Хари, Штирлиц
и Джеймс Бонд в одном флаконе.
От возбуждения я забегала по кухне, за мной
туда-сюда, сопя от напряжения, мотались мопсы. Рейчел лениво поворачивала
голову, следя, как я мечусь между окном и плитой.
Так, следует все продумать до мельчайших
деталей. Скорей всего Молотова отлично знает меня, да еще существует большой
риск нарваться на Михаила. Правда, днем он в основном на работе. Значит, нужно
изменить внешность до неузнаваемости.
Я ринулась в комнату к Кате и распахнула шкаф.
Несколько дорогих костюмов, элегантные брюки, нарядные блузки – все не то.
Потом досмотру подверглась Юлина одежда, и вновь полное разочарование. Да я в
этих коротеньких юбочках и обтягивающих кофточках превращусь в девочку, а хочу
выглядеть старообразной, потрепанной жизнью бабой. Может, у Виктории найдется
необходимое? Пользуясь тем, что противной гостьи нет на месте, я влезла в ее
шифоньер и ахнула. Вот это да!
Огромный трехстворчатый гардероб был забит под
завязку новыми вещами с болтающимися бирками. Чего тут только нет! Шуба из меха
неизвестного животного и кожаная шляпка, штук пять пиджаков, брюки, узкие юбки…
Внизу стройными рядами стояла обувь: несколько пар отличных туфель, элегантные
лодочки, демисезонные и зимние сапоги… Виктория основательно опустошила бутики.
Интересно, зачем ей столько обновок? Замуж, что ли, собралась? Но как бы там ни
было, все эти шмотки тоже не подойдут. Придется идти к метро, там, в маленьком
подвальчике, примостился магазинчик «Секонд-хэнд».
Крикнув Кирке: «Делай уроки, скоро вернусь!» –
я понеслась на барахолку.
Через полчаса, довольная, даже счастливая, я
втаскивала в квартиру огромный пакет. В лавчонке моментально нашлось требуемое
– серо-буро-малиновый трикотажный костюм с юбкой миди и просторным пиджаком. В
придачу к нему светлая блузка, воротник которой завязывался пышным бантом, а на
голову нацеплю клочкастую мохеровую шапочку, писк моды конца шестидесятых. С
этим прикидом великолепно гармонируют мои превратившиеся в опорки когда-то
замшевые сапоги и китайская куртка. Впрочем, жаль, что я ее постирала. Чистая
она выглядит крайне прилично.
Только сначала вещонки следует прополоскать, а
потом продумаем макияж.
Но не успела я запихнуть содержимое пакета в
стиральную машину, как из комнаты Кирюшки донеслась характерная музыка. Так,
все ясно, вместо того чтобы учить географию, он включил телевизор и смотрит
гадкую передачу «Дорожный патруль». А я не хочу, чтобы ребенок любовался на
размазанные по тротуару трупы.
Быстрым шагом я влетела в детскую и велела:
– Немедленно выключи «Дорожный патруль».
– Это «Криминальная хроника», –
возразил мальчишка.
Хрен редьки не слаще!
– Тем более прекрати смотреть – такая
передача не для ребят.
– У нас все в классе смотрят, –
заныл Кирка. – Подумаешь, что я, трупов не видел?..
– Сейчас же выключи, – разозлилась я
и, не найдя пульта, потянулась к кнопкам на панели «Сони» да так и замерла с
протянутой рукой.
Камера показала знакомый мне дом, а
бесстрастный голос комментатора за кадром сообщил:
– Сегодня, в двенадцать часов дня, в
подъезде дома №18 по Селиховскому проезду, на площадке седьмого этажа был
обнаружен труп нигде не работающей Веры Мартыновой.
Я села на пол и, не отрываясь, уставилась на
экран. Камера демонстрировала теперь лежащую ничком Веру. Красивый халат
задрался, выставляя напоказ длинные стройные ноги с безукоризненными по форме
ступнями.
– Ага, – воскликнул Кирка, –
самой интересно! А мне запрещаешь, нечестно это!
– Цыц! – велела я, превращаясь в
слух.
