– Похоже это на то, что нам нужно? Илайас поправил свою шляпу и кивнул.
Перрин ждал только этого кивка. Нагнув голову, он направил Ходока вперед, хотя конь увязал в снегу. Поляна была небольшой, но из-за того что над головой было небо, полное белых облаков, она казалась широким пространством. По сравнению с оставшимся позади лесом свет здесь просто ослеплял, хотя солнце еще не вышло из-за поросшего деревьями хребта. Лагерь Шайдо лежал по ту сторону гребня. Перрин жадно посмотрел вверх, на горный склон. Ему хотелось пуститься вскачь, чтобы увидеть наконец то место, где находится Фэйли, но сейчас он мог только оставаться на поляне. Он заставил себя развернуть Ходока обратно к вратам, из которых как раз появилась Марлин.
По-прежнему внимательно глядя на него и отводя взгляд, только чтобы посмотреть, куда ставит ногу, она отошла в сторону, пропуская Айрама и двуреченских лучников. Уже привыкшие если не к Аша'ману, то к Перемещениям, они проезжали сквозь врата, едва наклоняя головы, чтобы не задеть верхний край отверстия, и даже самый высокий из них ограничивался только этим. Перрин вдруг заметил, что эти врата были шире тех, которые Грейди сплел в первый раз. Тогда, чтобы проехать, ему пришлось спешиться. Это была отвлеченная мысль, не более важная, чем жужжание мухи. Айрам подъехал прямиком к Перрину, на его лице застыла решимость, от него пахло нетерпением и стремлением двигаться дальше. Затем, как только Даннил и двуреченцы освободили проход, спустились вниз по склону и принялись деловито накладывать стрелы на тетивы луков, оглядывая обступающие их деревья, во вратах возник Гал-ленне, мрачно взиравший по сторонам, словно ожидая, что на них в любую минуту может наброситься враг. За ним ехало с полдюжины майенцев, которым, чтобы проехать сквозь врата, пришлось склонить свои пики с красными флажками.
Потом довольно долго проход оставался пустым, но когда Пер-рин уже собрался ехать обратно посмотреть, что задерживает Илай-аса, бородач появился на поляне, ведя лошадь в поводу. По пятам за ним ехали Арганда и шестеро гэалданцев, на лицах которых было написано неудовольствие. На них не было сверкающих шлемов и кирас, и они хмурились так, словно их заставили снять с себя штаны.
Перрин кивнул сам себе. Ну разумеется. Лагерь Шайдо находился на том склоне хребта, и там же было солнце. Блестящие доспехи были бы видны на гребне не хуже, чем зеркала. Он должен был подумать об этом сам. Он все еще позволяет страху подстегивать нетерпение и затуманивать ум. Голова у него должна быть ясной, и сейчас особенно. Какая-нибудь упущенная мелочь может стать для него смертельной, и тогда Фэйли останется в руках Шай-до. Однако легко сказать – надо расстаться со своим страхом, а как сделать это? Разве мог он не бояться за Фэйли? И все же необходимо преодолеть себя.
К его удивлению, впереди Грейди, ведшего в поводу своего жеребца, из врат выехала Анноура. Как и всякий раз, проезжая сквозь врата, она почти лежала на шее своей кобылы, нагнувшись так низко, как только позволяла высокая лука ее седла, и злобно косилась на отверстие, сотворенное при помощи испорченной мужской половины Силы. Стоило ей оказаться на этой стороне, как она тут же пришпорила лошадь, взлетев вверх по склону до самого края леса. Грейди захлопнул и убрал врата, после чего перед глазами Перрина осталась лишь вертикальная багровая полоса, и Анноура, вздрогнув, кинула свирепый взгляд на него и Марлин. Если бы она не была Айз Седай, он решил бы, что она кипит от сдерживаемой ярости.
Должно быть, Берелейн приказала ей идти с ними, но не Берелейн винила она за то, что находится здесь.
– Отсюда пойдем пешком, – объявил Илайас тихим голосом, едва ли громче случайного стука конского копыта. Он говорил, что Шайдо не выставляют часовых или почти не выставляют, однако по его поведению можно было предположить, что враги находятся в двадцати шагах отсюда. – Лошадей оставим здесь, всадники заметны издалека. Шайдо не слепые; они слепы только в отношении Айил, что означает, что их зрение вдвое зорче, чем у любого из вас, так что не вздумайте показаться им на глаза на фоне неба, когда мы доберемся до гребня. И постарайтесь производить как можно меньше шума. Они ведь к тому же и не глухие. Рано или поздно они обнаружат наши следы – здесь уж ничего не поделаешь: снег, – но нельзя, чтобы враги узнали, что мы были здесь, раньше, чем мы отсюда уйдем.
Арганда, все еще недовольный, что его лишили его доспехов и перьев, начал возражать против того, что Илайас позволяет себе распоряжаться. Он не был круглым дураком и поэтому говорил приглушенным голосом, который не разносился далеко, но он был солдатом с пятнадцати лет, командовал солдатами в сражениях с Бело-плащниками, алтаранцами и амадицийцами и при случае любил подчеркнуть, что дрался в Айильской Войне и пережил Кровавый Снег под Тар Валоном. Он знал, кто такие Айил, и не нуждался в том, чтобы небритый лесовик указывал ему, как надевать сапоги. Перрин не стал вмешиваться, тем более что попутно с жалобами Арганда отдавал распоряжения своим людям, решая, кто пока останется сзади с лошадьми. Арганда отнюдь не был глуп, он просто боялся за свою королеву. Галленне оставил на поляне всех своих людей, пробормотав, что от пеших копейщиков все равно толку никакого и что, если заставить их пройти пешком хотя бы десяток шагов, они только переломают себе шеи. Этот тоже не был глупцом, но он видел все в черном свете. Илайас пошел впереди, и Пер-рин последовал за ним, задержавшись лишь для того, чтобы переложить толстую, оправленную в медь зрительную трубу из седельной сумки Ходока в карман своей куртки.
Между деревьями тут и там встречались куртинки кустов, лес состоял в основном из сосняка и ельника, местами попадались и стоявшие группами деревья лиственных пород – серые, с голыми ветвями. Склон оказался не более крутым, чем Песчаные холмы в Двуречье, и не вызывал больших затруднений у Даннила и лучников, словно призраки скользивших с луками наготове, напряженно всматриваясь вокруг и производивших не больше шума, чем пар от их дыхания. Айрам, который тоже не был в лесу новичком, держался рядом с Перрином, вынув меч из ножен. Один раз он начал было расчищать путь, прорубаясь сквозь гущу толстых бурых прутьев, увитых лозой, но Перрин остановил его движением руки. Однако большого шума от Айрама не было, лишь снег похрустывал под его башмаками. Марлин двигалась между деревьями так, словно выросла в лесу, а не в Айильской пустыне, где любое растение, которое можно назвать деревом, было большой редкостью, а о снеге и не слыхивали. Но это никого не удивляло, хотя, казалось бы, все ее браслеты и ожерелья должны были издавать больше звона. Анноу-ра взбиралась в гору почти с такой же легкостью, лишь немного путаясь в своих юбках, но ей удавалось искусно уклоняться от острых колючек «кошачьих коготков» и вьющихся побегов «погоди-минутку». У Айз Седай всегда найдется чем удивить. Она ухитрялась на ходу еще и настороженно посматривать на Грейди, хотя Аша'ман, по всей видимости, был полностью сосредоточен на том, чтобы переставлять ноги. Время от времени он тяжело вздыхал и приостанавливался, хмуро глядя на возвышавшийся впереди гребень, однако ухитрялся не отставать. Галленне и Арганда были уже немолоды и не привыкли ходить пешком там, где можно проехать на лошади, так что их дыхание становилось все тяжелее по мере того, как они поднимались, иногда хватаясь руками за стволы деревьев, но оба глядели друг на друга не меньше, чем под ноги; каждый не желал допустить, чтобы другой оказался впереди. Четверо гэалдан-ских копейщиков, однако, то и дело поскальзывались и спотыкались о скрытые под снегом корни, цеплялись ножнами за кусты и изрыгали проклятия, падая на острые камни или натыкаясь на колючки. Перрин уже начал подумывать, не отослать ли их обратно к лошадям. Или, может, лучше просто стукнуть по голове и оставить лежать здесь, а потом подобрать на обратном пути?
