Она говорила об этом так, будто бы обсуждала, будет завтра дождь или нет.
– И этого не случилось бы, если бы Верховная Леди находилась в Таразинском Дворце, где ей и положено быть, – выдала Селусия.
И тут с лица Туон пропало всякое безразличие.
Ох, ее лицо окаменело, словно лицо палача. Она повернулась к горничной и принялась так быстро сплетать пальцы в понятные только ей и Селусии знаки, что казалось, вот-вот посыплются искры. Селусия побледнела, упала на колени, опустила голову и сжалась. Она коротко что-то отвечала. Наконец, Туон уронила руки и, тяжело дыша, воззрилась на обтянутую шарфом макушку Селусии. Пару мгновений спустя, она наклонилась и заставила служанку встать на ноги. Они стояли совсем близко друг к другу; Туон произнесла нечто совсем короткое на их безмолвном языке. Селусия молча ответила, а Туон повторила свою беззвучную реплику. Женщины обменялись робкими улыбками. Слезы блестели у них на глазах. Слезы!
– Не поведаете мне, что вот это только что было? – поинтересовался Мэт.
Обе повернулись к нему.
– И куда ты планируешь направиться дальше, Игрушка? – выдавила Туон в конце концов.
– Точно не в Эбу Дар, если ты об этом, Сокровище. Если уж одна армия вознамерилась тебя убить, то вполне вероятно, что и все остальные жаждут этого не меньше. А по дороге отсюда в Эбу Дар нам встретится немало солдат. Но не переживай. Я найду способ вернуть тебя домой в целости и сохранности.
– Так ты всегда… – ее взгляд скользнул мимо Мэта, и глаза вдруг расширились. Он обернулся через плечо и увидел, как из-за следующего поворота появляются семь или восемь мужчин. Каждый из них сжимал в руке обнаженный меч. При виде Мэта они ускорили шаги.
– Туон, беги! – проорал Мэт, разворачиваясь к незваным гостям. – Том! Уведи ее отсюда!
Ножи из рукавов скользнули в ладони, и Мэт метнул их практически одновременно. Клинок, пущенный левой рукой, вонзился в глаз седеющего типа, а тот, что правой, вспорол горло тощему парню. Оба упали словно подкошенные. Но прежде чем мечи убитых звякнули о мостовую, Мэт выдернул еще пару ножей из-за отворотов сапог и ринулся на нападающих.
Это застало их врасплох. И то, что они сразу потеряли двоих соратников, и то, что теперь Мэт неумолимо сокращал разделяющее их расстояние, а не улепетывал во все лопатки. Эта внезапная атака заставила противников пятиться по узкой улице, натыкаясь друг на друга. И на какое-то время преимущество мечей над ножами было потеряно. Однако, к сожалению, не все. Лезвия Мэта вполне могут остановить меч, но главное, чтобы никто не нырнул за спину и не нанес удар оттуда. Через пару секунд Мэт уже мог похвастаться солидной коллекцией порезов: на ребрах, на левом бедре, вдоль правой скулы. А еще один удар мог запросто вскрыть ему горло, если бы Мэт вовремя не шарахнулся в сторону. Но если бы он бросился бежать, то вся эта орава обрушилась бы на него сзади. Все же лучше быть живым и в порезах, чем мертвым.
Его руки двигались быстрее, чем когда-либо, совершая короткие, аккуратные движения. Сейчас не время рисоваться, потому что это может стоить жизни. Один нож вонзился в сердце толстяка и скользнул обратно, прежде чем колени жертвы подогнулись. Лезвие тотчас же полоснуло по локтю детины, напоминавшего телосложением кузнеца. Тот выронил меч и неуклюже схватился за кинжал, висящий на поясе. Мэт не стал уделять ему внимания: раненый начал спотыкаться от потери крови, еще не успев вытянуть запасное оружие из ножен. Мужчина с квадратным лицом охнул, когда Мэт резанул его по шее. Он смог только схватиться за рану и сделать пару шагов назад – после чего рухнул навзничь. Нападающих становилось меньше, однако остальные получали пространство для маневра. Но Мэт двигался быстрее, словно танцуя, так чтобы сраженное тело прикрывало его от очередного удара, пока он подныривает под третий. Сейчас мир для него заключался лишь в двух ножах и в противнике, пытающемся подобраться поближе. Ножи Мэта находили самые уязвимые места. Эти знания всплывали из древних воспоминаний каких-то персонажей, которых, судя по всему, едва ли можно было назвать симпатичными.
И вот, чудо из чудес, истекая кровью – кровь была слишком горячей, чтобы он полностью ощущал боль, – Мэт предстал перед последним противником, которого раньше не замечал. На юной и стройной девушке было рваное платье. Ее можно было бы даже назвать хорошенькой, если бы не грязь и не хищный оскал, исказивший черты лица. Обоюдоострый кинжал, который она перебрасывала из руки в руку, оказался в два раза длиннее ладони Мэта.
– Ты же не станешь думать, что справишься одна там, где вы не справились все вместе? – выговорил Мэт. – Беги. И я не трону тебя.
С криком дикой кошки она бросилась на него, яростно размахивая кинжалом. Мэту только оставалось неловко отступить и попытаться оттолкнуть ее. Сапог поехал на луже крови, и, теряя равновесие, Мэт осознал, что смерть совсем близко.
Но тут рядом появилась Туон. Левой рукой перехватив кисть девушки, – к сожалению, не ту, что сжимала кинжал, – она вывернула плечо соперницы так, что бедняжке пришлось согнуться пополам. Теперь стало вовсе не важно, в какой руке дикарка сжимает клинок. Правая ладонь Туон взметнулась вверх и тут же, словно секира, обрушилась вниз на шею жертвы. Мэт услышал хруст ломающихся хрящей. Задыхаясь, девушка ухватилась за искалеченное горло, осела сначала на колени, а потом и вовсе рухнула на камни, хрипло пытаясь вдохнуть.
– Я же сказал тебе, беги, – выдавил Мэт, не решив до конца, к кому из двоих обращается.
– Ты чуть не позволил ей убить тебя, Игрушка, – сурово откликнулась Туон. – Почему?
– Я дал себе слова никогда не убивать женщин, – осторожно проговорил он.
Кровь начала остывать, и – о Свет! – стало больно.
– Похоже, я испортил камзол, – пробормотал Мэт, касаясь пальцами пропитанного кровью лоскута. Это движение заставило поморщиться. Когда его успели зацепить по левой руке?
Взгляд Туон буравил ему череп. Но наконец она кивнула, будто бы пришла к какому-то заключению.
Том и Селусия стояли чуть дальше по улице над полдюжиной тел, распростертых на каменной мостовой. Вот и причина, почему Туон все еще здесь. Том сжимал в каждой руке по кинжалу, а Селусия осматривала через дыру в камзоле рану у него под ребром. Как ни странно, судя по количеству темных блестящих пятен на одежде, Том пострадал меньше, чем сам Мэт. Интересно, а Туон тоже принимала участие в драке? На ней нет ни единого пятнышка. У Селусии на левой руке виднелся порез, но, судя по всему, он не особо ее беспокоил.
– Я стар, – внезапно заявил Том, – и иногда воображаю то, чего не может быть. Хорошо, что я сразу об этом забываю.
Селусия оторвалась от своего занятия и холодно посмотрела на него снизу вверх. Хоть она и дамская горничная, кровь, видимо, ее совсем не пугает.
– И что же вы пытаетесь забыть?
– Не могу вспомнить, – ответил Том. Селусия кивнула и вернулась к осмотру.
Мэт тряхнул головой. Иногда у него закрадывалось подозрение, что с мозгами у Тома не совсем в порядке. Селусия же решила не забивать себе этим голову ни сейчас, ни впредь.
