– Эллориен может начать тебя провоцировать, – повторила Дайлин, наверное, уже в пятый раз с тех пор, как впервые услышала просьбу об охранной грамоте. Внешне она казалась спокойной и невозмутимой, однако внутренне она, наверняка, сильно переживала. Об этом говорило то, что она постоянно разглаживала складки на искусно расшитых золотом юбках.
– Я не позволю ей сделать этого, – заверила ее Илэйн. – И хочу, чтобы никто другой не реагировал на ее нападки. Я говорю о тебе, Конайл, и о тебе, Лир.
Конайл, одетый в синий с золотом камзол, покраснел также быстро, как недавно Ханселле. Он набросился на наемника, который, по его мнению, неподобающим образом высказался по поводу Илэйн, и чуть его не убил. Закончилось все вполне удачно, потому что наемник успел вытащить меч первым. Даже наемники заслуживают справедливости, ведь это Андор, а не Тир, где дворяне безнаказанно убивают простолюдинов. Ну, так было до тех пор, пока Ранд не внес массу изменений в их законы. Чтоб ей сгореть, почему же Ранд все время Перемещается туда-сюда?
– Я поддержал тебя, Илэйн, и всегда буду тебя поддерживать, – спокойно отозвался Лир. Сейчас он выглядел, как настоящий придворный, в своем зеленом шелковом камзоле, расшитом серебряной нитью, к вороту которого была прикреплена брошь с Крылатым Молотом Дома Барин. Однако, вел он себя как-то чересчур покладисто. – Поэтому я буду держать себя в руках, что бы там ни наговорила Эллориен.
Узы принесли вспышку презрения. Пытаясь продемонстрировать, как он предан Илэйн, Лир уже трижды подрался с наемниками. И это всего за два дня. Чтобы добиться таких успехов, он, наверное, специально лез в драку.
– Если она станет нас подхлестывать, так зачем же нам тогда молчать? – спросила Каталин. Красное платье, по подолу и рукавам которого шли широкие золотые полосы, ее не очень красило, особенно сейчас, когда ее круглые щечки раскраснелись от гнева. Она высокомерно вздернула подбородок. Должно быть, она прикалывает большую эмалевую брошь с Голубым Медведем Дома Хевин слишком высоко, и поэтому ей приходится задирать подбородок и смотреть на всех сверху вниз. – Я никому не позволю безнаказанно оскорблять меня.
– Вол тоже отвечает на подхлестывания и делает то, что хочет от него волопас, – сухо проговорила Дайлин. – Так же и вы. Если станете отвечать на ее провокации, то Эллориен заставит вас плясать под ее дудку.
Щеки Каталин так и остались красными, но на сей раз причиной было смущение.
В проеме дверей появилась Рин Харфор.
– Миледи, – громко объявила она, ее голос эхом разнесся в полупустом зале. – Милорды.
Неформальная обстановка удобна тогда, когда встречаются две враждующие стороны и неизвестно, насколько далеки друг от друга их взгляды. Госпожа Харфор объявляла новоприбывших дворян в строго определенном порядке, хотя между Домами, которые здесь собрались, особой иерархической разницы не было. Луан Норвелин, – его лицо было сурово, к тому же он сильно поседел со времени их последней встречи с Илэйн. На нем был синий камзол без отделки, если не считать брошь с изображением Серебряного Лосося Дома Норвелин, скалывавшую высокий ворот.
Арателле Реншар, – ее лицо покрывали морщины, а седые пряди пробивались из-под каштановых волос. Ее красное платье для верховой езды было расшито золотом и украшено крупной брошью, усыпанной рубинами, которые служили фоном для трех Золотых Гончих. Пеливар Коулан, – чья темная шевелюра все больше и больше открывала лоб, создавалось впечатление, что он бреет переднюю часть головы на кайриэнский манер. Он облачился в голубой камзол с серебряным позументом, на вороте виднелись две красные розы – Розы Дома Коулан. Аймлин Каранд – полная дама в сером шелковом платье, рукава которого украшали три вышитые Золотые Стрелы, причем тот же символ красовался и на груди, так что обладательница наряда напоминала колчан со стрелами. Эллориен Траймане, – несмотря на то, что немного исхудала с тех пор, как Илэйн видела ее в последний раз, не потеряла привлекательности. Рукава ее синего платья с зелеными разрезами украшали белые олени с золочеными рогами – Белые Олени Дома Траймане. Абелль Пендар, – его угловатое лицо обрамляли седеющие волосы, – носил на воротнике своего темно-серого камзола три Золотые Звезды Дома Пендар. Все они вошли в Большой Зал вместе, их слуги следовали за ними. Однако Верховные Опоры Великих Домов появились отнюдь не в том порядке, в которых их объявляли. Эллориен и Абелль держались рядом с Луаном, а Пеливар и Аймлин – с Арателле, группы друг от друга отделяло несколько шагов. Так-так-так. Охранную грамоту они просили вместе, но на самом деле ни о каком единстве речи не идет. Следовательно, вряд ли они станут требовать от Илэйн сдать город. Порой даже непримиримые враги могут заключить в союз. Юбки и штаны вошедших поблескивали от влаги. Даже самый добротный плащ не сможет защитить от такого ливня. Скорее всего, сейчас они не в самом лучшем настроении.
– Добро пожаловать, – поприветствовала их Илэйн, как только слуги пришедших присоединились к остальным. – Не желаете ли вина или чая? Вино подогрето со специями. Сегодня выдался по-зимнему холодный день.
Луан открыл было рот, но Эллориен опередила его:
– По крайней мере, ты не сидишь на троне, – ее лицо было словно высечено из мрамора, а тон мог заморозить воду. – Я была почти уверена, что ты все-таки рассядешься на нем.
Послышался раскат грома.
Черты Луана исказило мученическое выражение. Арателле закатила глаза, словно ей приходится слышать это далеко не в первый раз. Лир дернулся, но Илэйн взглядом пригвоздила его к месту, и он виновато поклонился.
– У меня нет на это права, Эллориен, – спокойно ответила она. Свет, вот только не нужно, чтобы ее меняющееся настроение учинило сейчас какой-нибудь сюрприз. – Пока. – Этот выпад получился сам собой. Наверное, она не так уж и спокойна, как хотелось бы.
Эллориен ехидно усмехнулась:
– Если ты ждешь, что Данина подарит тебе десятый голос, то ждать придется долго. В прошлое Наследование она отправилась объезжать свои владения. Она никого не поддерживала.
Илэйн улыбнулась, хотя эта улыбка далась ей отнюдь не легко. Наследование – это смена на троне одного Великого Дома другим.
– Я буду чай.
Эллориен моргнула, а остальные принялись высказывать свои предпочтения. Только Илэйн, Бергитте, Бранлет и Периваль выбрали чай. Каждый, перед тем как отпить из фарфоровой чашки или серебряного кубка, сначала понюхал содержимое. Илэйн не увидела в этом ничего оскорбительного. Случалось, что еще на кухне еда и питье были надлежащего качества, а к тому моменту, как подавали на стол, они успевали испортиться. И никогда не предскажешь, где гниль обнаружится в следующий раз. Чай обладал легким ароматом имбиря, который лишь оттенял крепкий вкус отличного тремалкинского черного.
– А я смотрю, ты заручилась поддержкой детишек и отбросов Аримиллы, – язвительно заметила Эллориен. Каталин стала пунцовой, как и ее платье, а Бранлет вскинулся, однако Периваль положил руку ему на плечо и покачал головой. Очень рассудительный мальчик, этот Периваль, и умен не по годам. Лиру удалось на этот раз совладать с собой, но Конайл уже открыл рот, чтобы ответить на это чем-нибудь не менее ехидным, однако строгий взгляд Илэйн заставил его отказаться от этой мысли. Каринд же невозмутимо одарила Эллориен не менее колким взором. Каринд не отличалась умом, но едва ли что-то могло выбить ее из колеи.
