– Да узнает об этом весь мир! – крикнула она. – Пусть говорят, надеются и помнят – Белая Башня цела и едина. И никто – ни мужчина, ни женщина, ни создание Тени – никогда не увидит нашего разделения!
На этот раз крики почти оглушали, и, к ее удивлению, к ним присоединились большинство Айз Седай. Эгвейн опустила руки.
Она могла только надеяться, что они с таким же воодушевлением будут приветствовать ее и через несколько месяцев. У них впереди очень много работы.
Глава 47. Его потеря
Ранд не стал сразу же возвращаться в свои покои. Неудавшаяся встреча с Порубежниками выбила его из колеи. Расстроила даже не их коварная попытка заманить его в Фар Мэддинг #8209; этого стоило ожидать, его всегда пытались контролировать и управлять им. В этом Порубежники ничем не отличались от остальных.
Нет, его тревожило что-то еще, нечто такое, чего он не мог точно определить. Поэтому он бродил по Тирской Твердыне в сопровождении двух айильских Дев. Появление Ранда пугало слуг и заставляло волноваться Защитников Твердыни.
Коридоры вились и переплетались. Между гобеленами проглядывали стены цвета влажного песка. Но они, чуждые и странные, были намного крепче любого известного Ранду камня. Каждый спан гладкой стены напоминал о неестественности этого места.
Ранд чувствовал себя таким же. Он выглядел как человек, у него были человеческие привычки и прошлое. Но понять его не мог никто, даже он сам. Он был персонажем легенд, творением Единой Силы, таким же искусственным, как тер’ангриал или кусок квейндияра. Его разодели, как короля – так же как застелили эти коридоры коврами с золотой и красной бахромой. Так же как украсили стены гобеленами с изображением прославленных тайренских генералов. Все убранство не только украшало, но и скрывало чуждость этого места. Участки голой стены ее только подчеркивали. С коврами и гобеленами Твердыня выглядела более… человечной. Как он сам в короне и богатом кафтане, позволяющем людям принять его. Предполагалось, что короли немного отличаются от остальных людей. Не важно, что у него за короной сокрыта чуждая другим сущность. Не важно, что у него в груди бьется сердце давно умершего человека, что на плечи давит бремя пророчества, а душу гнетут нужды, желания и надежды миллионов людей.
Две руки. Одна – чтобы уничтожать, другая – чтобы спасать. Какую из них он потерял?
В Твердыне было легко заблудиться. Еще задолго до того, как Узор начал распускаться, в мешанине коридоров из бурого камня можно было запутаться. Так и было задумано, чтобы сбить с толку нападающих. Пересечения коридоров возникали внезапно, ориентиры встречались очень редко, а во внутренних коридорах и окон не было. Айильцы поразились, с каким трудом им удалось захватить Твердыню. И поразила их не доблесть Защитников Твердыни, а грандиозность и планировка чудовищного строения.
К счастью, у Ранда не было определенной цели. Он хотел просто пройтись
Он ведь примирился с тем, кем ему суждено стать. Что же тогда его так беспокоит? Где-то глубоко – не в голове, а в сердце – возник голос, который не соглашался с тем, что он делал. Он не был похож на громкий, неистовый голос Льюса Тэрина. Он тихо зудел, словно позабытая болячка. Что-то не так. Что-то не так…
«Нет! – подумал он. – Я должен быть сильным. Я наконец стал тем, кем должен!»
Стиснув зубы, он остановился посреди коридора. В глубоком кармане кафтана Ранд держал ключ доступа. Пальцами он прикасался к нему, к его холодной и гладкой поверхности. Ранд не смел оставить его на хранение никому из слуг, какими бы достойными доверия те ни были.
«Хурин, – осознал Ранд. – Вот что беспокоит меня. Встреча с Хурином».
Выпрямившись, он продолжил идти по коридору. Он должен быть сильным, или, по крайней мере, казаться таким – постоянно.
Хурин был отголоском его прошлой жизни. Тех дней, когда Мэт смеялся над куртками Ранда, дней, когда Ранд надеялся, что женится на Эгвейн и как-нибудь вернется в Двуречье. Он путешествовал с Хурином и Лойалом, твердо намереваясь остановить Фейна и вернуть кинжал Мэта, тем самым доказав, что он его друг. Тогда все было намного проще, хотя Ранд еще не понимал этого. Он бы очень удивился тому, что ненависть друзей – это еще не самое страшное.
Цвета закружились у него перед глазами. Перрин шагал по ночному лагерю, в воздухе над ним темнели очертания каменного меча. Видение сменилось: Мэт, который по-прежнему оставался в том городе. Кэймлин? Почему Мэт может находиться рядом с Илэйн, а Ранд вынужден оставаться от нее так далеко? Через Узы он едва чувствовал её эмоции. Ему так ее не хватало. Когда-то они украдкой целовались в коридорах этой самой крепости.
«Нет, – подумал он. – Я сильный». Страсть не для него – она бессмысленна. И тоска по прошлому – путь в никуда. Он попытался прогнать оба чувства, нырнул в шахту лестницы и поспешно начал спускаться по ступенькам, стараясь сбить дыхание.
«Значит, мы убегаем от прошлого? – тихо спросил Льюс Тэрин. – Да. Это правильно. Лучше убежать, чем с ним столкнуться».
Время дружбы с Хурином истекло в Фалме. Ранд смутно помнил те дни. Там он изменился. Осознал необходимость убивать, невозможность возврата к прошлой жизни, которую он так любил. Он устремился в Тир в полубреду, один, без друзей, преследуемый во снах Ишамаэлем.
И вот опять.
Тяжело дыша, Ранд ворвался в один из нижних ярусов крепости. Девы следовали за ним, даже не запыхавшись. Широкими шагами он спустился по коридору и вошел в огромный зал с рядами колонн, мощных и широких – шире человеческого обхвата. Сердце Твердыни. Несколько Защитников заметили Ранда и отсалютовали, когда он прошел мимо.
Он вышел в центр Сердца. Когда-то, сверкая, здесь висел Калландор. Сейчас хрустальный меч находился во власти Кадсуане. К счастью, хоть тут она не оплошала и не потеряла его, как мужской ай’дам. На самом деле Ранд о Калландоре и не беспокоился. Не так уж он был и хорош. Используя его, мужчине приходилось покоряться воле женщины. Да и мощь его не шла ни в какое сравнение с Чойдан Кэл. Ключ доступа гораздо лучше. Ранд спокойно поглаживал его, рассматривая место, где раньше висел Калландор.
Это всегда его беспокоило. Калландор – оружие, о котором говорилось в пророчествах. Согласно Кариатонскому Циклу, Твердыня не падет, пока Возрожденный Дракон не овладеет Калландором. По мнению некоторых ученых, в отрывке подразумевалось, что мечом не овладеют никогда. Но так пророчества не работают – они созданы для того, чтобы исполниться.
Ранд изучал Кариатонские Пророчества. К несчастью, понять их смысл было не проще, чем распутать верёвку длиной в сотню ярдов. Одной рукой.
Взяв Меч, Которого Нельзя Коснуться, Ранд выполнил первое из основных пророчеств. Но было ли это бессмысленным знаком или все же шагом? Это пророчество знали все, но мало кто задавался неизбежным вопросом. Почему? Почему Ранд должен взять меч? Предназначен ли он для Последней Битвы?
