– Касательно чего? И почему бы тебе не поговорить с ней самой? Мы не пали так низко, как Белая Башня под управлением Элайды.
– Я говорила с ней. Или, скорее, она говорила со мной, причем весьма убедительно. – Нисао села и, поставив свою чашку на стол, принялась чересчур старательно расправлять свои юбки с желтыми прорезями. Она нахмурилась, судя по всему, тоже пытаясь выиграть время. Лилейн требует, чтобы я перестала задавать вопросы об Анайе и Кайрен, – выговорила она наконец. – По ее мнению, их убийства – дело Голубой Айя.
Романда фыркнула и снова поерзала на подушке. Книга в деревянной обложке, скрытая под ней, казалась целой скалой, углы немилосердно впивались в тело.
– Это полнейшая глупость. Но почему ты задавала вопросы? Я не помню, чтобы тебе поручали заниматься расследованием.
Нисао поднесла свою чашку к губам, но если и отпила, то глоток был очень маленьким. Опустив чашку, она выпрямилась и стала казаться выше. Воробей превратился в ястреба.
– Потому, что мне приказала Мать.
Романде пришлось приложить усилие, чтобы не позволить своим бровям взметнуться вверх. Вот как. Изначально она признала Эгвейн, опираясь на те же, как она подозревала, мотивы, что и остальные Восседающие. Лилейн же вступила в их ряды только тогда, когда поняла, что палантин и жезл пока недосягаемы для нее самой. Уступчивая молодая девушка стала бы послушной куклой в руках Совета, и Романда всерьез планировала быть одной из тех, кто дергает за ниточки. Потом стало ясно, что настоящим кукловодом является Суан, и не было никакой возможности заставить ее держаться подальше от восстания против второй Амерлин, что, конечно же, разрушило бы движение против Элайды. Романда надеялась, что на этот счет у нее самой зубы поострее, чем у Лилейн. Теперь же Эгвейн была в руках Элайды, но на всех немногих собраниях, которые проводились с ее присутствием, она оставалась невозмутимой и собранной, здраво планируя собственные действия и действия сестер вне стен Тар Валона. Романда вынуждена была признать, что начинает испытывать к девочке уважение. Признаваться в этом не хотелось, но и отрицать нельзя. Значит, Эгвейн правит сама. Тер’ангриал сновидений находится в ведении Совета, хотя никому не удалось найти тот, что взяла Лиане перед той ужасной ночью, – они с Суан чуть не вцепились друг другу в горло. Несомненно, Суан посещает Тел’аран’риод, чтобы сказать девушке, как следует себя вести. Возможно ли, что Нисао пришла к тем же выводам насчет Эгвейн, не встречаясь с ней в Невидимом Мире? Совет должен держаться к ней поближе.
– Этого для тебя достаточно, Нисао? – достать книжку незаметно ей вряд ли удастся. Она снова поерзала, но удобнее от этого не стало. Если продолжать в том же духе, то и до синяка недалеко.
Нисао крутила свою оловянную кружку на столе, но не отводила взгляда от собеседницы:
– Для меня это и есть главная причина. Поначалу я думала, что дело закончится тем, что она станет твоей верной собачкой. Или собачкой Лилейн. Позже, когда она ускользнула от вас, я решила, что поводок в руках у Суан. Но вскоре я поняла, что ошиблась. Суан наверняка была учительницей и советником, а возможно, еще и другом, но я видела, как Эгвейн указывает ей, что делать. Так что Эгвейн ал’Вир действует самостоятельно. Эгвейн умна, наблюдательна, ловка и быстро учится. Она может стать одной из великих Амерлин, – напоминающая птичку сестра усмехнулась. – Понимаешь, ее правление может стать самым продолжительным правлением Амерлин в истории. Едва ли кто-нибудь проживет достаточно долго, что сможет превзойти ее прежде, чем она сама решит уйти на покой. – На смену улыбке пришла серьезность, и даже некоторое беспокойство. Но вовсе не потому, что Нисао балансировала на грани, предписанной обычаями. Ее лицо оставалось безмятежным, но во взгляде читалось напряжение. – Если, конечно же, нам удастся свергнуть Элайду.
Услышать собственные мысли, пусть и с небольшими поправками, из чужих уст – испытание не из легких. Великая Амерлин?! Замечательно! Но потребуется много лет, чтобы понять, что из этого выйдет. Удастся ли Эгвейн совершить этот и впрямь серьезный и маловероятный подвиг, или нет, но вскоре после того как ее военные силы иссякнут, она обнаружит, что Совет вдруг станет куда менее сговорчивым. Романда Кассин – точно. Уважение и почет – одно, а вот прибегать по первому зову – другое. Привстав под предлогом поправить широкие желтые юбки, Романда выдернула книгу из-под подушки и попыталась незаметно ее уронить. Книга звонко шлепнулась на ковер, и брови Нисао влетели вверх. Романда сделала вид, что ничего не заметила, и задвинула книгу ногой под край стола.
– Мы свергнем ее, – она постаралась придать голосу больше уверенности, чем чувствовала на самом деле. Все эти непонятные переговоры и затянувшееся пребывание Эгвейн в плену дали ей некоторую передышку, если не считать того, что девушка обещала развалить пирамиду Элайды изнутри. Хотя, судя по всему, половину этой работы делают за нее другие, если доклады о ситуации в Башне точны. Но Романда верила потому, что была вынуждена верить. У нее не было никакого желания покидать свою Айя, выполняя условия наказания, которое Элайда не преминет наложить на нее, и ждать, когда же Амерлин наконец сочтет, что она достойна стать Айз Седай вновь. И вообще, принимать Элайду а’Ройхан в качестве Амерлин ей совершенно не хотелось. Уж лучше тогда Лилейн. И тогда уж лучше возвысить Эгвейн и таким образом оградить палантин и посох и от притязаний Лилейн. Несомненно, у Лилейн те же самые соображения насчет самой Романды. – Я сообщу Лилейн, что ты имеешь полное право задавать любые вопросы, какие тебе заблагорассудится. Мы должны разобраться с этими убийствами, ведь убийство сестры касается каждой из нас. Что ты выяснила на данный момент? – Возможно, не самый подходящий вопрос, однако статус Восседающей все же дает некоторые привилегии. По крайней мере, Романда всегда так полагала.
Нисао не выказала возмущения и, не колеблясь, ответила:
– К сожалению, совсем немного, – проговорила она растроенно, хмуро заглядывая в кружку. – Мне кажется, что между Анайей и Кайрен должна быть какая-то связь, причина, почему выбрали именно их двоих. Но до сих пор мне лишь удалось узнать, что на протяжении многих лет они были близкими подругами. Голубые называли их двоих и еще одну Голубую сестру – Кабриану Мекандес – «троицей», потому как все они тесно дружили. Вдобавок ко всему, все трое были очень скрытны. Никто не может припомнить, чтобы они обсуждали свои дела еще с кем-то, помимо друг друга. Как бы то ни было, дружба мне кажется маловероятным мотивом убийства. Надеюсь, мне все же удастся найти другие причины, по которым кто-то захотел убить их, особенно мужчина, способный направлять. Но, признаю, особо надеяться не приходится.
Романда наморщила лоб. Кабриана Мекандес. Она не имела обыкновения уделять особо много внимания другим Айя, потому как только Желтые занимались действительно полезным делом, – ну разве может что-то сравниться с Исцелением? Однако это имя – словно удар маленького гонга на краю сознания. Почему? Может, ответ придет сам, а может, и нет. Вряд ли это какая-нибудь особо важная деталь.
– Даже самая крохотная надежда может принести удивительные плоды, Нисао. Так гласит старая фармэддингская пословица, и в самом деле, все именно так. Продолжай свое расследование. И в отсутствие Эгвейн ты можешь сообщать его результаты мне.
