Эгвейн стиснула зубы, но затем повернулась к Лиане.
– Будь сильной. – Сказала она и поспешила прочь по коридору.
Изнуренная, обеспокоенная плавящим камни пузырем зла, Эгвейн, шелестя подолом, шла по направлению к тому крылу Башни, где находились помещения послушниц. Что же нужно, чтобы эти глупые женщины поняли, что времени на препирания не осталось!
Час был поздним, и в коридорах только изредка встречались женщины, но послушниц среди них не было. Эгвейн миновала нескольких слуг, выполнявших ночную работу, их обутые в тапочки ноги тихо ступали по каменным плиткам. Эта часть Башни была достаточно населена, поэтому на стенах горели притушенные лампы, дававшие оранжевый отсвет. Сотни полированных плиток отражали мерцающее пламя, напоминая глаза, следившие за движением Эгвейн.
Трудно было осознать, как этот тихий вечер мог обернуться ловушкой, едва не погубившей Лиане. Если нельзя доверять даже земле, то чему можно? Эгвейн тряхнула головой, слишком уставшая, слишком измученная, чтобы в данный момент думать о решении. Она едва заметила, что плитки из серых превратились в темно-коричневые. Она просто продолжала идти вперед, углубляясь в крыло Башни, считая двери, которые прошла. Ее была седьмой…
Она замерла, хмуро уставившись на пару Коричневых сестер: Мэйнадрин, салдейку, и Нигайн. Эти двое говорили приглушенным шепотом, и нахмурились, заметив Эгвейн, когда та проходила мимо. С чего бы им быть в помещении послушниц?
Постой-ка. В помещении послушниц не было коричневых плиток. В этой части они должны бы были быть неопределенно-серыми. И двери в коридоре были расставлены слишком широко. Это совсем не похоже на помещение послушниц! Неужели она настолько устала, что шла совсем в другом направлении?
Она вернулась назад, снова миновав двух Коричневых сестер, нашла окно и выглянула наружу. Широкий белый прямоугольник крыла Башни простирался вокруг нее, как и должно было быть. Она не потерялась.
Озадаченная, она оглянулась назад на коридор. Мэйнадрин скрестила руки на груди, разглядывая Эгвейн своими темными глазами. Высокая и тонкая Нигайн приблизилась к Эгвейн.
– Что ты делаешь здесь в такое позднее время, дитя? – Потребовала ответа она. – За тобой послала Сестра? Ты должна спать у себя в комнате.
Эгвейн, не говоря ни слова, указала на окно. Нигайн, хмурясь, выглянула наружу. И замерла, тихонько охнув. Она оглянулась на коридор, затем обратно в окно, как будто не могла поверить, где она оказалась.
В считанные минуты Башня погрузилась в безумие. Всеми забытая Эгвейн стояла в сторонке в коридоре вместе с группой сонных послушниц, глядя, как сестры спорят друг с другом возбужденными голосами, пытаясь решить, что делать. Оказалось, что две части Башни поменялись местами, и спящие Коричневые сестры были перемещены с верхних уровней в это крыло. Комнаты послушниц – нетронутые – оказались в Коричневом секторе. Никто не помнил ни движения, ни вибрации в момент переноса, и никаких швов не осталось. Ряд плиток был разрезан ровно посредине и затем соединен с плитками той секции, которая была передвинута.
«Становится все хуже и хуже», – подумала Эгвейн, когда Коричневые сестры решили, что, на данный момент, им придется принять это изменение. Не могут же они, в конце концов, переселиться в крохотные комнатушки послушниц.
Это оставляло Коричневых разделенными, половина в крыле, половина на старом месте, с кучкой послушниц среди них. Разделение, хорошо отражающее менее заметные разделения, которые терпели Айя. В конце концов, вымотанная Эгвейн с остальными послушницами были отправлена спать, хотя теперь ей пришлось преодолеть множество лестничных пролетов, прежде чем она добралась до своей постели.
Глава 7. Планы на Арад Доман
– Надвигается буря, – сказала Найнив, посмотрев в окно усадьбы.
– Да, – Дайгиан, сидевшая в кресле перед камином, даже не удосужилась бросить взгляд за окно. – Я думаю, ты права, дорогая. Могу поклястья, кажется, что эта облачность не пропадает несколько недель.
– Всего лишь одну неделю, – сказала Найнив, держа в руке длинную темную косу, и посмотрела на Айз Седай. – Уже более десяти дней я не видела ни клочка ясного неба.
Дайгиан нахмурилась. Это была Сестра из Белой Айя, пухленькая, с пышными формами. Она носила на лбу подвеску с камешком, как давным-давно Морейн – но у Дайгиан это был подобающий ей белый лунный камень. Видимо, эта традиция была связана с принадлежностью к кайриэнской знати, как и четыре цветных разреза на платье.
– Десять дней, говоришь? – произнесла Дайгиан. – Ты уверена?
Еще бы! Найнив всегда обращала внимание на погоду – ведь это одна из обязанностей деревенской Мудрой. Теперь она Айз Седай, но это не значит, что она перестала быть собой. Погода всегда оставалась с ней, в глубине разума. В шепоте ветра Найнив могла почувствовать дождь, солнце или снег.
Впрочем, с недавних пор ее ощущения совсем не походили на шепот. Скорее, они были будто далекие крики – и становились все громче. Или как волны, что разбиваются друг о друга, все еще далеко к северу, но так, что их все труднее не замечать.
– Что ж, я уверена, – сказала Дайгиан, – что не впервые в истории облачность продолжается десять дней подряд!
Найнив покачала головой, дергая за косу.
– Это ненормально, – сказала она. – И когда я говорю о буре, то не имею в виду облака в небе. Буря еще далеко, но она идет, и она будет ужасной. Хуже всего, что я когда-либо видела. Гораздо хуже.
– Ну, значит, – произнесла Дайгиан слегка неловко, – мы разберемся с ней, когда она придет. Может, присядешь, чтобы мы могли продолжить?
Найнив бросила взгляд на пухленькую Айз Седай. Дайгиан была крайне слаба в Единой Силе. Вероятно, Белая сестра была слабейшей Айз Седай, встречавшейся Найнив. По традиции – по негласному правилу – это значило, что Найнив позволялось руководить.
К несчастью, положение Найнив все еще было под вопросом. Эгвейн пожаловала ей шаль специальным указом, равно как и Илэйн; она не проходила испытания и не клялась на Жезле. Для большинства – даже тех, кто принял Эгвейн как истинную Амерлин – эти упущения делали Найнив чем-то меньшим, чем Айз Седай. Она уже не воспринималась как Принятая, но и не вполне была равна сестре.
С сестрами в компании Кадсуане было особенно трудно, поскольку они не приняли сторону ни Белой Башни, ни мятежниц. А с сестрами, давшими клятву Ранду, дело обстояло еще хуже: большая часть до сих пор сохраняла верность Элайде, не видя никакой проблемы в том, чтобы поддерживать сразу обоих. Найнив никак не могла понять, о чем думал Ранд, когда позволил сестрам поклясться ему в верности. Она несколько раз ему объясняла, в чем он ошибся – довольно разумно – но в эти дни говорить с Рандом было все равно что с камнем, только с еще меньшими результатами. И бесконечно сильнее приводило в ярость.
