Илэйн попробовала выудить из айилок какие-нибудь новости о Ранде, но, видимо, они знали еще меньше, чем она сама. По крайней мере, так можно было заключить с их слов. Когда нужно, они умели отмалчиваться. Ну она хотя бы узнала, что он где-то далеко на юго-востоке. Где-то в Тире, решила она, хотя с той же долей вероятности он мог оказаться и на Равнине Маредо, и на хребте Мира. Еще она выяснила наверняка, что он жив, но больше ничего выведать не удалось. Илэйн пыталась поддержать беседу о Ранде в надежде, что женщины хоть где-то проболтаются, но с тем же успехом она могла пальцами обтесывать кирпичи. У Доринды же с Надере появилась собственная цель: убедить ее немедленно завести акушерку. Они раз за разом повторяли, какие опасности подстерегают ее и детей, и даже видение Мин не стало для них достаточным аргументом.
– Ну хорошо, – сдалась наконец Илэйн, бросая нож и вилку на тарелку. – Я начну искать ее сегодня же. – И если вдруг она не найдет ни одной, то они об этом никогда не узнают.
– У меня есть племянница, она как раз акушерка, миледи, – подала голос Эссанде. – Мелфани торгует травами и мазями в лавке в Новом Городе на Свечной улице, и я уверена, она весьма искусна. – Она водворила на место несколько последних локонов и отстранилась с довольной улыбкой. – Вы так похожи на мать, миледи.
Илэйн вздохнула. Кажется, ей суждено получить акушерку вне зависимости от ее желания. Еще одного надсмотрщика, который будет следить, чтобы каждый прием пищи превращался в сущее мучение. Ну ладно, может, акушерка посоветует ей средство от ночной боли в пояснице и чувствительности груди. Благодарение Свету, ей не пришлось страдать от постоянных приступов тошноты. Женщины, способные направлять, никогда не страдают от этого проявления беременности.
Когда Авиенда вернулась, на ней снова была айильская одежда, поверх которой сестра накинула влажную шаль. Темный шарф вокруг головы не давал волосам падать на лицо. За плечами она несла мешок. В отличие от Доринды и Надере, носивших множество браслетов и ожерелий, на ней было единственное серебряное колье – изящные тонкие диски, сложенные в хитроумный узор, – и костяной браслет с резьбой в виде множества роз с шипами. Авиенда вручила Илэйн тупой кинжал.
– Держи это при себе, и будешь в безопасности. Я постараюсь навещать тебя как можно чаще.
– Может, порой у тебя и выдастся минутка для этого, – строго сказала Надере, – но ты сильно отстала и, чтобы нагнать, должна упорно трудиться. Как странно, – задумчиво протянула она, покачивая головой, – говорить с такой небрежностью о передвижении на большое расстояние. Шагнуть через лиги, сотни лиг, одним махом. Каким только вещам мы ни научились в Мокрых Землях.
– Пойдем, Авиенда, нам пора, – поторопила Доринда.
– Подождите, – попросила Илэйн. – Пожалуйста, еще совсем немного.
Сжимая кинжал, она метнулась в гардеробную. Сефани, вешавшая синее платье Авиенды в шкаф, оторвалась от этого занятия, чтобы сделать реверанс, но Илэйн не обратила на нее внимания и откинула резную крышку своего костяного сундучка с драгоценностями. Внутри, поверх ожерелий, браслетов и брошей, разложенных по отделениям, лежала брошка в форме черепашки из янтаря и фигурка сидящей женщины, завернувшейся в собственные волосы, из потемневшей от времени кости. Обе вещицы были ангриалами. Положив кинжал с рукоятью из оленьего рога в сундук, Илэйн взяла черепашку, а затем, неожиданно для самой себя, схватила крученое каменное кольцо сновидений, отливающее одновременно красным, синим и коричневым. Она не пользовалась им с тех пор, как забеременела, а если она все-таки сможет направлять Дух, то у нее есть еще серебряное кольцо из переплетенных спиралей, отобранное у Испан.
Бросившись назад в гостиную, Илэйн обнаружила, что между Дориндой и Надере завязался спор или, по крайней мере, чересчур оживленная беседа. Эссанде старательно делала вид, что проверяет, не накопилось ли в комнате пыли, проводя пальцем по краям стола. По положению ее головы было ясно, что она внимательно слушает. Нарис, переставляя тарелки Илэйн на поднос, во все глаза смотрела на айилок.
– Я же сказала, что, если мы задержимся из-за нее, я ее выпорю, – горячо говорила Надере, когда Илэйн вошла в комнату. – Пусть даже Авиенда задерживает нас не совсем по своей воле. Да, это будет не очень справедливо, но я своих слов отменять не собираюсь.
– Поступай как должно, – спокойно ответила Доринда, но по напряженному блеску ее глаз можно было предположить, что это отнюдь не начало их беседы. – Может, мы вообще никого не задерживаем. И возможно, Авиенда сама с удовольствием заплатит цену, чтобы попрощаться со своей сестрой.
Илэйн не стала вступаться за Авиенду. Это ни к чему бы не привело. Сама Авиенда являла собой пример невозмутимости Айз Седай, как будто в том, что ее накажут за чужой проступок, нет ничего особенного.
– Это тебе, – сказала Илэйн, вкладывая кольцо и брошку в руку сестры. – Только боюсь, это не подарки. Белая Башня наверняка захочет получить их обратно. Но воспользуйся ими, если будет нужно.
Авиенда посмотрела на вещи и охнула:
– Даже взять на время эти вещи – великий дар. Ты смущаешь меня, сестра. У меня нет прощального подарка взамен.
– Ты подарила мне свою дружбу. Ты подарила мне сестру, – Илэйн почувствовала, как по щеке катится слеза. Она попыталась засмеяться, но смех вышел неровным и дрожащим. – И как после этого ты можешь говорить, что ничего не дала мне взамен? Ты подарила мне все.
Слезы блеснули и в глазах Авиенды. Не обращая внимания на окружающих, она обвила Илэйн руками и крепко прижала к себе.
– Я буду скучать по тебе, сестра, – прошептала она. – Мое сердце сковал ночной холод.
– И мое, сестра, – шепотом откликнулась Илэйн, крепко обнимая Авиенду. – Я тоже буду скучать. Но тебе же разрешат иногда приходить ко мне. Это же не навсегда.
– Нет, не навсегда. Но я все равно буду скучать.
Обе, наверное, разрыдались бы окончательно, но Доринда положила руки им на плечи:
– Авиенда, пора. Мы должны идти, если ты еще хочешь избежать порки.
Авиенда со вздохом выпрямилась, ее глаза высохли:
– Да найдешь ты всегда воду и прохладу, сестра.
– Да найдешь ты всегда воду и прохладу, сестра, – отозвалась Илэйн. Согласно айильским обычаям, она добавила: – Пока я не увижу твое лицо вновь.
Сразу после этого они ушли. И Илэйн тут же почувствовала себя очень одинокой. Присутствие Авиенды было для нее опорой. С сестрой всегда можно было поговорить, посмеяться, поделиться своими надеждами и опасениями. Но все это в прошлом.
Пока они с Авиендой обнимались, Эссанде выскользнула из комнаты, а теперь вернулась и возложила на волосы Илэйн диадему Дочери-Наследницы – простой золотой обруч с золотой розой посередине.
– Так эти наемники не забудут, с кем они говорят, миледи.
Илэйн не сознавала, что ее плечи поникли, пока не выпрямилась. Сестра ушла, но у нее есть город, который следует защитить, и трон, за который следует бороться. Долг, который теперь даст ей силы.
