Взор Айбары метнулся к карте, а его правая рука вновь сжалась в кулак, но в его голосе гнева не слышалось.
– Часто ли Шайдо ходят в сам город?
Галина поставила чашу с вином на стол и выпрямилась. Не без усилия над собой, но она взглянула в желтые глаза, сумев при этом не выказать колебаний.
– По-моему, давно уже пора, чтобы ты выказал мне надлежащее уважение. Я – Айз Седай, а не какая-то служанка.
– Часто ли Шайдо ходят в сам город? – повторил Айбара тем же самым ровным тоном.
Галина едва зубами не заскрежетала.
– Нет, – раздраженно сказала она. – Они уже все разграбили, выгребли подчистую то, что стоит украсть, а заодно и то, что не стоило. – Она пожалела о своих словах в тот же миг, как они слетели у нее с языка. Слова казались безобидными, неопасными, пока Галина не вспомнила о мужчинах, способных выскакивать из ниоткуда, будто из дыр в воздухе. – Не сказать, что они вообще не заходят в город. Обычно сколько-то человек там появляется. Одновременно их может оказаться в городе двадцать или тридцать человек, порой больше, группами по двое-трое. – Хватит ли у него мозгов сообразить, что это значит? Лучше убедиться, что он поймет все верно. – Всех тебе не обезвредить. Неизбежно кому-то удастся сбежать, и в лагере поднимется тревога.
Айбара только кивнул.
– Увидишь Фэйли, передай ей, что в день, когда она увидит туман на горной гряде и услышит волчий вой при свете дня, пусть уходит вместе с остальными в северную часть города. Там они спрячутся в крепости леди Кайрен. Скажи ей, что я люблю ее. Скажи ей, что я приду за ней.
Волки? Он что, помешался? Откуда у него уверенность, что волки станут?.. Вдруг до Галины дошло – дело тут в этих его волчьих глазах, и она не была уверена, что ей хочется знать всю подноготную.
– Я ей все передам, – солгала Галина.
Вероятно, он всего лишь намеревался с помощью мужчин в черных мундирах выкрасть свою жену? Но почему и чего он в таком случае ждет? Эти желтые глаза скрывали секреты, которые ей хотелось знать. С кем он пытается устроить встречу? Явно не с Севанной. Тогда бы Галина возблагодарила Свет, не откажись давным-давно от подобных благоглупостей. Кто же собирается отправиться с ним на встречу? Был упомянут один человек, но это могло означать и короля во главе армии. Или же речь шла о самом ал’Торе? Галине оставалось молиться, чтобы никогда больше с ним не встречаться.
Ее обещание, казалось, ослабило какую-то натянутую струну в молодом человеке. Он медленно выдохнул, и напряжение, которого она не замечала, покинуло его лицо.
– С головоломками кузнеца вся загвоздка, – тихо произнес он, постукивая по плану Малдена, – в том, что всегда нужно поставить на место ключевую деталь. Что ж, всё решено. Или скоро решится.
– Вы не останетесь поужинать? – спросила Берелейн. – Скоро час ужина.
Свет в открытом проеме входа тускнел. Стройная служанка, в темном шерстяном платье, с собранными на затылке в пучок белыми волосами, вошла в палатку и принялась зажигать лампы.
– Ты обещаешь мне по меньшей мере неделю? – вопросила Галина, но Айбара покачал головой. – В таком случае важен каждый час. – В ее планы не входило задерживаться даже на миг дольше необходимого, но она вынуждена была произнести следующие слова: – Ты поручишь кому-то из своих… людей… отвести меня как можно ближе к лагерю?
– Сделай это, Неалд, – приказал Айбара. – И по крайней мере постарайся быть вежливым. – Он сказал это!
Галина сделала глубокий вдох и откинула капюшон на спину.
– Нужно, чтобы ты ударил меня. Вот сюда. – Она коснулась рукой щеки. – Посильнее, чтобы синяк остался.
Наконец-то она сказала что-то, пробившее невозмутимость этого мужчины. Эти желтые глаза расширились, и он заткнул большие пальцы за кожаный пояс, словно бы пряча руки.
– И не подумаю, – сказал он таким тоном, будто бы она спятила.
У гэалданца отвисла челюсть, седая служанка воззрилась на Галину, и тлеющий вощеный фитиль в опущенной руке оказался в опасной близости от ее юбок.
– Я требую, – твердо заявила Галина. Ей необходимо все правдоподобие, до капельки, какое она сумеет собрать, чтобы иметь дело с Теравой. – Давай же!
– Не думаю, что он это сделает, – промолвила Берелейн и легким шагом, подобрав юбки, скользнула вперед. – У него очень строгое деревенское воспитание. Позвольте мне?
Галина нетерпеливо кивнула. Ничего не попишешь, пусть так, хотя вряд ли женщина способна оставить достаточно убедительный… В глазах у Галины вдруг померк свет, и когда она вновь обрела способность что-то видеть, ее слегка пошатывало. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови. Она быстро вскинула руку к щеке и поморщилась.
– Не слишком сильно? – озабоченно поинтересовалась Берелейн.
– Нет, – пробормотала Галина, с трудом сохраняя спокойное выражение лица. Обладай она способностью направлять Силу, она бы этой гадине голову оторвала! Разумеется, если бы она могла направлять Силу, ничего подобного не потребовалось бы. – Теперь по другой щеке. И надо, чтобы кто-то привел мою лошадь.
Галина отправилась вместе с мурандийцем в лес, на поляну, где несколько поваленных наземь громадных стволов было рассечено самым причудливым образом. Наверняка ей пришлось бы преодолевать себя, чтобы пройти через созданную мужчиной в черном «дыру в воздухе», однако когда вертикальная серебристо-голубая щель развернулась в портал, выходящий на крутой склон, Галина, посылая Быструю во врата, совершенно не думала о саидин. Ни о чем она не думала – только о Тераве.
И Галиина едва не взвыла от отчаяния, поняв, что находится на противоположном от лагеря склоне хребта. Она бешено погнала лошадь в сторону заходящего солнца. И проиграла скачку. К несчастью, она убедилась в своей правоте. Никаких оправданий Терава слушать не стала. В особенности Хранительница Мудрости была недовольна синяками. Сама она никогда не оставляла следов на лице Галины. Последующее вполне было сравнимо с самыми жуткими кошмарами. И продлилось намного дольше. Временами, когда Галина кричала громче всего, она почти забывала, насколько отчаянно ей необходим жезл. Но из последних сил цеплялась за эту мысль.
Заполучить жезл, убить Фэйли и ее друзей – и тогда она будет свободна!
Эгвейн медленно приходила в сознание, и хотя мысли в голове расплывались, она вполне понимала, что лучше держать глаза закрытыми. Притворяться, что еще не пришла в себя, девушке было очень легко и просто. Голова ее тяжело покоилась на плече женщины, и она все равно не сумела бы ее приподнять, даже если бы попыталась. Плечо было плечом Айз Седай; Эгвейн ощущала способность женщины в Силе. Голову точно шерстью набили, вялые мысли увязали и то и дело перескакивали с одного на другое, а руки и ноги будто онемели. Как сообразила Эгвейн, ее шерстяное дорожное платье и плащ были сухими, несмотря на то, что она побывала в реке и изрядно промокла. Что ж, ничего удивительного – с помощью Силы высушить одежду ничего не стоит. Хотя маловероятно, что одежду избавили от впитавшейся воды ради удобства Эгвейн. Девушка сидела, зажатая между двумя сестрами, от одной из них исходил цветочный аромат, и каждая со своей стороны придерживала Эгвейн рукой, чтобы та держалась более или менее прямо. Они ехали в экипаже, судя по тому, как женщин изрядно потряхивало и качало из стороны в сторону под мерно цокающие по брусчатке подковы идущих рысью лошадей. Эгвейн чуточку приоткрыла глаза – осторожно, едва раздвинув веки.
