Вид непривычных для взгляда людей и животных из далеких земель притягивал зрителей. Впрочем, животные из не очень далеких земель тоже годились, если уж на то пошло; немногие настолько удалялись от города, чтобы увидеть хотя бы медведя, не говоря уже о львах. Лишь проливной дождь несколько рассеивал толпу, впрочем, когда дождь был слишком сильным, жонглеры и акробаты все равно отказывались выступать, не имея хотя бы какого-нибудь навеса над головой. Отчего Люка начинал глядеть волком и толковать о том, что необходимо найти достаточное количество парусины, чтобы накрыть все площадки, а еще лучше – поставить один большой шатер, который мог бы вместить весь лагерь. Один шатер! Амбиции этого человека были поистине грандиозны. Почему бы уж сразу не дворец на колесах?
Если бы, однако, Люка и медлительность, с которой передвигался балаган, было всем, что тревожило Мэта, он был бы вполне счастливым человеком. Время от времени мимо проезжали два или три медленно двигающихся каравана шончанских поселенцев, двинувшихся с места спозаранку, с их необычной формы островерхими фургонами и чудно выглядящими коровами, или овцами, или козами, еще до того как начинал двигаться первый фургон Люка. Иногда, когда они не торопясь катили по дороге, их нагоняли колонны шон-чанских солдат – шеренги гордо и энергично шагавших пехотинцев в насекомоподобных шлемах и колонны всадников в доспехах из перекрывающих друг друга пластин, раскрашенных полосками. Однажды всадники ехали верхом на тормах, покрытых бронзовой чешуей созданиях, похожих на кошек размером с лошадь. Похожих, если не обращать внимания на их три глаза. Их было около двадцати, они передвигались, извиваясь как змеи, огромными скачками, быстрее, чем лошади на рысях. Ни всадники, ни их животные не взглянули дважды в сторону балагана, зато лошади, почуяв тормов, будто взбесились, они дико ржали и бились в постромках. Львы, леопарды и медведи ревели в клетках, а необычного вида олени бросались на прутья, пытаясь убежать. Потребовалось несколько часов, чтобы успокоить всех и снова тронуться в путь, и Люка настоял, чтобы сперва осмотрели животных в клетках на предмет повреждений. Его животные были крупным капиталовложением. Дважды офицеры в шлемах с тонкими плюмажами останавливали их, чтобы проверить у Люка его ордер на лошадей, и каждый раз Мэт покрывался каплями холодного пота размером с виноградину, пока те не удалялись, удовлетворив свое рвение. По мере того как балаган полз на север, количество Шончан на дорогах уменьшалось, однако он все равно истекал потом, когда видел людей, передвигающихся группой, были ли это солдаты или поселенцы. Может быть, Сюрот и в самом деле держала исчезновение Туон в секрете, однако Шончан все равно могли ее разыскивать. Хватило бы и одного въедливого офицера, который не поленится сравнить цифры, приведенные в ордере, с действительным количеством лошадей. После этого он, без сомнения, тут же начнет прочесывать фургоны частым гребнем. Достаточно, чтобы одна настойчивая сул'дам подумала, что среди жонглеров, борцов и фокусников может затесаться женщина, способная направлять. Его пот был размером со сливы! К несчастью, далеко не все относились к собственной шкуре с должным уважением.
За околицей крошечной деревушки под названием Визин, маленьким скоплением крытых соломой домишек, где даже Люка не счел возможным вытрясти хотя бы пару медяков, Мэт стоял под проливным дождем, запахнув тяжелый шерстяной плащ, и смотрел, как трое Айз Седай крадутся на закате обратно в лагерь. В отдалении пророкотал гром. Они кутались в темные плащи, надвинув на лоб капюшоны, однако у него не было никаких сомнений, кто они такие. Благодаря ливню они прошли в десяти футах, не заметив его, но серебряный медальон, висящий под рубашкой, похолодел на его груди. По крайней мере одна из них направляла или по меньшей мере обнимала Силу. Чтоб ему сгореть, они все трое совсем с ума посходили!
Едва лишь Айз Седай исчезли в путанице фургонов и палаток, как возникли еще три фигуры в плащах, спешащие за ними. Одна из этих женщин имела более острое зрение, она подняла руку, показывая на него, но остальные лишь слегка замедлили шаг, а затем все вместе заторопились вслед за Айз Седай. Он хотел было выругаться, но передумал. У него не было на это сил. Если называть людей, которых он не хотел бы пускать бродить вокруг, где их может увидеть шончанский патруль, Айз Седай и сул'дам могли бы занять место даже рядом с Туон и Селусией.
– Интересно, чего им нужно? – произнес Ноэл за его спиной, и Мэт вздрогнул так, что поток дождя ринулся в его капюшон и заструился по шее. Хоть бы этот корявый старик оставил привычку незаметно подкрадываться к нему!
– Я как раз собираюсь это выяснить, – пробормотал Мэт, одергивая плащ. Впрочем, можно было и не беспокоиться. Куртка лишь слегка отсырела, но рубашка под ней была мокрой насквозь.
Как ни странно, Ноэла уже не было рядом, когда Мэт добрался до серо-полосатого, с выцветшей побелкой фургона, в котором спали Айз Седай и сул'дам. Старик любил совать свой нос во все. Может быть, он решил, что уже слишком вымок. Блерик и Фен уже лежали, завернувшись в свои одеяла, под фургоном, по-видимому не обращая внимания на дождь или грязь, но он не поручился бы за то, что они спят. И действительно, один из них сел, когда Мэт про-хлюпал к фургону. Кто бы это ни был, он не произнес ни слова, однако Мэт чувствовал на себе его взгляд. Он, впрочем, не стал колебаться и не стал также утруждать себя тем, чтобы постучать.
Внутри фургона было тесно; все шесть женщин были на ногах, они до сих пор держали в руках капающие плащи. Два светильника, установленные в подвесах на стене, хорошо освещали помещение – лучше, чем ему бы хотелось, в каком-то роде. Шесть лиц обернулись к нему, на них застыло то холодное выражение, с каким женщины обычно смотрят на мужчину, когда он входит туда, куда они не хотели бы его пускать. В фургоне пахло сырой шерстью, и в воздухе висело напряжение, словно здесь только что ударила молния или ударит с минуты на минуту. Дождь барабанил по крыше, грохотали раскаты грома, однако медальон с лисьей головой был не холоднее обычного куска серебра. Может быть, Блерик и Фен позволили войти внутрь, думая, что Мэту там откусят голову. А может, они просто хотели сами остаться в стороне от всего этого. С другой стороны, Страж всегда готов умереть, если его Айз Седай решит, что это необходимо. Но не Мэт Коутон. Он бедром закрыл за собой дверь. Оно больше не болело. По крайней мере редко.
Когда он обвинил их, Эдесина отвечала яростно, встряхивая черными волосами, струившимися по ее спине:
– Я очень благодарна тебе, что спас меня от Шончан, мастер Коутон, и я докажу свою благодарность, но существуют пределы. Я не твоя служанка, чтобы ты говорил мне, куда мне ходить. В деревне нет Шончан, и мы закрывали лица. Совершенно не обязательно было посылать за нами своих… цепных псов. – Взгляд, который она метнула на трех шончанок, мог бы поджарить яичницу. Эдеси-на относилась более чем нервозно ко всем говорящим с шончанс-ким акцентом. Она хотела вернуть обратно часть своего прошлого, а трое сул'дам находились под рукой. Мэт рассчитывал только на пресловутую сдержанность Айз Седай, которая не позволит ей дойти до насилия. Он надеялся, что ситуация еще не настолько напряженная, чтобы все вышло из-под контроля. Былые воспоминания подсказывали, что Айз Седай могут взрываться не хуже изделий, вышедших из рук Иллюминаторов.
