По отдаленным улицам передвигались необычные создания, привезенные Шончан с их стороны океана, но они находились слишком далеко от Ранда, чтобы он мог рассмотреть детали. В небе кружили ракены – очевидно, у Шончан здесь их было много. Мыс Томан находился на южной границе Арад Домана, и этот город, несомненно, был основным перевалочным пунктом для шончанской кампании на севере.
Это завоевание закончится сегодня. Ранд должен заключить мир, должен убедить Дочь Девяти Лун отозвать ее армии. Этот мир станет затишьем перед бурей. Ранд не будет защищать своих людей от войны – он просто сохранит их, чтобы те могли умереть за него в другом месте. Но он будет делать то, что необходимо.
Найнив поравнялась с ним, едва они продолжили путь к Фалме. Ее простое, но изящное бело-голубое платье было сшито по доманийской моде, но из более плотной – и намного более пристойной – ткани. Похоже, она перенимала моду из всех уголков мира, нося платья посещенных городов, но прикладывая к ним свое собственное понимание о пристойности. Наверное, когда-то Ранд счел бы это забавным. Но это чувство, похоже, было больше ему недоступно. Он чувствовал внутри только холодное спокойствие. Спокойствие, покрывавшее фонтан замороженной ярости.
Он сумеет надолго сохранить спокойствие и ярость в равновесии. Должен суметь.
– Вот мы и вернулись, – сказала Найнив. Ее разноцветные драгоценности-тер’ангриалы несколько портили впечатление от великолепно пошитого платья.
– Да, – сказал Ранд.
– Я помню наш последний визит, – отрешенно продолжила Найнив. – Полный хаос и сумасшествие. И в конце концов мы нашли тебя с этой раной в боку.
– Да, – прошептал Ранд. Здесь, сражаясь с Ишамаэлем в небе над городом, он получил первую из своих незаживающих ран. От этой мысли рана стала нагреваться. Нагреваться и болеть. Он начал относиться к этой боли как к старому другу, напоминанию о том, что он еще жив.
– Я видела тебя в небе, – сказала Найнив. – Я не верила своим глазам. Я… пыталась Исцелить твою рану, но тогда у меня еще был блок, и я не смогла разозлиться. А Мин не отходила от тебя ни на шаг.
Сегодня Мин не поехала. Она оставалась с ним, но что-то между ними изменилось. Чего он всегда и боялся. Ранд знал, что когда она смотрит на него, то видит, как он ее убивает.
Всего несколько недель назад ему, несмотря ни на что, не удавалось отговорить ее от совместной поездки -. Теперь она осталась без единого возражения.
Безразличие. Скоро все закончится. Нет места для сожаления и печали.
Айильцы бежали впереди, проверяя, нет ли засады. Многие из них носили красную повязку на голове. Ранд не волновался о засадах. Шончан не станут нарушать слова – если, конечно, среди них нет еще одного Отрекшегося.
Ранд потянулся к поясу, тронув висящий там меч. Он был изогнутым, в черных, расписанных извивающимся красно-золотым драконом ножнах. По целому ряду причин это наводило его на мысли о последнем посещении Фалме.
– В этом городе я впервые убил человека мечом, – тихо сказал Ранд. – Я никогда об этом не рассказывал. Он был шончанским лордом и мастером клинка. Верин сказала мне, чтобы я не направлял в городе, так что я сражался с ним только мечом. Я его победил. Убил его.
Найнив подняла бровь.
– Значит, ты на самом деле имеешь право носить клинок, отмеченный цаплей.
Ранд покачал головой.
– Там не было свидетелей. Мэт и Хурин дрались в другом месте. Они видели меня сразу после боя, но не были свидетелями смертельного удара.
– Что значат свидетели? – фыркнула Найнив. – Ты победил мастера клинка, а значит, стал им. Видел это кто-нибудь или нет – несущественно.
Он взглянул на нее.
– Зачем носить цаплю, как не для того, чтобы ее видели другие, Найнив?
Она не ответила. Впереди, сразу за чертой города, Шончан воздвигли шатер в черно-белую полоску. Казалось, открытый с боков павильон окружали сотни пар сул'дам и дамани: дамани – в характерных серых платьях, сул'дам – в красно-синих, с молнией на груди. Ранда сопровождало всего несколько способных направлять человек: Найнив, три Хранительницы Мудрости, Кореле, Наришма и Флинн. Только малая часть того, что у него было, даже без привлечения войск, находящихся на востоке.
Но нет, лучше было привести с собой только символическую охрану, чтобы это выглядело так, будто он пришел с миром. Если эта встреча превратится в битву, единственной надеждой Ранда станет быстрое отступление через Врата. Или так… или сделать что-нибудь самому, чтобы прекратить сражение.
Перед ним у седла висела фигурка мужчины, держащего в поднятой руке шар. С ней он сумеет выстоять против сотни дамани. Двух сотен. Он мог вспомнить ту Силу, которую удерживал во время очищения саидин. Эта Сила была способна сравнять с землей города и уничтожить любого, кто ему противостоял.
Нет. До этого не дойдет. Он не может позволить, чтобы до этого дошло. Конечно же Шончан понимали, что нападение на него приведет к катастрофе. Ранд снова пришел к ним на встречу, зная, что предатель в их рядах пытался его убить или захватить в плен. Они должны видеть его искренность.
Но если нет… Он протянул руку, схватил ключ доступа и на всякий случай засунул его в нашитый увеличенный карман кафтана. Потом, глубоко вздохнув, он покрепче уселся в седле и призвал пустоту. Там он ухватился за Единую Силу.
Тошнота и головокружение грозили сбросить его на землю. Ранд зашатался, ногами цепляясь за Тай'дайшара, а рукой сжимая ключ доступа в кармане. Он стиснул зубы. В глубине сознания возник Льюс Тэрин. Безумец пытался перехватить Силу. Это была отчаянная битва, и когда Ранд наконец победил, то обнаружил, что сполз с седла.
И снова он неразборчиво разговаривал сам с собой.
– Ранд? – спросила Найнив.
Ранд выпрямился. Он ведь Ранд, не так ли? Иногда после такой битвы он с трудом вспоминал, кто он. Неужели он в конце концов задвинул в угол захватчика-Ранда и стал Льюсом Тэрином? Накануне он проснулся в полдень, сжавшись в углу своей комнаты, плача и шепча про себя об Илиене. Он чувствовал мягкий шелк ее длинных золотых волос в своих руках, помнил, как обнимал ее. Помнил, как видел ее мертвую у своих ног, убитую Единой Силой.
Кто же он?
Важно ли это?
– Ты в порядке? – снова спросила Найнив.
– Мы в порядке, – Ранд не осознал, что использовал множественное число, до тех пор, пока слова не слетели с его губ. Его зрение восстанавливалось, хотя все по-прежнему казалось слегка расплывчатым. После той битвы, в которой Семираг лишила его руки, все виделось чуть искаженным. Теперь он едва это замечал.
Он выпрямился и, наполняя себя саидин, потянул еще немного силы через ключ доступа. Она была так сладостна, несмотря на вызванную ею тошноту. Ему хотелось зачерпнуть больше, но он сдержался. Он уже удерживал больше Силы, чем сумел бы любой человек без посторонней помощи. Этого хватит.
