Спешившись, Найнив обняла саидар, не обращаясь за помощью к ангреалу, и сплела врата, размеров которых было достаточно, чтобы она вместе с Любовницей смогла пройти на луг, усыпанный купами буков и других деревьев, названия которых Найнив были неизвестны. Золотой шар солнца лишь немного отошел от зенита, но воздух был определенно прохладнее, чем в Тире. Она даже закуталась в плащ. К востоку, северу и югу вздымались горы, чьи заснеженные вершины касались облаков. Как только Лан прошел через портал, Найнив позволила плетению рассеяться и тут же свила вторые врата, побольше. Она уселась в седло и плотнее запахнула плащ.
Лан сделал несколько шагов на запад, ведя Мандарба под уздцы, и удивленно остановился. В двадцати шагах перед ним земля внезапно обрывалась скалой, а внизу до самого горизонта простирался океан.
– Что бы это значило? – изумленно повернулся он к жене. – Это не Шайнар. Это Край Мира в Салдэйе. Самое отдаленное от Шайнара место в Порубежье.
– Я сказала тебе, Лан, что доставлю тебя в Порубежье, и сдержала слово. Помни о своей клятве, сердце мое, потому что я о ней, само собой, не забуду.
С этими словами она всадила пятки в бока кобылы и направила лошадь в разверстые врата. Она слышала, как Лан крикнул ее имя, но позволил вратам захлопнуться за собой. Она даст ему шанс выжить.
С полудня прошло всего лишь пару часов, и в общем зале Копья Королевы было занято менее полудюжины столиков. За столами расположились хорошо одетые мужчины и женщины, за спинами которых стояли приказчики и телохранители; все они пришли сюда, чтобы продавать и покупать ледяной перец, обильно произраставший у подножья обращенных к морю склонов Баниканских гор, известных в Салдэйе как Морская Стена. Вейлин Алдрагоран перцем не интересовался. Морская Стена давала и другой урожай, куда богаче.
– Это моя последняя цена, – объявил он, махнув рукой над столом. Его пальцы были унизаны перстнями. Камни были не особенно велики, но всех их отличало превосходное качество. Продавец драгоценных камней обязан рекламировать свой товар. Он торговал и другими вещами – мехами, редким деревом для краснодеревщиков, оружием и доспехами тонкой работы и всем, что сулило хорошую прибыль, однако драгоценные камни составляли основную часть его доходов. Изумруды, огневики, сапфиры и, конечно же, алмазы. Те несколько, что лежали сейчас перед ним, были достаточно крупными, чтобы заинтересовать даже правителей, все как на подбор. Все чисты и безупречны. Молва о чистоте камней Вейлина шла по всему Порубежью. – Соглашайтесь или согласится кто-нибудь другой.
Младший из двух темноглазых иллианцев, сидевших напротив него, гладко выбритый тип по имени Павил Геранеос, злобно открыл рот, но старший, Джеорг Даментанис, чья тронутая сединой бородка едва не тряслась, положил пухлую ладонь поверх руки компаньона и посмотрел на него взглядом, полным страха. Алдрагоран счел нужным прятать улыбку, обнажив редкие зубы.
Он был еще совсем мал, когда троллоки наводнили Малкир, и едва ли помнил ту землю – и теперь задумывался о ней нечасто. И пусть та страна давно мертва и разорена – сейчас он радовался, что позволил своим дядьям вручить ему хадори. За соседним столом Манаган тягался в мощности глоток со смуглой тайренкой в кружевном гофрированном воротнике, в ушах которой покачивались весьма низкопробные гранаты. Эти двое практически заглушили мелодию, которую молоточками выводила на цимбалах девица, стоявшая на низком помосте возле одного из высоких каменных каминов. Так вот этот худой молодой человек – так же как и Горенеллин, ровесник Алдрагорана, – отказался от хадори.
Горенеллин яростно торговался с парой темнокожих алтарцев, один из которых носил в левом ухе неплохой рубин, и на лбу у купца даже выступил пот. А вот на мужчину вроде Алдрагорана, у которого есть при себе меч и хадори, никто кричать не посмеет и не станет заставлять его потеть. Такие люди обладают репутацией персонажей, склонных к внезапному и непредсказуемому насилию. И хотя ему редко доводилось пускать свисавший с бедра меч в дело, окружающие знали, что в любой момент он готов им воспользоваться.
– Я согласен, мастер Алдрагоран, – выпалил Даментанис, искоса поглядывая на своего компаньона. Геранеос этого не заметил и продемонстрировал зубы в том, что, как он, вероятно, надеялся, Алдрагоран примет за улыбку. Алдрагоран спустил ему это с рук. В конце концов, он торговец. Репутация хорошая штука, если увеличивает твой вес во время торга, но только дурак станет лезть в драку.
Приказчик иллианцев, седеющий худосочный малый, тоже иллианец, отпер укрепленный железными полосами сундук для хранения денег. Все это происходило под пристальным наблюдением двух телохранителей – здоровяков со странными бородками, оставлявшими выбритой верхнюю губу, и одетых в кожаные куртки с нашитыми на них стальными дисками. У каждого на поясе висели меч и крепкая дубинка. За спиной Алдрагорана стоял его собственный приказчик, салдэйец весьма мрачной наружности, однако не умеющий отличить одного конца меча от другого. Алдрагоран никогда не пользовался услугами телохранителей. Иногда он для верности нанимал охранников, но не телохранителей. Что еще добавляло ему репутации. Он просто не испытывал в них нужды.
Даментанис сделал передаточную надпись на двух грамотах о предоставлении денег и передал три кожаных кошеля, набитых золотом. Алдрагоран пересчитал монеты, но не стал их взвешивать; какие-то из этих крон десяти различных государств наверняка окажутся чуть легче остальных, но это неизбежные потери. Иллианцы бережно собрали камни, разложив их по замшевым мешочкам, и отправили их в сундук. Он предложил им еще вина, но пышнотелый мужчина лишь вежливо отказался, и они удалились; телохранители несли окованный железом сундук вдвоем.
Как они с такой ношей собираются кого-то защищать – не совсем понятно. Кайакун не тот город, которым правит беззаконие, но в последнее время повсюду развелось больше разбойников, больше убийц, больше поджигателей, больше разнообразных преступников, не говоря о всяких безумствах, о которых нормальному человеку и думать не следует. Теперь пусть иллианцы сами заботятся о камнях.
Рутан открыл сундук для денег Алдрагорана – снаружи ждала пара носильщиков, готовых в любой момент унести его, – но купец сидел и рассматривал бумаги и кошели. В полтора раза больше, чем он рассчитывал. И не важно, есть ли в кошелях легкие монеты из Алтары и Муранди или нет, все равно в полтора раза больше. Нынешний год обещает стать самым прибыльным. Нужно сказать спасибо Геранеосу за то, что дал волю своему гневу. Даментанис после этого побоялся торговаться дальше. Чудесная вещь – репутация.
– Мастер Алдрагоран? – уточнила женщина, склоняясь над столом. – Мне сказали, что вы – торговец, ведущий широкую переписку голубиной почтой.
Сначала он обратил внимание на ее драгоценности. По долгу службы. Тонкий золотой пояс и богатое ожерелье украшали очень качественные рубины, такие же красовались на ее браслетах, вперемежку с бледно-зелеными и голубыми камнями, которые он не смог узнать и счел ничего не стоящими. Золотой браслет на ее левом запястье, удивительно соединявшийся плоскими цепочками с четырьмя кольцами на пальцах и испещренный замысловатой гравировкой, оказался без камней, но зато два других браслета были усеяны восхитительными сапфирами и множеством тех же непонятных зеленых камней. На двух кольцах на ее правой руке тоже поблескивали зеленые камни, но зато на двух других переливались просто изумительные сапфиры. Просто изумительные. А потом он вдруг заметил, что на этой же руке у нее было еще одно кольцо, пятое, надетое на тот же палец, что и одно из двух, со странными камнями. Золотая змея, ухватившая зубами собственный хвост.
