Испытывая непреодолимое желание немедленно
выплюнуть чудовищную смесь, я пробормотала:
– Уж лучше картошечку пожарить!
– Чистый яд, – тут же заявила
Виктория, – корнеплоды нужно только варить, причем с умом! Первую воду
слить, вторую тоже, и есть без масла. Вы вообще отвратительно питаетесь, ну
ничего, пока я здесь, займусь готовкой, естественно, когда есть время.
Я молча ушла к себе. Никакие возражения не шли
с языка. Слишком хорошо помнила я свой презрительный взгляд, брошенный в первый
день пребывания у Кати на куриные окорочка. Боже, неужели я была такой, как
Виктория!
Вечером домашние с тоской поглядывали в
тарелки.
– Каша «Здоровье», – пробормотала
Юля, ковыряя ложкой в тарелке.
– В самый раз распарилась, –
сообщила Виктория, смакуя угощение.
– Вы уверены, что это еще никто не
ел? – осведомился Сережка.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла
«повариха».
– Выглядит так, словно кто-то уже один
раз угостился кашкой, а потом стошнил в кастрюльку, – пояснил Сережка.
– А почему у тебя на голове пакет? –
быстренько перевела разговор на другую тему Юлечка.
– После тридцати, – откликнулась
гостья, – следует особо тщательно следить за собой, вот ты, например,
Юлия, как ухаживаешь за волосами?
Девушка пожала плечами:
– Просто. Мою, расчесываю, укладываю.
– Вот! – торжественно провозгласила
дама. – Абсолютно неверно. К сорока годам непременно облысеешь. Слушай
внимательно. Берешь стакан кефира, луковицу и три столовые ложки рыбьего жира,
намазываешь смесь на голову и держишь час.
– Фу, – сказал Сережа.
– Но это еще не все секреты, –
воодушевленно вещала Виктория, не замечая наших брезгливых взглядов. – Вот
я вчера купила книжку «Ваша красота», там рассказывают, как правильно красить
волосы, чтобы не нанести им ужасный урон. Оказывается, краску для волос следует
смешать не с водой, а с собственной мочой, тогда пряди не слипнутся.
– Ты хочешь сказать, что под пакетом как
раз такая смесь? – спросил Сережка.
– Да, – ответила Виктория, –
впрочем, уже пора снимать. – И она взялась руками за пакет.
– Только не здесь! – завопил
Сережка, роняя вилку.
– Меня сейчас стошнит, –
пробормотала Юля, выскальзывая за дверь.
Я была с ней солидарна. Слышала, конечно, про
модную ныне уринотерапию, но применять ее на практике…
– Скажите, пожалуйста, какие мы
нервные, – дернула плечом гостья и ушла.
Из ванной послышались плеск воды и ее бодрое
пение.
– Никогда бы не сумел пописать на
голову, – возвестил Кирюшка. – Как она умудрилась сделать такое?
– Хоть ты помолчи, – велел Сережка и
резко отодвинул от себя чашку с чаем. – Спасибо, Лампадель, но у меня весь
аппетит пропал.
Шум воды утих, следом загудел фен. Я стала
собирать тарелки со стола, неожиданно подумав: а что, если Катю уже убили? Ведь
негодяи получили бумаги, и она им больше не нужна! Может, все-таки стоило
обратиться в милицию? Но я слишком долго читала все выходившие в нашей стране
криминальные газеты и знала: правоохранительные органы медлительны,
нерасторопны и склонны верить только неопровержимым доказательствам. А тут
явлюсь я с дурацкими рассказами. В лучшем случае выгонят, в худшем вызовут психиатрическую
перевозку.
По кухне поплыл ароматный дым. Сережка
раскурил «Мальборо».
– Ты бы поменьше табаком
увлекался, – брезгливо заметила я, – желудок испортишь.
Юноша уставился на меня удивленным взором:
– При чем тут желудок?
– Ну когда глотаешь дым, очень горячо в
желудке делается!
– Ой, Лампадель, – расхохотался
парень, – кто же дым глотает, его вдыхают.
– Как? – удивилась я. – Всегда
считала, что глотают.
– Смотри, – ухмыльнулся Сережка и с
наслаждением затянулся.
– Дай попробую, – попросила я.
Сережка протянул пачку. Я зажгла спичку,
поднесла к сигарете…
– Теперь тяни воздух внутрь, в
легкие, – велел «педагог».
Я вдохнула клубы и моментально принялась
судорожно кашлять. На глаза навернулись слезы, рот наполнился горькой слюной.
Бог мой, какая гадость! Отчего же это у курильщиков такие блаженно-довольные
лица? Нет, решено, я только глотаю дым, пусть это не совсем правильное курение,
но мне оно нравится намного больше.
– Эти сигареты крепкие, – пояснил
Сережка, – лучше взять ментоловые или легкий «Вог».
– Спасите, – донеслось из
ванной, – кто-нибудь, на помощь!
Мы бросились на зов. В маленькой парной
комнате стояла с феном в руках Виктория. Безжалостно-яркий свет стоваттной
лампы освещал ее подтянутую фигуру, облаченную в халат.
– Что случилось? – нервно спросила
я.
Гостья, не в силах сказать ни слова, подняла
руку и ткнула пальцем в голову. В следующую секунду мы с Сережей схватились за
руки и постарались не заржать во весь голос. Зрелище было ошеломляющим.
Роскошные, на удивление пышные волосы женщины
блестели словно в рекламе шампуня «Пантин». Пряди красиво изгибались, окаймляя
лицо, прическу можно было счесть идеальной, кабы не одна малюсенькая деталь.
Роскошные кудри сияли всеми оттенками зеленого – от нежно-салатового до густо-изумрудного.
– Ни фига себе! – завопил
появившийся Кирка. – Тетя Вика, ты похожа на взбесившуюся елку!
– Да уж, – пробормотала Юля, –
эффект сногсшибательный.
– Нет, ужас, отчего такое вышло? –
лепетала Виктория, щупая похожие на пучки молодой петрушки волосы. –
Просто безобразие, я подам в суд на магазин. Между прочим, покупала краску не
где-нибудь в подворотне, а в фирменном представительстве «Велла» на Тверской.
Если уж там подделку всучили! Вот, гляди, черным по белому написано – «светлый
каштан». – И она ткнула мне в руки коробочку с изображением молодой
женщины.
– Дай сюда, – велел Сережка и
прочел: – «Фирма гарантирует данный оттенок только при соблюдении всех правил
окрашивания». Да, тебе ничего не светит, тут ничего не написано о том, что
краску можно смешивать с содержимым унитаза! Наверное, произошла неуправляемая
химическая реакция.
