Мэт посмотрел каждому из пятерых в глаза, кивнул и направился было к выходу, но задержался рядом со стулом Талманеса. Он прочистил горло и вполголоса пробормотал:
– Тебе втайне нравятся картины, и ты жаждешь сменить свой посвященный смерти образ жизни, на который ты себя обрек. Ты направляешься на юг через Трустейр вместо того, чтобы избрать более прямой путь, поскольку тебе нравятся горы. Ты рассчитываешь навести справки о своем младшем брате, которого не видел с тех пор, как он пропал, охотясь на юге Андора много лет назад. У тебя очень мрачное прошлое. Посмотри четвертую страницу.
Мэт быстро вышел, но успел уловить, как Талманес закатил глаза. Чтоб ему сгореть! На тех страницах описана настоящая драма!
На улице стоял тенистый полдень. Насколько он мог рассмотреть сквозь кроны сосен, небо было облачным. Вновь. Когда-нибудь это кончится? Мэт покачал головой и пошел через лагерь. По пути он кивал солдатам, приветствовавшим «лорда Мэта» и отдававшим ему честь. Отряд задержался на этой стоянке на день, чтобы подготовиться к финальному броску, расположившись на уединенном, поросшем лесом склоне холма, в половине дневного перехода до города. Сосны здесь росли высокие, развесистые, поэтому в такой тени подлеска почти не было. Палатки расставили группами вокруг стволов деревьев. Воздух был прохладным, и пах землей и сосновой смолой.
Он обошел лагерь, удостоверившись, что все заняты делом и работа идет как надо. Древние воспоминания, полученные им от Илфинн, уже почти растворились среди его собственных, и теперь он с трудом мог отличить свои привычки от чужих.
Как здорово было вновь оказаться среди бойцов Отряда. Он даже не представлял, как он по ним соскучился. Еще лучше будет, когда они соединятся с остальными войсками, которые ведут Истин и Дайрид. Может, им повезло больше, чем отряду Мэта.
Первыми он навестил кавалеристов. Они стояли отдельно от остального лагеря, потому что всадник всегда считает себя лучше пехотинца. Сегодня, как часто в последнее время, все были озабочены кормом для лошадей. Для хорошего кавалериста лошадь всегда на первом месте. Животным пришлось нелегко на пути от Хиндерстапа, особенно из-за того, что им практически негде было пастись. Этой весной мало что выросло, а пережившая зиму трава попадалась на удивление редко. И даже тогда лошади отказывались ее есть, словно она испортилась так же, как прочая еда. Фуража не хватало. Они надеялись прожить на подножном корме и ехать быстро, поэтому не стали брать телеги с зерном.
Что ж, видимо ему придется придумать, что с этим делать. Мэт убедил людей, что работает над проблемой, и они поверили ему на слово. Лорд Мэт еще ни разу их не подводил. Конечно – те, кого он подвел, уже гнили в могилах. На вопрос, нельзя ли расчехлить знамена, он ответил отказом. Может быть позже – после рейда на Трустейр.
На данный момент с ним не было настоящей пехоты. Она вся осталась с Истином и Дайридом. Талманес разумно рассудил, что им понадобится быть подвижными, и взял три знамени кавалерии и четыре тысячи конных арбалетчиков. Следующими в списке Мэта значились они, и он задержался на импровизированном стрельбище, устроенном на задворках лагеря, где тренировалось несколько отделений.
Мэт прислонился к стволу высокой сосны. Ее нижние ветви оказались в добрых двух футах над головой. Шеренга арбалетчиков не столько тренировала меткость, сколько отрабатывала слаженность действий. В бою не часто приходится целиться, именно поэтому арбалет имеет преимущество. С ним меньше возни, чем с длинным луком. Конечно, лучник может стрелять быстрее и дальше, но если нет времени на обучение, то арбалет – отличная замена.
Кроме того, из-за особенностей перезарядки арбалетов солдат куда легче обучить залповой стрельбе. Капитан, командовавший отделением, стоял с дальней стороны шеренги, каждые две секунды отбивая ритм по стволу дерева палкой. Каждый удар означал смену команды. Поднять арбалет к плечу – на счет раз, выстрел на два, опустить на три, взвести на четыре, снова к плечу на счет пять. Ребята справлялись все лучше. Скоординированные залпы убивали большее количество врагов. Каждый четвертый удар отправлял в гущу деревьев очередной ливень стрел.
«Нам нужно больше стрел», – решил Мэт, заметив, сколько арбалетных болтов расходуется на занятиях. Они тратят больше боеприпасов на тренировках, чем в бою, но каждая стрела, потраченная сейчас, в битве будет стоить двух или даже трех. Ребята в самом деле очень хороши. Будь у него когда он сражался у Кровавых Водопадов, хотя бы несколько знамен, равных этим парням, возможно, Насиф получил бы по заслугам гораздо раньше.
Конечно, будет еще полезнее, если они научатся стрелять быстрее. Узким местом был взвод арбалета. И даже не из-за вращения рукояти, а из-за необходимости постоянно опускать и поднимать арбалет. На это тратилось четыре секунды. Механизм взводной рукояти, секрет изготовления которого Талманес узнал от одного механика из Муранди, сильно ускорил процесс. Но механик собирался продать свою идею в Кэймлине, и кто знает, кому еще удастся перекупить его по пути туда? Очень скоро точно такие же арбалеты будут у каждого встречного. А стало быть, раз у тебя и твоего врага одинаковое оружие, не будет преимущества.
В Алтаре эти механизмы дали Мэту нужное превосходство над Шончан, и он не собирался уступать. Можно ли найти способ еще повысить скорострельность этих арбалетов?
Задумавшись, он проверил в лагере еще кое-что – недавно рекрутированные в Отряд алтаранцы неплохо расположились, да и припасов было достаточно, если не считать корма для лошадей и арбалетных болтов. Удовлетворенный увиденным, он направился к Алудре.
Она расположилась в тылу лагеря вдоль небольшой расщелины в каменистом склоне холма. Хотя прогалина была меньше, чем поляна, на которой устроились Айз Седай с их спутниками, она, бесспорно, была более уединенной. Мэту пришлось пробираться к ней между трех кусков материи, развешанных среди деревьев специально, чтобы заслонить рабочее место Алудры от посторонних глаз. Но ему пришлось остановиться, когда Байл Домон поднял руку, удерживая его на месте, чтобы дождаться от Алудры позволения пройти.
Стройная темноволосая Иллюминаторша сидела на пне посреди своего крохотного лагеря. На земле вокруг нее на кусках материи были аккуратно разложены порошки, бумажные свитки, планшет для записей и какие-то инструменты. Она больше не заплетала косички, и ее длинные волосы свободно спадали на плечи. На взгляд Мэта это было странно, хотя и привлекательно.
«Чтоб тебе сгореть, Мэт. Ты теперь женат», – сказал он себе. И все же Алудра действительно была привлекательной.
Эгинин тоже была здесь, она ровно держала оболочку ночного цветка, с которым работала Иллюминаторша. Личико Алудры с пухлыми губками было хмурым от сосредоточенности. Она легонько постукивала по оболочке. У Эгинин отрастали ее темные волосы, оставляя в ней все меньше и меньше черт шончанской знати. Мэт еще путался, как же ему обращаться к этой женщине. Она хотела, чтобы ее звали Лейлвин, и иногда он даже думал о ней, как о Лейлвин. Глупо было менять свое имя просто потому, что кто-то велел тебе так сделать, но он не стал ее винить за то, что она не посмела рассердить Туон. Последняя была треклятущей упрямицей. Он понял, что снова смотрит на юг, но заставил себя отвернуться. Кровь и пепел! С ней все будет в порядке.
