В знак согласия Йулан склонил голову, рукой придерживая парик на месте. В конце концов, он был всего лишь одним из низших Благородных.
– Я бы не назвал семь тысяч человек горсткой дезертиров, – негромким тоном сухо промолвил Галган.
– Будет так, как я приказала! – отрезала она. Будь прокляты эти так называемые Чада Света! Она по-прежнему не решила, как поступить с Асунавой и теми несколькими тысячами, которые оставались да’ковале. Они остались, однако давно ли они тоже были готовы на предательство? И подумать только, Асунава, судя по всему, ненавидит дамани. Он абсолютно неуравновешен!
Галган, совершенно невозмутимый, пожал плечами. Выкрашенный красным лаком ноготь чертил линии на карте, словно бы генерал планировал передвижения воинских частей.
– До тех пор пока вам не понадобятся еще и то’ракены, я возражать не стану. Будем следовать этому плану. Алтара попала нам в руки почти без борьбы, я пока еще не готов наступать на Иллиан, и нам необходимо не мешкая вновь восстановить порядок в Тарабоне. Если мы не обеспечим людям безопасность, они обратятся против нас.
Сюрот уже начала жалеть, что позволила себе выказать гнев. Значит, он «возражать не станет»? Он еще не готов к наступлению на Иллиан? Да он практически заявляет, что не обязан следовать ее приказам, пусть и не в открытую, так чтобы, отнимая у Сюрот ее власть и ее полномочия, не принимать на себя ее ответственность.
– Генерал Галган, я надеюсь, что это послание будет отослано Турану. – Голос Сюрот был ровен, сдерживаемый одной лишь волей. – Он должен прислать мне голову Родела Итуралде, даже если ему придется гнать того через весь Арад Доман и в само Запустение. И если он не сумеет прислать мне эту голову, я получу его голову.
Галган на краткий миг поджал губы и опустил обеспокоенный взор на карту.
– Турану иногда требуется, чтобы под ним развели огонь, – пробормотал он, – и Арад Доман для него всегда стоял на очереди следующим. Очень хорошо. Ваше послание, Сюрот, будет отправлено.
Больше ей незачем оставаться в этой комнате вместе с ним. Не сказав ни слова, Сюрот ушла. Заговори она, наверняка сорвалась бы на крик. Верховная Леди шагала обратно в свои апартаменты, даже не стараясь замаскировать кипящую в душе ярость. Разумеется, Стражи Последнего Часа ничем не показали, что заметили гнев Верховной Леди; они были, считай, все равно что из камня высечены. Отчего, войдя в переднюю, она с грохотом захлопнула за собой дверь. Может, хоть это они заметят!
Добредя до своей кровати, Сюрот скинула с ног мягкие туфли, сбросила на пол халат и пояс. Она должна отыскать Туон. Она должна отыскать ее! Если бы только разгадать, какую цель преследует Туон, обнаружить, где она находится. Если только…
Внезапно стены спальни, потолок, даже пол начали светиться серебристым светом. Казалось, что сами эти поверхности стали светом. Охнув от потрясения, Сюрот медленно повернулась, обводя взглядом окружившую ее коробку из света, и обнаружила перед собой женщину из языков пламени, облаченную в беспорядочно кружащиеся волны огня. Алмандарагал вскочил на ноги; готовый к нападению, он ожидал приказа хозяйки.
– Я – Семираг, – произнесла огненная женщина голосом, напоминающим раскатистый погребальный гонг.
– Алмандарагал, на пузо! – Этой команде Сюрот обучила его, когда была еще ребенком: ее забавляло то, как лопар шлепался на пол, припадая перед нею на брюхо. А потом она с коротким стоном пала ниц, потому что сама подчинилась отданному ею же приказу. Поцеловав красно-зеленый узорчатый ковер, Сюрот промолвила: – Я живу, чтобы служить и повиноваться, Великая Госпожа.
У Сюрот ни на миг даже тени сомнения не возникло, что эта женщина именно та, кем себя назвала. Кто бы осмелился назваться так, присвоить такое имя? Или появиться в виде живого пламени?
– Думаю, тебе также понравилось бы править. – Мелодично рокочущий гонг прозвучал чуточку удивленно, но потом стал жестче. – Посмотри на меня! Мне не нравится то, как вы, Шончан, избегаете смотреть мне в глаза. Из-за этого я начинаю думать, что вы что-то скрываете. Ты же не пытаешься что-то от меня скрыть, Сюрот?
– Разумеется нет, Великая Госпожа, – отозвалась Сюрот, приподнимаясь на руках и потом садясь на пятки. – Никогда, Великая Госпожа. – Она подняла взгляд на уровень губ огненной женщины, но заставить себя взглянуть выше не могла. Наверняка и так будет довольно.
– Уже лучше, – пробормотала Семираг. – Итак. Как бы тебе понравилось править в этих краях? Считаное число смертей – Галгана и еще нескольких других, – и ты смогла бы провозгласить себя Императрицей – с моей помощью. Вряд ли это существенно, но обстоятельства предоставляют такую возможность, и определенно, ты куда более сговорчива и послушна, чем нынешняя Императрица по сию пору.
В животе Сюрот все скрутило. Она боялась, что ее вот-вот стошнит.
– Великая Госпожа, – едва ворочая языком произнесла она, – в наказание за подобный поступок отправляют к настоящей Императрице, да живет она вечно, и целиком снимают кожу с тела, причем со всей аккуратностью, чтобы оставить виновного в живых. А после…
– Изобретательно, хотя и несколько устарело, – обронила Семираг насмешливо. – Но это не имеет никакого значения. Императрица Радханан мертва. Поразительно, сколько в человеческом теле крови. Достанет, чтобы залить весь Хрустальный Трон. Соглашайся с моим предложением, Сюрот. Дважды я предлагать не стану. С какими-то делами ты управишься способом чуть более для тебя удобным, но навряд ли ты станешь сердить меня второй раз подряд.
Сюрот заставила себя вновь вздохнуть.
– Тогда Туон – Императрица, да живет она… – Наверняка Туон возьмет другое имя, которое редко станут произносить вне императорской семьи. Императрицу всегда называли Императрицей, да живет она вечно. Обхватив себя руками, Сюрот зарыдала, содрогаясь всем телом, будучи не в состоянии прекратить рыдания.
Алмандарагал приподнял голову и просительно заскулил, глядя на хозяйку.
Семираг засмеялась – низким звоном зазвенела мелодия гонга.
– Скорбишь по Радханан, Сюрот, или настолько глубоко твое неприятие того, что Императрицей станет Туон?
Запинаясь и с трудом справляясь с рыданиями, выдавливая из себя по три-четыре слова, Сюрот стала объяснять. Будучи провозглашена наследницей, Туон стала Императрицей с того момента, как умерла ее мать. Кроме того, если ее мать пала от руки убийцы, тогда за убийством Императрицы стоит кто-то из сестер Туон, а это означает, что сама Туон непременно мертва. И никакой разницы для Сюрот нет ни в том, ни в другом случае. Формальности необходимо выполнить до конца, как полагается. Сюрот придется отправиться в Шондар и принести извинения за смерть Туон, а теперь и за смерть Императрицы той самой женщине, которая организовала их гибель. И которая, разумеется, займет трон не раньше, чем будет объявлено о смерти Туон. Сюрот не в силах была признаться, что она покончила бы с собой, не дожидаясь возвращения в Шондар; о подобном постыдно говорить во всеуслышание. Слова стихли, а Сюрот продолжала реветь и биться в рыданиях. Умирать она не хотела. Ей же обещали, что она будет жить вечно!
